История итальянцев - Джулиано Прокаччи
В мире, и в частности среди самих итальянцев, широко распространено представление о том, что Италия — страна Пульчинеллы[12]. Но, как известно, Пульчинелла не только комедиант, но и многогранный персонаж, глубоко человечная «маска»; как и его китайский собрат А-Кью[13], он многое пережил, повидал и выстрадал. Однако в отличие от А-Кью Пульчинелла никогда не умрет, ведь он знает, что в истории может произойти все что угодно, и когда-нибудь угаснет даже его древняя слава.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1. На рубеже 1000 года
Место Италии в Respublica Christiana
Папство и империю[14] можно сравнить с большими кулисами, за которыми разворачивалась европейская история в Средние века. Зритель, который начинает участвовать в представлении, рискует быстро затеряться среди главных и второстепенных персонажей, двигающихся по сцене, и нередко упускает из виду это обстоятельство, тогда как наблюдатель, пристально следящий за сценарием издалека, сразу же обнаружит, что малейшее движение на подмостках обусловлено незримым присутствием этих кулис. Поэтому описание событий в любой стране христианского Запада того времени, а Италии и подавно немыслимо без обращения к истории папства и империи.
Население Апеннинского полуострова было не просто частью сообщества христианских народов Запада наравне с другими народами, но более того — его сердцем. Без Рима, без Италии Respublica Christiana не могла бы существовать.
Папа Григорий I Великий (годы понтификата: 590–604), положивший начало христианизации варварского Запада и литургической организации средневековой Церкви, был римским патрицием, принесшим в курию дух колонизаторства и экспансии, свойственный его городу и классу. Его преемниками были по большей части римляне. В Риме же в канун праздника Рождества Христова 800 г. Карл Великий (742–814) получил из рук папы Льва III императорскую корону, и с тех пор образ христианского Рима, города Св. Петра, сольется в представлении людей с образом имперского Рима, города Цезаря, он ляжет в основу мифа о Священной Римской республике. Правда, Каролингская империя не долго сохраняла свою унитарную структуру, а папству не удалось закрепить за собой то положение, которого оно добилось в результате союзничества с непобедимым Карлом Великим. На протяжении более чем ста лет, прошедших со времени Верденского раздела (843)[15] до вторжения Оттона I в Италию (951), христианская Европа беспрерывно подвергалась то нашествиям арабов и норманнов, то набегам венгров. Это был период смуты как в истории империи, так и в истории папства. Императорская корона была игрушкой в руках временщиков, а аристократические кланы Рима не жалея сил оспаривали друг у друга права на папский престол. Именно к этому периоду относится печально знаменитый эпизод с телом папы Формозо[16].
Вместе с тем осознание своей принадлежности к единой христианской республике, центром которой был Рим, а светским главой — коронованный папой император, неизменно присутствовало в умах образованных и могущественных людей той эпохи. В мире, где не существовало водораздела между привязанностью бедняков к родному городу и космополитизмом представителей духовного сословия и интеллектуалов, миф о Риме — городе двойного универсализма — имел давние и вполне объяснимые корни. По прошествии эпохи венгерских вторжений, мусульманских набегов и разгула феодальной вольницы этот миф вновь обретает силу при дворе императора из Саксонской династии Оттона III (годы правления: 996—1002), поселившегося и умершего в Риме в окружении мудрых и праведных людей. В течение всего периода своего непродолжительного правления он стремился к обновлению империи.
В центре же реформаторской деятельности пап в XI в. была идея расширения универсализма Церкви, и они внесли заметный вклад в увеличение и укрепление международного престижа папства. Именно с благословения Рима и под знаком новой религиозной экспансии Церкви происходили норманнское завоевание Англии, Южной Италии и испанская Реконкиста, не говоря уже о событиях такого масштаба, какими были крестовые походы. Однако по мере расширения универсализма Католическая церковь все же не теряла связи с Римом. И хотя папский престол и перестал быть исключительным достоянием знатных римских семей и на протяжении XI–XII вв. его занимали немцы, бургундцы, уроженцы других областей Апеннинского полуострова и даже один англичанин, не стоит забывать, что по закону, принятому Латеранским собором 1059 г., избрание папы закреплялось за коллегией кардиналов без вмешательства духовенства и римской знати, ранее испытывавших на себе сильное давление со стороны представителей светской и имперской власти. А поскольку кардиналами были, как правило, епископы ряда главных церквей Рима и окрестных епархий, они были по большей части итальянского и римского происхождения.
При этом необходимо иметь в виду, что новое, реформированное папство было в высшей степени унитарным и централизованным организмом, подлинно теократической монархией, державшей под контролем всю церковную организацию. В последующие века она шла по пути дальнейшего расширения и укрепления своего могущества. Неудивительно поэтому, что все вселенские Латеранские соборы, от Первого (1123) до Четвертого (1215), созванного великим Иннокентием III после битвы при Бувине[17], проходили в Риме и узаконили триумф Церкви как арбитра при разрешении международных противоречий.
Римской по своей сути оставалась и империя, несмотря на то, что во главе ее стояли германские феодалы. В XI в. императоры Франконской династии вели ожесточенную борьбу с папством за инвеституру[18], исходя из непоколебимой убежденности германских монархов и их преемников в универсальном характере имперской власти и полномочий. Так, Фридрих I Гогенштауфен (Барбаросса) (ок. 1125–1190) был настолько уверен в том, что он является наследником Цезаря и Траяна, что шесть раз предпринимал завоевательные походы на Апеннинский полуостров, отодвигая на второй план решение дел в самой Германии. Весьма шатким было положение императора, не имевшего владений в Италии и не коронованного в Риме.
Однако если в политическом и духовном отношении Рим, а вместе с ним и Италия являлись сердцем Respublica Christiana, то географически они были и долгое время оставались ее периферией, а в ряде случаев и пограничной областью. Ведь
