Герд- Хельмут Комосса - Немецкая карта: Тайная игра секретных служб: Бывший глава Службы военной контрразведки рассказывает.
В состав малавийской делегации входило также несколько дам. Самая пожилая и, очевидно, самая значительная из них была супруга его высочества. Тогда по Бонну ходил слух, что в одном из обувных магазинов города супруга президента купила 50 пар обуви.
При этом присутствовала одна молодая африканка, которая с любопытством наблюдала за этим спектаклем. Позднее я узнал, что это была одна из многочисленных дочерей президента. Возраст президента был неизвестен. Предположительно ему тогда было 95 или даже 98 лет. Точный его возраст никто не знал.
Как это принято, в конце государственного визита в военной части аэропорта Кёльн — Ван состоялась прощальная церемония. Почетный караул бундесвера еще раз отдал положенные по протоколу почести, президент попрощался с президентом Карстенсом и сопровождающими его лицами. Как положено при государственных визитах, состоялся обмен прощальными подарками, затем все направились к дежурному самолету бундесвера.
Совсем не по протоколу одна из дочерей президента подошла к офицеру из почетного караула бундесвера, протянула ему руку, так что он не мог не наклониться и не поцеловать ей руку, и со смехом и с легкой поспешностью сказала: «Могу я поцеловать вас, генерал?» «О да, конечно. Очень приятно!» — ответил офицер и обнял крепкую африканскую девушку. Объятия, как показалось некоторым свидетелям этой сцены, немного затянулись. Девушка быстро повернулась и побежала по трапу в самолет люфтваффе. Этот небольшой экспромт не был отмечен в протоколе министерства иностранных дел, равно как и не был предусмотрен…
Во время своего визита при каждой удобной возможности малавийский президент выражал свои симпатии к Германии и к немецкому народу. Он хорошо знал немецкую историю и немецкую литературу. Хотя учился он в Великобритании и США, он на удивление хорошо разбирался в немецких гуманитарных науках и, как казалось, имел определенную привязанность к немецкой культуре.
Малави — маленькая страна на африканском континенте, ни в коем случае не безынтересная для Германии, а вообще — то государство, как многие другие. Во всяком случае, только однажды мне довелось видеть главу государства, который плакал во время визита в Германию.
Слабые карты Германии в игре с США
Смена декораций накануне 2003 г., во время которой во взаимоотношениях держав карты были розданы заново. Время после 11 сентября 2001 г. непосредственно связано с этими процессами. До публичного выступления канцлера Германии Герхарда Шрёдера на площади в городе Гослар 21 января 2003 г., в котором он открыто высказался против иракской политики США при президенте Джордже У. Буше, отношение немцев к американцам имело «особый характер». Соединенные Штаты Америки видели в Германии своего надежного союзника в Европе, партнера, на которого всегда можно положиться. Такое стало возможным благодаря заявлениям и заверениям немецких политиков — от Конрада Аденауэра до Вилли Брандта, которые высказывали американцам благодарность немцев за их поддержку Федеративной Республики Германии во время «холодной войны».
«Мы этого никогда не забудем!» — воскликнул Вилли Брандт под ликующие крики массы людей в Берлине у Бранденбургских ворот и инстинктивно протянул руку президенту США Кеннеди. Да, мы не забудем и никогда не должны забывать, что Америка принесла берлинцам колокол свободы! Это было в 1963 г. Но кто из представителей следующего поколения по — настоящему помнит этот день и это время? В 2003 г. преемник Вилли Брандта на посту канцлера Герхард Шрёдер не смог сказать ничего подобного. Ни в Госларе, ни перед тогда уже широко раскрытыми Бранденбургскими воротами в Берлине. Это, в свою очередь, заставляет предположить, что большинство немцев забыли о помощи, оказанной Соединенными Штатами после Второй мировой войны.
В США после выступления в Госларе затаили дыхание: что стало с самым надежным и самым лучшим союзником в Европе? Разве не США когда — то, единственная из западных держав, связали свою собственную судьбу с судьбой немцев тем, что взяли на себя обязательство в случае серьезной угрозы для Федеративной Республики Германии использовать все военные средства, включая атомное оружие, для ее защиты и отражения советского нападения? Здесь должна быть полная ясность: Соединенные Штаты Америки были единственным государством, готовым в условиях конфронтации между Востоком и Западом применить свое ядерное оружие, в том числе и для защиты Германии. И нам, немцам, следовало бы не забывать этого. И канцлеру Герхарду Шрёдеру следовало бы даже в условиях, когда угроза для свободного мира стала меньше, не так быстро забывать об этом.
20 лет назад никто даже приблизительно не мог бы предвидеть, как будет выглядеть мир сегодня. Никто не мог рассчитывать на то, что рухнет Восточный блок. А тем более что распадется Советский Союз.
В 2003 г. Герхард Шрёдер вместе со своим вице — канцлером Йозефом Фишером ударил топором по корням немецко — американской дружбы. Почему он так поступил? Потому что любой ценой хотел выиграть 15–е выборы в немецкий бундестаг? Свою политику он строил на забывчивости. А после это было лишь вопросом времени, когда именно дружеское отношение американцев к немцам сломается под тяжестью дальнейших испытаний.
Разыгрывается польская карта
Уже летом 2004 г. в Главном штабе армии США в Европе в Гейдельберге началось планирование будущей передислокации американских служб из Германии в Польшу, вскоре после речи в Госларе. В мгновение ока Польша стала для Вашингтона более надежным партнером, чем Германия. Поляки поспешили выступить с предложениями и незамедлительно предложили свою военную помощь, в том числе в решении иракского конфликта. Несколько дней спустя первый польский батальон был готов к отправке в Ирак. В Европе еще не до конца поняли позицию немцев, а польские солдаты уже присоединились к американцам.
Вот так в Польше понимают политику. Америка вспомнила, что американцы и поляки, сегодня — товарищи по оружию в регионе Тигра и Евфрата, совсем недавно были союзниками в борьбе с Германией. И снова стали вспоминать восстание польской Армии Крайовой осенью 1944 г. в Варшаве, и об этом стали писать польские ежедневные газеты, чтобы освежить в памяти поляков братство по оружию во Второй мировой войне.
Федеральное правительство пыталось вдогонку событиям воздать особые почести участникам Варшавского восстания 1944 г., подчеркивая это сильнее, чем в прежние годы. Вообще — то удивительно, что страна восхваляет своего прежнего противника, который тайком, из подполья и из засады, в нарушение Женевской конвенции убивал солдат противника и при этом в большинстве случаев те, кто это делал, открыто оружие не носили.
Правительство Федеративной Республики Германии почтило память жертв из числа тогдашнего противника. Но память собственных солдат, погибших в эти дни в Варшаве, правительство Шрёдера никак не почтило. В похожей ситуации поляки повели бы себя иначе.
Чтобы исключить кривотолки, добавлю — никто не может запретить полякам чтить память их соотечественников, погибших по время Варшавского восстания. Это было мужественное восстание против вражеских оккупантов. Это была их национальная обязанность. Восставшие пожертвовали свои жизни за Родину и погибли, даже если они сражались в гражданской одежде, как солдаты их «внутреннего фронта», за свою Родину — Польшу. Для них, со всей очевидностью, немецкие оккупанты были ненавистным врагом, который оккупировал их страну. Даже если тогда были нарушены нормы международного права, моральное право было на стороне поляков, которые подняли восстание против немецких оккупантов. Однако, и этого нельзя отрицать, своей освободительной борьбой они нарушали нормы международного права. Польша была в беде!
С признательностью необходимо указать на то, что в прошлом столетии поворот в развитии Европы наступил благодаря Польше. И Венгрии.
Я вспоминаю один октябрьский день 1944 г., когда я шел по улицам Варшавы. Я был удивлен. Молодые, элегантные девушки разгуливали по бульвару, сидели в кафе, кокетливо скрестив ноги в красных кожаных сапогах, они смеялись и шутили и курили американские сигареты. Иногда в кафе заходил немецкий солдат. Польские девушки его не воспринимали, они смотрели как бы сквозь него. Это гордый и патриотически настроенный народ.
Случалось, что в такие дни в каком — нибудь варшавском кафе немецкий солдат вдруг падал и оставался лежать на полу, и никто не обращал на него внимания. Он был мертв. У него в спине еще торчал нож или шприц с ядом. Такие происшествия казались обычными в то время.
Но тогда была и другая Варшава. Я попал в разрушенные кварталы, покрытые камнями и кусками бетона. Однако большинство домов выдержали обстрел и остались стоять, сохранив стены первых этажей. На одной улице довольно большую ее часть я смог пройти под землей, переходя из подвала одного дома в другой, и был удивлен современными системами отопления, остатки которых пучками спутавшихся труб висели на стенах подвалов. Ничего подобного в Восточной Пруссии я раньше не видел. Я не ожидал увидеть в Польше такую современную технику.
