Рюрик Скьёльдунг - Губарев Олег Львович

1.2. Откуда пришел Рюрик и привел «всю русь»

Рюрик в ПВЛ является легендарной личностью. Скупые сообщения о нем не выходят за рамки легенд и преданий и лишены каких-либо деталей и подробностей, которые могли бы представить нам Рюрика как реальную историческую фигуру. Возможно, сказалось отсутствие письменности у восточных славян и финнов в IX в., сохранивших лишь предания и легенды о первом князе Руси. А время создания первых летописных записей отстоит от описываемого времени почти на двести лет. За это время в передаваемых из уст в уста преданиях вполне могли стереться любые живые подробности и сохраниться только самые общие воспоминания.

Некоторые современные историки, например С. В. Рыбаков, заявляют, что происхождение Рюрика является второстепенным вопросом.

«Этническая принадлежность ни Рюрика, ни его дружинников не могла решающим образом повлиять на русский этногенез, в котором участвовали и восточные славяне, и балты, и финно-угры, а на юге Русской равнины — тюрки и аланы» (Рыбаков 2014: 42).

М. А. Алпатов также считал, что «варяжский вопрос» следует разделить на две проблемы: фиктивную и действительную. Фиктивная — происхождение Рюрика и варягов — не имеет научного значения. Действительная — происхождение государства — важная научная проблема (Алпатов 1982: 44; Соколов 2013: 125).

С такими утверждениями невозможно согласиться. Значение Рюрика в истории Начальной Руси и мировой истории выходит далеко за рамки легенды и эпоса. А гипотеза о приходе Рюрика «со всей русью» с территории империи франков напрямую связана с вопросом о создании государственности. Стуре Булин в своей работе, корректирующей гипотезу Пиренна, ставит Рюрика по значению его деятельности в один ряд с Магометом и Карлом Великим (Bolin 1953).

Именно поэтому еще в XIX в. были начаты поиски реальной исторической фигуры, тождественной Рюрику русских летописей. Одним из первых вопрос о происхождении Рюрика затронул Г. Ф. Голлманн в своей работе о Рустрингии, области Фризии, как о месте, откуда Рюрик вывел русов (Голлманн 1819). Непосредственно вопросу о происхождении Рюрика посвятил свою статью Ф. К. Г. Крузе (Крузе 1836). Крузе был излишне увлекающимся историком и наряду с интересными и смелыми гипотезами сделал ряд ошибок, за что был подвергнут жесткой критике М. П. Погодиным (Погодин 1846: 157–162), П. Г. Бутковым (Бутков 1840) и А. А. Куником (Kunik 1850), не обратившими внимание на рациональное зерно, содержавшееся в его работах. Работы Ф. Крузе были на время незаслуженно забыты.

Тем не менее эти работы помимо ошибок содержали и здоровое рациональное зерно, которое не заметили рецензенты. Русский историк-эмигрант Н. Т. Беляев вернулся к гипотезе, высказанной Крузе, успешно ее обосновал и наметил основные положения, говорящие в пользу данной гипотезы (Беляев 1929). Гипотеза Н. Т. Беляева была подвергнута критическому разбору на семинаре Н. П. Кондакова

B. А. Мошиным (Мошин 1932: 335). Поскольку гипотеза Беляева противоречила антинорманизму, игравшему роль официальной идеологии в исторической науке СССР, она позже с использованием весьма поверхностной аргументации критиковалась М. В. Левченко, С. П. Толстовым и М. Н. Тихомировым (Левченко 1956: 42; Толстов 1946: 121–122), а затем уже в постсоветский период В. Е. Ямановым (Яманов 2002) и А. Л. Никитиным (Никитин 1991, 2001).

От работ советских антинорманистов выгодно отличается обстоятельная, с детальной аргументацией, работа польского слависта Г. Ловмянского, сторонника «славянской» теории происхождения Руси (Ловмянский 1963), критиковавшего гипотезу тождества Рюрика и Рёрика Фрисландского. Из зарубежных историков поддерживали гипотезу А. А. Васильев (Vasiliev 1946) и Г. В. Вернадский (Vernadsky 1946).

C. Р. Томпкинс называл ее «соблазнительной гипотезой» (Tompkins 1938: 485), а критиковал данную гипотезу Р. Ю. Дживан (Givan 1994).

В пользу данной гипотезы высказались Б. А. Рыбаков (Рыбаков 1982: 299), М. Б. Свердлов (Свердлов 1994), Г. С. Лебедев (Лебедев 2005: 211), А. и X. Касиковы (Касиковы 1990), Л. В. Войтович (Войтович 2006, 2013), Е. В. Пчелов (Пчелов 2010), А. А. Горский (Горский 2013, 2014, 2018), А. А. Хлевов (Хлевов 2002), П. А. Атанов (Атанов 2007, 2013, 2014).

Польский историк Л. Ёньчык рассматривает две версии призвания Рюрика — на основе, сообщений ПВЛ и поздней Густынской хроники начала XVII в. По второй версии, Рюрик пришел из поселения Трусо в районе Эльблонга (Johczyk 2010: 16). Едва ли можно согласиться с использованием сообщений летописи XVII в. для изучения событий IX в. Поддерживая гипотезу о тождестве Рюрика и Рёрика Фрисландского, польский историк стремится связать Рюрика/Рёрика с землями на южном побережье Балтики. Подобное использование поздних летописей и источников ХVІІ–XVIII вв. характерно для российских антинорманистов (Меркулов 2005, 2015), за что они подвергаются справедливой критике (Мельникова 2009: 56).

Зарубежные историки И. В. Ингхам и К. Раффеншпергер (Ingham, Raffensperger 2007) в обзорной работе о династии Рюриковичей и Древней Руси отмечают легендарность Рюрика согласно ПВЛ и, ссылаясь на работы Е. В. Пчелова, подчеркивают, что, возможно, легендарная фигура Рюрика, призванного из-за моря, должна была легитимизировать династию. Они упоминают гипотезу тождества Рюрика и Рёрика Фрисландского, но считают, что нужны более веские доказательства, чем просто совпадение имен. Я надеюсь, что приведенные в данной монографии доказательства, хотя бы и косвенные, убедят оппонентов в высокой вероятности данной гипотезы.

Д. Островский упоминает гипотезу о тождестве Рюрик и Рёрика Фрисландского со ссылкой на работу С. Коупленда о вождях норманнов и с учетом писем Хинкмара Реймсского Рюрику отмечает, что Рюрик тогда должен был бы быть христианином (Ostrowsky 2011: 238).

Гипотезу Беляева о том, что Рюрик пришел из Фризии, развил А. А. Александров, указав на о-в Валхерен во Фризии как «остров русов» мусульманских писателей, откуда Рюрик (знаменитый вождь норманнов Рёрик Фрисландский), возможно, вывел норманнов в земли финнов и славян (Александров 1997а, 19976).

Во всяком случае, если и есть обоснованные сомнения относительно именно о-ва Валхерен, откуда Рюрик привел «всю русь», то очень многое говорит за то, что «фризские даны» пришли на Русь из фризских владений Рёрика (Губарев 2016а: 34–35). Термин «фризские даны» удачно, на мой взгляд, введен в научный оборот С. Льюисом (Lewis 2016: 5, 16), чтобы отличать норманнов, осевших во Фризии, от остальных данов и остальных «франкских норманнов» (Якуб 2008: 386), действовавших на территории империи франков. Я буду и в дальнейшем использовать данный термин, говоря об этой крупной группе норманнов.

Гипотеза о тождественности Рюрика и Рёрика Фрисландского расширяет круг источников, включая в него источники по истории «фризских данов» Харальда Клака и Рёрика, будущих русов Рюрика, до их прибытия в земли славян и финнов.

1.3. Роль Рюрика в основании государственности

Советские историки в условиях господства марксистко-ленинской идеологии рассматривали государство как продукт классового общества. То есть для возникновения государства родоплеменные отношения должны были разложиться и замениться раннефеодальными отношениями, и это было, согласно господствовавшей идеологии, основным условием появления предпосылок к образованию первых государств.

Историки времен СССР в условиях господства в отечественной исторической науке официального антинорманизма вынуждены были приписывать образование государства на Руси славянам, всячески подчеркивая их более высокий уровень культуры по сравнению со скандинавами. При этом они утверждали, что варяги Рюрика в образовании государства никакой роли не играли (Греков 1953: 450; Рыбаков 1983: 50). Так, Лихачев вообще считал «Сказание о призвании» плодом творчества древнерусских книжников, стремящихся противостоять притязаниям византийцев на первенство на Руси. И, как следствие, отказывал Рюрику в историчности (ПВЛ 1950, ч. 2: 113–114; Lichaëev 1970: 176–177).