Пётр Кошель - История сыска в России, кн.1

– Полторацкий, это ты?

– Я, – ответил адъютант. – Видел ты его?

– Нет ещё, надо подождать, вероятно, скоро придёт.

– А как он вовсе не придёт? – спросил Полторацкий. – Тогда что делать? Знаешь, я думаю, нужно донести военному губернатору, чего ещё тут ждать?

– Хорошо, тогда можно будет и донести… но он непременно должен придти сюда, – говорил Шубин, тихо идя рядом с Полторацким и сжимая судорожно пистолет в кармане шинели. Они снова приближались к Михайловскому замку, вокруг которого чернели ветхие деревянные лачужки рабочих, ещё не сломанные со времени постройки замка. Вдруг Шубин порывисто схватил Полторацкого за руку:

– Слышишь, слышишь? Кто-то идёт… хрустнуло… вон там, смотри!

Полторацкий вздрогнул от неожиданности, нервы его были напряжены ожиданием; он устремил глаза в чащу кустов – ему показалось, мелькнула какая-то тень и послышался хруст сломанной ветки… Он схватился за пистолет.

– Слышу, слышу, вон там!..

– Да, это он. Подожди здесь. Я пойду к нему один, будь готов.

Шубин порывисто пошёл вперёд и скрылся в темноте аллеи. Полторацкий взвёл курки обоих пистолетов. Руки его тряслись. Так прошло несколько минут.

Ничего не было слышно, кроме слабого хруста ветвей, да набежавший свежий ночной ветерок зашумел вершинами деревьев.

Полторацкий начал тихо двигаться по аллее, держа пистолеты наготове. Вдруг раздался выстрел и гулко прокатился по безмолвному саду, послышался всплеск воды и стон. Полторацкий бросился бежать на звук выстрела, не разбирая дороги, через кусты и скамейки. В темноте он спотыкался, ветки хлестали ему в лицо, сучки царапали руки.

– Сюда, сюда… Костя, помоги! – послышался голос.

Полторацкий наконец продрался к месту происшествия: на опушке сада, у самой канавки, на земле лежал Шубин и слабо стонал.

– Что с тобой, Шубин? Ты ранен? Что случилось?

– Убил… убил меня, злодей, – простонал поручик

– Где, где он? Куда побежал? – и Полторацкий оглядывался в смятении вокруг. – Караул! – вдруг закричал Он. – Сюда! Караул!

Эхо мощно разнесло по саду крик офицера. Шубин продолжал стонать, а растерявшийся адъютант не знал, что делать. Скоро задребезжали дрожки поджидавшего их кучера, он подъехал со стороны Царицына луга.

– Смотри, не бежит ли кто-нибудь? – крикнул Полторацкий кучеру.

– Никого не видно, ваше благородие! – отвечал кучер, – темно, худо видно.

– Объезжай кругом, сюда, – командовал Полторацкий, а сам стал расстёгивать мундир Шубина, который продолжал стонать.

– Ох, умираю… злодей заметил, что за ним следят, и убил меня…

Тем временем на выстрел и крики стали сбегаться люди: два-три будочника с алебардами и солдаты из бараков. Весь этот народ толпился и шумел, не зная, что делать.

– Ищите по всем кустам и закоулкам! – скомандовал Полторацкий.

Все рассыпались в разные стороны. Несколько человек подняли Шубина и понесли его на дрожки, въехавшие в сад. По шинели поручика текла кровь.

– Вези в Михайловский замок! – велел Полторацкий.

Раненого Шубина внесли в комнаты, занимаемые бывшим кастеляном, и приступили к осмотру раны. Она оказалась не смертельной: прострелена была левая рука выше локтя. Шубин от потери крови впал в забытьё, послали за доктором.

Перепутанный кастелян спрашивал адъютанта, что всё это значит, но тот только махнул рукой:

– Узнаете после, а теперь, пожалуйста, смотрите за ним, мне нужно тотчас же ехать к государю с докладом!.. Срочное дело!

– Хорошо, хорошо, будьте покойны! Да что же случилось?

– Покушение на жизнь государя! Кастелян онемел.

– На Каменный остров, во дворец! – крикнул Полторацкий, и рысак сорвался с места. – Нашли? – спросил адъютант, на минуту остановившись у Летнего сада, где толпилась и галдела целая куча народу. – Нашли кого-нибудь?

– Ищут, ваше благородие! Да, похоже, никого нет!

– Ищите хорошенько, это важный преступник! – сказал адъютант и помчался на Каменный остров, где имел в это время пребывание император Александр Павлович.

Петербургская полиция при Александре I была организована самым жалким образом. «Кварталы» тогдашнего времени были завалены посторонними делами, переписка с разными присутственными местами занимала все руки и все головы, обилие дел, возложенных на полицию разными учреждениями, забирало всё время.

В разных местах города полицией были построены плохонькие и тесные будки, даже печей там не полагалось, и зимой они промерзали насквозь. Выстоять холодную ночь в такой будке с длинной алебардой в руках было тяжело. Бутарей для этих будок каждый околоток должен был выбирать из своей среды, содержать их и платить жалованье. Если же который околоток отказывался найти бутаря, т. е. внести эту полицейскую повинность натурой, то должен был платить в квартал деньги – десять рублей. На эти деньги уже сам квартал нанимал бутаря. Но ничтожность такой платы за денно-нощное бодрствование в холодной будке, да ещё с риском подвергать себя опасности при ловле мазуриков, не могли привлечь охотников. Поэтому многие будки круглый год стояли пустыми.

В бутари при таких условиях шёл самый пролетариат – люди, которым не нашлось ничего лучшего, загнанные крайностью. Понятно, что о нравственном качестве таких стражей общественной безопасности не могло быть и речи, – рады были всякому желающему, и нередко сами бутари являлись первыми пособниками воров и мазуриков.

Уличная безопасность в плохо освещённом и плохо вымощенном Петербурге, с улицами, состоявшими сплошь из заборов, была ничем не обеспечена. Грабежи случались чуть ли не еженощно.

Незадолго до описываемого нами события случилось два происшествия, которые доказали плохое устройство полиции и обратили на это внимание государя. Чья-то карета, мчавшаяся во весь опор с Васильевского острова, наехала на какого-то англичанина и изуродовала его. Кучер успел уехать – и полиция никак не могла отыскать ни самой кареты, ни того, кому она принадлежала.

Другой случай был хуже: избили и ограбили служившего при великих князьях человека. И это произошло возле самого замка. Император Александр Павлович был крайне недоволен.

Уже ночью, когда все спали, прискакал на Каменный остров Полторацкий и бросился прямо к обер-гофмаршалу, графу Толстому. Встревоженный граф вышел к адъютанту и с ужасом услышал страшную весть о заговоре на жизнь царя.

– Мы следили за злодеем в Летнем саду… Он выстрелил в Шубина и скрылся…

Голос Полторацкого прерывался, руки со следами крови дрожали.

– Боже мой! – воскликнул граф Толстой. – Я сейчас же доложу Его Величеству! Погодите немного здесь… сядьте. Вы ранены?

– Нет, ваше сиятельство, не ранен. Это кровь Шубина… Весть мигом разнеслась по дворцу и наделала ужасного переполоха. Полторацкого потребовали к императору, и адъютант подробно рассказал ему обо всём.

С Каменного острова полетели курьеры в разные стороны. Весь Петербург всполошился. Летний сад оцепили войсками, обыскали каждый кустик.

Когда Полторацкий воротился в Михайловский замок к Шубину, около него уже хлопотал доктор, рана была перевязана, а под утро Шубина перевезли на его собственную квартиру. Государь прислал своего доктора и флигель-адъютанта справиться о здоровье раненого. Шубин отвечал, что его здоровье – пустяки, лишь бы был император в безопасности.

На следующее утро в квартире Шубина и около неё на улице скопилось много народу – все спрашивали о его самочувствии и обсуждали происшествие.

Семеновский поручик стал героем, все только о нём и говорили.

Заря новой жизни, о которой так долго мечтал гвардейский поручик, уже занималась на его горизонте, и ни одно облачко покуда не туманило его.

На другой день после истории с Шубиным в правительственных сферах были сделаны некоторые перетасовки. Главнокомандующим в Петербурге назначили фельдмаршала графа Каменского, а начальником полиции – энергичного и деятельного Е.Ф.Комаровского, в следующем 1803 году получившего графский титул Римской империи.

Ему поручили произвести строжайший розыск по делу Шубина и представить во что бы то ни стало злодея. По этому же делу была назначена комиссия из генерал-адъютантов: Уварова, князя Волконского и сенатора Макарова.

В первый же день следствия у Комаровского, служившего прежде адъютантом при великом князе Константине Павловиче, закралось сомнение в действительном существовании Григория Иванова, поскольку такого не было в числе служивших при Константине. Приметы его, данные Шубиным, не подходили ни к одному из бывших при великом князе. Однако по всем трактам было оповещено о задержании такового, если окажется.

– Мне кажется, что этот предполагаемый Григорий Иванов есть не что иное, как призрак, – сказал Комаровский военному губернатору М.Л.Кутузову.

– И я так полагаю, – согласился тот.