Коллектив авторов - Екатерина Великая (1780-1790-е гг.)
ПРОВОДНИКИ ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. Эти связи с французским литературным миром отразились и на образовательных стремлениях высшего образованного дворянства. В знатных домах французский гувернер и при Екатерине сохранил педагогическую монополию, но это был новый гувернер, непохожий на прежнего, — гувернер второго привоза.
Некоторые из них, стоя на высоте своего призвания, знакомы были с последними словами тогдашней французской литературы и даже принадлежали к крайнему течению тогдашнего политического движения. Сам двор поддерживал в дворянстве смелым примером это движение: мы видели, что Даламбер едва не сделался воспитателем наследника русского престола. Екатерина не остановилась перед первой неудачей и хотела по крайней мере внука воспитать в духе времени; с этой целью она пригласила для воспитания великого князя Александра швейцарца Лагарпа, который открыто поведывал свои республиканские убеждения. Знатные дома подражали двору; граф Строганов, видный деятель в начале царствования Александра I, воспитан был французом Роммом, истым республиканцем, который потом стал видным членом партии Горы в Конвенте. Дети Салтыкова воспитывались под руководством брата Марата. Этот воспитатель также не скрывал своих республиканских убеждений, хотя и не разделял крайности своего брата, с воспитанниками своими он не раз являлся при дворе в обществе великого князя Александра.
Высшее дворянство щедро платило за педагогические труды привозных гувернеров. Один из них — Брикнер за 14 лет педагогической работы в доме князя Куракина получил 35 тыс. руб. (свыше 150 тыс. руб. на наши деньги).
Такими высокими средствами образования, как образованные гувернеры, пользовалось только высшее дворянство, но и читающая дворянская масса не лишена была средств усвоять новые идеи. Французские литературные произведения в подлинниках и переводах стали свободно распространяться в русском обществе с царствования Екатерины.
Екатерина и здесь подавала пример своим подданным; она торжественно признала не только безвредными, но и полезными произведения французской литературы, взявши на себя труд пропагандировать их в своем «Наказе». Благодаря этому покровительству произведения французов стали бойко распространяться даже в отдаленных углах России. Мы теперь с трудом можем себе представить, какая масса французских произведений была переведена на русский язык в царствование Екатерины и поступила в книжные лавки.
Один из малорусских дворян — Винский, служивший в гвардии, в записках своих сообщает любопытные факты из истории движения либеральных идей в тогдашнем русском обществе. Живя в Петербурге, он нашел в библиотеках своих молодых друзей военного и штатского звания почти все лучшие произведения тогдашней французской литературы. За беспорядочную жизнь он попал под суд и был сослан в Оренбург; он нашел те же произведения Руссо, Монтескье и Вольтера. От скуки он начал читать и переводить эти произведения, распространяя их в рукописях; переводимые тетрадки бойко расходились между знакомыми, заслуживая похвалы переводчику. Через несколько лет Винский имел удовольствие получить как любопытную новинку собственные переводы, привезенные из глубины Сибири. В Казани и Симбирске, прибавляет он, [они] весьма многим были известны.
Под влиянием новых литературных потребностей и путешествия русской дворянской молодежи за границу получили иную цель; при Петре дворянин ездил учиться за границу артиллерии и навигации; после он ездил туда усваивать великосветские манеры. Теперь, при Екатерине, он поехал туда на поклон философам. «На постоялом дворе Европы», как называл Вольтер свой дом в Фернее, от времени до времени появлялись и русские путешественники. Екатерина в одном из писем к Вольтеру говорит:«Многие наши офицеры, которые были приняты Вами так снисходительно в Фернее, воротились без ума от Вас и от Вашего приема. Наши молодые люди жаждут Вас видеть и разговоры слышать». В. К-ский
РЕЗУЛЬТАТЫ ВЛИЯНИЯ ПРОСВЕТИТЕЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. Благодаря всем этим столь разнообразным путям влияние французской просветительной литературы вместе с французскими модами и нравами приливало в русское дворянское общество широкой струей во все царствование Екатерины. Трудно представить себе, с каким усердием усвоялось это влияние; некоторые в успехе этого усвоения достигли колоссально бесполезной виртуозности.
Один из образованных русских вельмож — Бутурлин, разговаривая с приезжим французом, парижанином, удивил его точностью, с какой он рассказывал о парижских улицах, гостиницах, театрах и памятниках. Удивление иностранца превратилось в настоящее изумление, когда он узнал, что Бутурлин никогда не бывал в Париже, а все это знал так лишь, из книг. Так, в Петербурге люди были знакомы с французской столицей лучше ее старожилов.
Около того же времени французский литературный мир Парижа и Петербурга восхищался анонимной пьесой «Послание к Ниноне», которая написана была такими превосходными французскими [стихами], что многие приписывали ее перу самого Вольтера. Оказалось, что автором этой пьесы был не кто иной, как действительный статский советник граф Андрей Петрович Шувалов, сын известного дипломатического дельца в царствование Елизаветы. Французские путешественники, приезжавшие в Петербург в конце царствования Екатерины, свидетельствовали, что «здешняя образованная молодежь самая просвещенная и философская в Европе» и что она знает более, чем оканчивающие курс в немецких университетах.
Это влияние французской просветительной литературы было последним моментом того процесса, который со смерти Петра совершался в умственной и нравственной жизни русского общества. Какой осадок остался от этого влияния? Вопрос этот имеет некоторую цену в истории нашего общежития. Характер этого осадка объясняется знанием самого влияния.
Я прошу вас припомнить значение французской просветительной литературы 18 в. Как известно, это было первое довольно неосторожное и безрасчетливое восстание против порядка, основанного на предании, и против привычного нравственного миросозерцания, господствовавшего в Европе. Общественный порядок держался на феодализме, нравственное миросозерцание было воспитано католицизмом.
Французская просветительная литература и была восстанием, с одной стороны, против феодализма, с другой — против католицизма. Значение этой литературы имело довольно местное происхождение, было вызвано интересами, довольно чуждыми для Восточной Европы, не знавшей ни феодализма, ни католицизма. Но учащая удары, направленные против феодализма и католицизма, французский литератор 18 в. сопровождал эти удары целым потоком общих мест, отвлеченных идей.
Люди Восточной Европы, незнакомые с феодализмом и католицизмом, только и могли усвоить эти общие места, отвлеченные идеи.
Надобно полагать, что эти места и идеи на месте их родины имели довольно условный смысл; люди, боровшиеся с католицизмом и феодализмом, придавали житейское, реальное значение отвлеченным терминам вроде политической свободы или равенства. Этими терминами они прикрывали живые, часто даже низменные интересы, за которые боролись обиженные классы общества.
Этот условный смысл отвлеченных терминов не был знаком усвоявшим их людям Восточной Европы, они принимали их буквально, поэтому общие места, условные, отвлеченные термины превратились у них в безусловные догматы политические, религиозно-нравственные, которые усваивались без размышления и еще более отрывали усвоявшие их умы от окружающей их действительности, не имевшей ничего общего с этими идеями.
Благодаря этому влиянию просветительной литературы в русском обществе, как и в русской письменности 18 в., со времени Екатерины обнаруживаются две особенности: это, во-первых, утрата привычки, утрата охоты к размышлению и, во-вторых, потеря понимания окружающей действительности. Обе эти черты одинаково сильно сказались при Екатерине в образованном обществе и в литературе.
Без сомнения, первым в ряду литераторов второй половины века стоял самый даровитый и имевший более успеха Фонвизин, но его комедии, или трактаты о добродетели, олицетворявшейся в типах Правдиных и Стародумов, неизвестно с какой действительной почвы взятых, или карикатуры — Недоросль и Бригадир; это не живые лица, а комические анекдоты.
Такое действие просветительной литературы обнаружилось и появлением новых типов в составе русского общества, которых незаметно было при Елизавете. Отвлеченные идеи, общие места, громкие слова, украшавшие умы людей екатерининского времени, нисколько не действовали на чувства; под этими украшениями сохранилась удивительная черствость, отсутствие чутья к нравственным стремлениям. В. К-ский
