Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб
1. Пламенный святой
«Если я предам своих друзей и нашу семью, я и моя душа будут гореть в аду, как этот святой».
Когда Тони Аккеттуро произносил эту надгробную клятву, святая картина в его руке сгорела. Группа кивающих, с каменными лицами мужчин выстроилась в ряд, чтобы обнять его, поцеловать в щеку и энергично пожать ему руку — коллективный жест торжественного поздравления. Для Аккеттуро это был самый памятный момент в его жизни. Церемония запала ему в душу; его главная амбиция была удовлетворена. Теперь он был новым членом эксклюзивного, тайного кружка: он был «сделанным» человеком в американской мафии.
Двадцать лет верной службы, сначала в качестве сурового ростовщика, а затем в качестве главного «добытчика» денег для важных мафиози Нью-Джерси, окупились для Аккеттуро с лихвой. Еще днем он интуитивно понял, что этот день будет знаменательным. Ему было приказано встретиться с Джо Абате, затворником, который редко встречался лицом к лицу с подчиненными, хотя их прибыльные вымогательства, азартные игры и ростовщичество обогащали его. Абате, проницательный капо в «боргате» или «бругарде» — так на мафиозном сленге называют преступную группировку, которая происходит от сицилийского слова, обозначающего сплоченную общину или деревню, — курировал все операции в Нью-Джерси для преступной семьи Луккезе.
Абате ждал Аккеттуро в заранее оговоренном месте на оживленном автобусном терминале Портового управления в Мидтауне Манхэттена. Будучи капо или капитаном, Абате был импресарио для более чем сотни гангстеров, которые ежегодно незаконно добывали миллионы долларов для себя и, как десятину, отправляли часть своих доходов администрации, главарям семьи Луккезе по ту сторону реки Гудзон в Нью-Йорке. Уже в возрасте семидесяти лет Абате не был похож на пенсионера. Высокий, худощавый, почти прямоходящий, он приветствовал Аккеттуро отточенным рукопожатием и бодро зашагал от автобусного терминала.
В тот июньский день 1976 года разговор был недолгим, поскольку Аккеттуро, который был почти на сорок лет моложе своего капо, ускорил шаг, чтобы не отстать от энергичного пожилого человека. Аккеттуро, крепкий, мускулистый, весом в двести фунтов при росте в пять футов восемь дюймов, знал по горькой встрече с Абате, что с ним никогда не стоит заводить светские беседы. Среди мафиози Нью-Джерси Джо Абате был страшен, ветеран боевых действий с возвышенной аурой. Он был стрелком Аль Капоне в Чикаго, когда Капоне был самым известным гангстером Америки в 1920-х годах. В присутствии Абате следовало прямо отвечать на его вопросы и без колебаний выполнять его приказы.
В нескольких кварталах от автобусного терминала, на швейной фабрике в манхэттенском Гармент-центре, Абате познакомил Аккеттуро с человеком с мрачным лицом, который должен был отвезти их в другое место. Это был Эндимо «Том» Паппадио, важный солдат, отвечавший за обширные трудовые поборы, книготорговлю и ростовщичество Луккезе в Гармент-центре. Как и короткая прогулка до Швейного квартала, тридцатиминутная поездка прошла в молчании, пока они не остановились перед простым каркасным домом. Не зная большей части Нью-Йорка, Аккеттуро решил, что они находятся в Бронксе, районе к северу от Манхэттена.
В унылой гостиной их ждали несколько незнакомых Аккеттуро мужчин, один из которых представился Тони Коралло. Аккеттуро знал, что в изолированной планете мафии этот неулыбчивый, невысокий, коренастый мужчина лет шестидесяти широко известен под другим именем — «Тони Дакс». И он прекрасно понимал, что представляет собой это имя. Антонио Коралло, чье прозвище появилось благодаря тому, что он всю жизнь избегал арестов и повесток в суд, был боссом всей семьи Луккезе. Небольшая группа мужчин собралась в гостиной по одной причине: тайная церемония, которая должна была превратить Аккеттуро в «Человека чести», полноценного «сделанного» мужчину.
Тони Аккеттуро было известно, что «книги» — реестры членов пяти мафиозных семей Нью-Йорка — были закрыты уже двадцать лет. Недавно прошел слух, что списки, наконец, вновь открыты для достойных людей. Аккеттуро мучительно размышлял о своем будущем, желая покончить с долгим ученичеством и получить желанное членство в качестве «солдата».
«Для того чтобы сдать вступительный экзамен, мафия требует участия в жестоком преступлении — часто убийстве — или стать крупным добытчиком для семьи. Аккеттуро был уверен, что он сделал свои кости, получив высокие баллы в обеих категориях.
Аккеттуро слышал, как старшие мужчины намеками рассказывали о ритуале получения статуса. Он смутно представлял себе, что он включает в себя произнесение древних клятв верности, которые произносятся над пистолетом, ножом, изображением святого и подтверждаются кровопусканием через порезанный палец. Однако когда церемония закончилась, Аккеттуро был удивлен и слегка разочарован ее краткостью.
Без всяких предисловий Тони Дакс поднялся со своего кресла в гостиной, сказал: «Давайте начнем», а затем прямо заявил Аккеттуро, что он — «босс» семьи. Аккеттуро вручили изображение святого на квадратном листе бумаги, велели сжечь его спичкой и повторить клятву, которую мрачно произнес Коралло: «Если я предам своих друзей и нашу семью, я и моя душа будут гореть в аду, как этот святой».
Несмотря на резкость и неформальность обряда, Аккеттуро внутренне светился от восторга по поводу его значимости. «Я был вне себя от волнения. Это была величайшая честь в моей жизни. Они отличали меня от обычных людей. Я оказался в тайном обществе, членом которого хотел стать с детства, с тех пор как был подростком».
Вскоре после этого, вернувшись в свои притоны в Нью-Джерси, Аккеттуро узнал от старших членов, которые теперь могли открыто говорить с ним, потому что он получил ценное членство, о причине грубого посвящения. Абате и другие надсмотрщики из семьи Луккезе настолько высоко ценили его достижения и поведение, что атрибуты, используемые для посвящения обычных новобранцев, были сочтены излишними. Он уже знал основные правила и считался гораздо выше и лучше осведомленным о кодексе поведения мафии, чем большинство новых солдат. Не было никаких сомнений в том, что он подходит для «жизни».
В течение следующих двух десятилетий Аккеттуро сам наблюдал и узнавал от своих приближенных, как американская мафия конца XX — начала XXI века проводила типичную индукцию. Ритуал, созданный по образцу тайных практик с религиозным подтекстом, начатых мафией на Сицилии еще в XIX веке, был призван ознаменовать жизненно важный переход от «подражателя», сообщника в преступной семье, простого стритрейсера без престижа, к ограниченному рангу с чрезвычайными дивидендами и чрезвычайными обязательствами.
Хотя литургия была примерно одинаковой по всей стране, в Нью-Йорке, признанной столице американской мафии, среди пяти
