Миф о «застое» - Алексей Владимирович Самсонов
По воспоминаниям Кухарчук, её мать получила в приданое «один морг (0,25 га) земли, несколько дубов в лесу и сундук (скрыню) с одеждой и постелью». Семья её отца владела «2,5 моргами (3/4 га) земли, старой хатой, маленьким садом со сливовыми деревьями и одной черешней на огороде».
Странно, что уроженка Холмского уезда Кухарчук мерила магдебургскими моргенами по 0,25 гектара, а нехолмскими моргами по 0,56 гектара. А была ли Кухарчук в самом деле с Холмщины? Замечу, что Нина знала три языка: польский, английский и французский. Видимо, учил её сельский староста…
Видимо, Кухарчук вышла из польской или даже германо-польской среды, но, говоря «классовым языком», не из пролетариев. «Несколько дубов в лесу», «сад со сливовыми деревьями» – связь со знатью. Леса – собственность польских латифундистов. Так, Замостский уезд Люблинской губернии почти целиком принадлежал графу Замойскому, при котором были и ксёндзы.
Согласно Таубману, Н. Кухарчук в 1912 г. приехала в Люблин, где год училась в школе (какой – не указано). «Ещё год» в Холмской школе, тоже безымянной. Затем наступил 1914 год.
Далее описаны приключения Нины. То нападают австрийцы, то русская армия «освободила деревню», но «мать Нины вместе с двумя детьми стала беженкой». Во время бегства «они встретили главу семьи и некоторое время находились при отряде, в котором служил Пётр Кухарчук».
Продолжение тоже загадочно: «Командир отряда дал Ку харчу кам письмо к епископу Холмскому, который устроил Нину в школу для девочек, эвакуированную из Холма в Одессу».
Таубман: «Закончив школу в 1919 г., Нина Петровна некоторое время работала в школе – выписывала дипломы и переписывала документы».
Возможно, и себе переписала? Ведь концы с концами не сходятся. Зато всё сойдётся, если речь вести не о православной школе, которая вызывала у Нины неприязнь (там же «дочери попов и чиновников»), а о католической. В Люблине был свой папский «бискуп». Его поддерживал граф Замойский и польские революционные активисты (жолнеры). Наконец, были торговые школы подрядчиков, не подчинявшиеся ни русским архиереям, ни ксёндзам. Разумеется, подрядчики Западного края говорили по-польски и в «скрыне» (сундуке) хранили отнюдь не номера ленинской газеты «Искра».
При Сталине существовали материалы о галицийском (польскоязычном) происхождении Хрущёва. Хрущёв на пленуме 1957 г. проговорился: «Да меня самого обзывали польским шпионом!» Но поляков не любил. Приехав в Варшаву в 1955 г., по обыкновению стал поучать. Когда одна полька вежливо напомнила, что они не невежды, Хрущёв пришёл в ярость: «Слышите?! Слышите, что они говорят?! Вот вам поляки: всегда думают, что всё знают лучше всех!»
Как и прочие «хрущеведы», Таубман не интересуется церковной политикой своего «героя». Были-де «гонения на религию». Но гонений на католиков Хрущёв, как мы знаем, почему-то не устраивал (Нет, гонения были, но не такие. – А.С.)
В ноябре 1944 года, когда Сталин ещё не принял мер против униатов, Хрущёв присутствовал на похоронах униатского митрополита Андрея Шептицкого, известного пособника Австро-Венгрии, а затем агента абвера.
Владыка Евлогий писал, что познания Шептицкого в православном богословии «не выходили за пределы самых обыкновенных учебников», но «зато в понимании жизни, политики он был драгоценнейший человек для австрийского генерального штаба. Он прекрасно разбирался в вопросах об отделении Украины, об устройстве унии».
В книгу Таубман вкрапляет, казалось бы, малозначительную подробность: первым иностранным политиком, с которым встретился Хрущёв, достигнув власти, был австрийский канцлер Юлиус Рааб. Это случилось в апреле 1955 года. Хрущёв тогда хвалился, что ориентируется в мировой политике «и без сталинских указаний». Что за встречей последовало, американский «хрущевед» не разъясняет.
А последствия таковы. К сентябрю 1955 года Хрущёв вывел войска из Австрии, забыв, как мужчины-австрийцы от 18 до 60 лет сражались на стороне Гитлера всю войну. Но советские войска могли и дальше оставаться в Австрии, разделённой на четыре зоны – три западных и советскую.
Хрущёв передал австрийцам даже права на нефтяные промыслы и нефтеперерабатывающие заводы советской оккупационной зоны в обмен на разовую поставку 10 млн тонн сырой нефти, но в 1958 г. сократил и этот объём наполовину, к радости Рааба. Согласился даже не требовать с австрийцев репараций. Отдав им 419 заводов (наша доля трофейной германской собственности), он оценил их всего в 150 миллионов долларов. Но и этих денег СССР не получил. Хрущёв согласился на «оплату» австрийским ширпотребом, скорее всего, завезённым из США по «плану Маршалла».
Рааб получил католическое образование у бенедиктинцев. В Первой Мировой войне он служил австрийским офицером-сапёром в Галиции. Во время Второй мировой войны, при нацистах, возглавлял фирму, якобы занимавшуюся «дорожным строительством», был дружен с гауляйтером Австрии. После войны возглавил католическую, так называемую «Народную» партию. Какую роль в сговоре Хрущёва с Раабом сыграл Ватикан?
Говоря языком «перестройки», это был «прорыв», сделка с Западом при сознательном попрании интересов СССР ради австрийского католицизма. Как видим, политика Хрущёва была тщательно продуманной, и его присутствие на похоронах Шептицкого – не случайно.
Другими словами, Хрущёв мог сказать, как Ким Филби. В 1973 г. Олег Горд невский купил в Копенгагене книгу «Филби. Долгий путь в Москву» и прислал её Филби через друга из Центра, Альберта Ивановича Козлова (Филби жил в Москве с 1963 г.). Филби прочёл книгу и вернул Гордиевскому с надписью: «Дорогой Олег. Не верьте ничему обо мне, что увидите в печати!» [106; с. 24].
Итак, подлинная биография и происхождение Хрущёва, как и его жены Н. Кухарчук, не известны, но, скорее всего, они были из австрофилов, униатов-западенцев. И Хрущёвых не возмущало, что их друг, папа Иоанн XXIII (Ронкалли), был папским нунцием (послом) одновременно в оккупированной фашистами Греции, а также в Турции, где посредничал в попытках заключить сепаратный мир между Третьим рейхом и Западом. Позднее, с 1944 г. он защищал «епископов»-петеновцев, прислуживавших рейху, от гнева генерала де Голля. Ронкалли дождался отставки де Голля в 1946 г., а в 1952-м за рвение получил кардинальскую шапку и был переведён в Венецию. В 1959 г., став Папой, «благословил» умиравшего в Испании «поглавника» Павелича, виновного в геноциде православных сербов».
Иоанн XXIII открыл 11 октября 1962 года 2-й Ватиканский собор, закрытый 8 декабря 1965 года уже при следующем папе Павле VI (Монтини) (1963–1978), о чьих масонофашистских и банковских связях написано на Западе немало.
Хрущёв открыто
