Баят Орудж-бек - Россия и Европа глазами Орудж-бека Баята — Дон Жуана Персидского
Но продолжим. Как уже отмечено, султан Мурад, услышав, что царь Персии целиком поглощен в Герате делами сына, принца Аббаса, назначил Фархад-пашу командующим армиями на персидском фронте, приказав продолжать войну в Грузии. Также он должен был теперь сделать попытку взять штурмом город Ереван, где правителем был Токмак-хан. Фархад-паше далее было приказано удержать и сильно укрепить дорогу из Карса в Ереван: и он должен был послать помощь войсками в Тифлис. Что касается недавних дел Менучихра — которого теперь называли Мустафой, — Фархаду-паше было предписано на время закрыть глаза на сделанное грузинским принцем, чтобы он не пошел против турецкой армии в будущих кампаниях, так как в будущем году султан намеревался атаковать Тебриз. Турецкая армия была теперь собрана: Фархад-паша оставил Константинополь и достиг Эрзурума, где был дан краткий отдых и состоялся общий смотр. Из Эрзурума армия выступила в Карс, и по пути паша решил, что некий замок, расположенный на важном горном перевале и известный туркам как Акче-кала («Серебряный замок»), должен быть сильно укреплен. Здесь был оставлен один из военачальников с достаточным количеством артиллерии и 400 воинами. Из Карса, где были оставлены свежие силы, армия двинулась и наконец достигла Еревана. Этот город расположен около очень высоких гор, которые большую часть года покрыты облаками и льдом, хотя внизу в долинах есть прекрасные пастбища для скота и великолепные нивы и пашни. Земля вокруг хорошо орошается водой из притоков, которые текут в Араке.
По пути в Ереван были взяты города Нахичевань, Меренд и Суфиян; и Фархад-паша беспрепятственно, без единого достойного упоминания инцидента, обосновался вблизи Еревана и приступил к осаде этого города: защита была возложена на храброго воина — Токмак-хана. Персы, однако, не могли оказать достаточное сопротивление из-за очень большой разницы в живой силе. Грузины тоже не могли оказать помощь, ибо были заняты обороной Тифлиса: нельзя было ждать помощи от шаха Мухаммеда Худабенде и принца Хамзы. Так что волей-неволей Ереван должен был пасть, но капитулировал на условиях, которые с готовностью представил Фархад-паша, и Токмак затем эвакуировал город. Вступив во владение, Фархад-паша тотчас приступил к сооружению крепости на том месте, где Токмак выстроил свой дворец и развел прекрасные сады, так что на их месте появились сильные укрепления. Ереван теперь был отдан под командование Синан-паши, сына Чигалы, и Хасан-бека, сына Джанбулат-хана, в качестве второго начальника города; и достаточное количество артиллерийских орудий, и 8 тысяч человек были отданы под командование Синана, сына Чигалы. Фархад-паша после этого вернулся из Еревана в Эрзурум.
Ереван — большой город, столица провинции, но в наши дни вот уже несколько лет им владеют турки. Первоначально действительно его всегда считали принадлежащим Персидской империи: здесь достаточно отметить тот факт, что он попал под власть османов, хотя ему следовало бы, конечно, оставаться неотъемлемой частью Персидского царства. Ереван лежит на границе Грузии, к северу от него расположен город Тифлис и Калдеран — богатая лугами земля (ниже слияния рек Араке и Кура). По направлению к тропику Козерога (к западу) лежит город Ван, с озером Ван, которое в древности было известно как море Маркиана.
Как только Токмак-хан повернул от Еревана со своим гарнизоном, он собрал вместе войска, которыми мог командовать, и начал рейд по всей соседней области, в один день предавая мечу по сто человек турок, в следующий — двести, большинство из которых были посланы из ереванского форта для овладения близлежащими землями либо для добывания провизии. Именно в этот сезон случилось событие, ставшее почти насмешкой, хотя достаточно неприятное для султана Мурада. С тем, чтобы показать Менучихру, что султан вполне уверен в его лояльности, Фархад-паша получил приказание отправить 30 тысяч дукатов под его охраной — сокровище, которое он, Менучихр, должен был конвоировать как единственный человек, хорошо знакомый с горными переходами, в Тифлис, где деньги должны были быть вручены турецкому командиру крепости для платы гарнизону. Менучихр поспешно принял поручение и выступил по дороге в Тифлис вместе с охраной и носильщиками казны. Однако ему случилось столкнуться с изменником Симоном, и Бог вложил в их сердца сознание вины из-за постыдного обращения в ислам. Раскаяние нашло на них, их суровые сердца смягчились, и после долгого совещания друг с другом они твердо решили перебить стражников и носильщиков сокровищ и, таким образом, завладеть деньгами. Это великолепное намерение было тотчас приведено в исполнение, и двое грузин бежали, а о турецкой казне больше никто не слышал и никто ее не видел.
Новость о случившемся вскоре достигла Эрзурума, и Фархад-паша, с возможно меньшей задержкой, послал Хасан-пашу оказать необходимую помощь гарнизону Тифлиса. Взяв с собой эскадрон отборных воинов, которые могли дойти маршем из Эрзурума в Тифлис за двенадцать дней, он отправился и, не встретив по дороге никаких препятствий, привез в Тифлис из Эрзурума 40 тысяч дукатов. Дела, таким образом, были улажены: затем Фархад-паша собрал значительные силы, которые могли бы отомстить за оскорбление, нанесенное ему Менучихром и Симоном. Турецкие войска исходили все земли Менучихра вдоль и поперек, разорили всю округу, но не встретили никакого сопротивления.
Наступила весна 1584 года: шах Мухаммед Худабенде и его сын Хамза-мирза начали готовиться к маршу в Тебриз с большим числом войск. Узнав об этом, Фархад-паша, со своей стороны, немедленно запланировал усилить фортификации в Хое и перебросить в это место 8 тысяч человек с 200 небольшими орудиями под началом Али-паши из Греции. Далее, этот Али-паша получил приказание укрепить Шейтан-кале — что на их языке означает «Замок Дьявола» и который является сильным укреплением, лежащим в десяти милях от Хоя. Затем Фархад-паша пошел со своей армией в Туманис, который Симон недавно разрушил, — в городе не было ни одного орудия, с помощью которого люди могли бы защищаться. Под наблюдением Фархад-паши Туманис был сильно укреплен и расширен: гористая местность в ущельях перевала была срыта и сровнена; было заложено основание огромной крепости с длинными стенами, которые окружили место так, что оно могло теперь вмещать гарнизон в 12 тысяч человек. В центре этого нового форта они соорудили огромную башню, разместив на ее башенках двести артиллерийских орудий. Это укрепленное место теперь господствовало над пограничным переходом из Армении в земли Грузии: поэтому все земли, окружавшие Туманис, получили достаточную защиту. Далее дорога, по которой по мере необходимости мог быть послан конвой в Тифлис, была также защищена: чтобы доказать, что это было так, как тому и следовало быть, Фархад-паша немедленно отправил Ризван-пашу в Анатолию вместе с пашой из Кара-Амида (т. е. Диярбакыра из Месопотамии) во главе 20 тысяч войска, которое за один день дошло из Туманиса в Тифлис, доставив казну и необходимое продовольствие. Одновременно был смещен правитель Тифлиса, и туда был послан Багли-паша для командования. Обратный марш войск в Туманис прошел без инцидентов.
Именно в это время Давид, брат Симона, явился к Ризван-паше, только что вернувшемуся из опустошенных земель Менучихра, показав свою лояльность султану Мураду, что доставило удовлетворение этим двум турецким пашам, так как Ризван гордился тем, что его использовали в качестве союзника и советчика. Симон, как только получил известие о том, что сделал его брат Давид, послал шпионов на разведку в лагерь Ризван-паши, но они принесли ему ложную информацию, сообщив, что турки немногочисленны. Симон после этого выступил маршем и, атаковав турок в лагере Ризван-паши, сперва привел их фланги в большой беспорядок. Весть об атаке достигла лагеря Фархад-паши, который, подняв под ружье своих воинов, пришел на помощь Ризвану, так как оба паши считали, что вся персидская армия пошла на них с самим шахом во главе. Благодаря замешательству и панике среди войск Симон получил возможность отступить, пока турки не узнали, как незначительны были силы атакующего их врага. Симон на деле предпринял эту демонстрацию со своими малыми силами, намереваясь, если возможно, отвлечь своего брата Давида от турецкого альянса, или, по крайней мере, испортить новую дружбу между ним и Ризван-пашой. Симон, однако, вскоре понял, что у него слишком мало людей, чтобы выполнить это намерение, и действительно, враг имел такое преимущество по численности, что Симон сильно рисковал быть окончательно разгромленным. Он отдал приказ об отступлении, причинив ущерб, какой мог, но опоздал, так как в конце сражения оказался на грани захвата в плен. Позднее оба турецких лагеря пришли в спокойное состояние, и правда об этом инциденте стала известна.
Наступала зима, и Фархад-паша, оставив Хасан-пашу с гарнизоном в 8 тысяч человек в новой крепости в Туманисе, приготовился к отправлению. Он, однако, твердо решил, что будет целесообразным по пути домой подать еще один пример и снова опустошить земли мятежника Менучихра. Поэтому он направил всю турецкую армию на зимовку в эти местности перед тем, как выступить в обратный путь в Карс и Эрзурум. Намерение паши отложить, таким образом, возвращение домой вызвало ропот его людей, не понимавших цели такого отлагательства, и турецкая армия пошла вперед, прибыв через три дня поспешного марша в Триала. Здесь нужда и голод обрушились на турок из-за недостатка продовольствия, так как население ушло в горы. То же самое случилось в Ахалкалаки по соседству, в Алтун-кале и в Клиске, где люди так сильно страдали от голода, что 3,5 бушеля зерна — что равно венецианскому staia — стоили 50 дукатов. Два полка янычар и часть пехоты из Константинополя взбунтовались, но были успокоены усилиями Вейса, паши из Алеппо. Фархад-паша попытался взять штурмом крепость Алтун-кале, которая хорошо обеспечивалась провизией, намереваясь затем построить для своих войск сильное укрепление в Клиске, но его люди разрушили все его планы, вновь подняв мятеж и угрожая ему смертью. Фархад-паша вынужден был пойти маршем в Ардахан, и здесь грузины предприняли рейд, атаковав женщин паши в повозках, охраняемых евнухами, и их конвой был разграблен. Говорили, что это были не грузины, а мятежные янычары. В Константинополе Фархад-паша потерял всякий авторитет из-за того, что позволил себя так ограбить.
