Рафаэль Сабатини - Рыцарь таверны
Криспин покачал головой.
- На месте короля я бы тоже поиграл в добродетель. Он не позволяет нам поступить так, будто мы шагаем через враждебную страну. Он продолжает считать Англию частью своего королевства, забывая при этом, что ему предстоит еще ее завоевать...
- А разве его отец не владел Англией? - прервал Криспина нетерпеливый Хоган. - Со времени победы под Мартуром многое изменилось. Когда я служил под началом Руперта, мы могли свободно забрать у круглоголовых каплуна, лошадь и девчонку, не спрашивая их согласия. А теперь, Господи, и двух дней не прошло с того момента, как его величество вздернул того парня в Кендале за посягательство на честь девушки. Ей-Богу, Крис, для меня это было уже слишком. Глядя, как этот бедолага качается на веревке, я поклялся, что сбегу при первой же возможности, а сегодняшнее происшествие только ускорило события.
- И что ты намереваешься делать? - спросил Криспин.
- Война - это торговля, а не призвание. Ею торгуют и Билмант, и Букингем, и прочие высокопоставленные джентльмены. А поскольку служба в армии короля не сулит мне никакой выгоды - о небо! - я перейду на сторону парламента. Если я выберусь живым из Пенрита, то первым делом побрею бороду и подстригу волосы покороче, затем раздобуду остроконечную шляпу, черный плащ и пойду предлагать Кромвелю свой меч.
Сэр Криспин впал в глубокую задумчивость. Угадав его мысли, Хоган оживился.
- Мне кажется, Крис, что ты придерживаешься того же мнения?
- Может быть, - рассеянно ответил Криспин.
- Прекрасно! - вскричал Хоган. - В таком случае нам незачем расставаться! Но Геллиард был холоден.
- Ты забыл, Гарри.
- Ничего подобного! Наверняка на стороне Кромвеля твое дело...
- Ш-ш-ш! Я все хорошо взвесил. Мои надежды связывают меня с королем. Только в его победе вижу я свою выгоду. Не обычный военный грабеж, Гарри, а огромные земли, которые вот уже двадцать лет находятся в нечестивых руках. Моя единственная цель, Хоган, возрождение дома Марлеев, а этого я могу добиться только через престол короля Чарльза. Если король проиграет, - Боже, не допусти этого! - мне останется только умереть. У меня не будет ни малейшей надежды. Нет, нет, Гарри, я остаюсь.
Ирландец продолжал уговаривать его, пока, наконец, осознав тщетность своих попыток, не вытянулся в кресле с расстроенным лицом. Криспин подошел и положил ему руку на плечо.
- Я рассчитывал на твою помощь в предстоящем деле, но раз ты уходишь...
- Дьявол, ты по-прежнему можешь на меня рассчитывать. О чем разговор! внезапно в голосе сурового солдата промелькнула теплая нотка. - А тебе ничто не угрожает в случае моего бегства?
- Мне? Угрожает? - эхом откликнулся Криспин.
- Ну да, за то, что ты меня спрятал. Эти подонки из "Монтгомери Фут" наверняка тебя заподозрили.
- Неужели я тебе кажусь таким слабым, что меня можно свалить одним ветерком подозрения?
- Остается еще твой лейтенант Кеннет Стюарт.
- Поскольку он принимал участие в твоем спасении, он будет нем как рыба, иначе он сам затянет петлю на своей шее... Пошли, Гарри, - добавил он, резко меняя тон. - Ночь коротка, тебе пора двигаться в путь.
Хоган вздохнул и поднялся на ноги.
- Достань мне лошадь, - сказал он, - с Божьей помощью на следующей неделе я уже стану круглоголовым. Да вознаградит тебя Господь за твою доброту, Крис!
- Тебе нужна более подходящая одежда - накидка, в которой ты больше походил бы на пуританина.
- Но где ее взять?
- Мой лейтенант предпочитает черные цвета - привычка, которую ему привили в пресвитерианской Шотландии.
- Но я вдвое крупнее его.
- Лучше тесный плащ на плечах, чем тугая веревка на шее, Гарри. Подожди меня здесь.
Взяв свечу, он покинул комнату, возвратившись вскоре с черным плащом Кеннета.
- Снимай камзол! - скомандовал он, между тем выгребая на стол содержимое карманов Кеннета: платок и несколько бумаг. Затем он помог ирландцу влезть в украденный плащ.
- Господи, прости меня грешного! - простонал Хоган, едва поворачиваясь в тесном плаще. - Помоги мне целым выбраться из Пенрита и добраться до лагеря Кромвеля, и я возблагодарю тебя в своих молитвах.
- Вынь перо из шляпы, - сказал Криспин. Хоган со вздохом подчинился.
- Правильно сказано в Писании, что в своей жизни человек играет разные роли. Кто бы мог подумать, что Гарри Хоган станет играть роль пуританина?
- Не придется играть ее долго, если ты не пересмотришь свое отношение к Священному Писанию. - Криспин. оглядел его с ног до головы. - Ну что ж, по-моему, сойдет, Гарри.
Хоган последними словами покрыл тесный плащ и свое невезение. Облегчив душу, он объявил, что готов. И Криспин вывел его через заднюю дверь в небольшую пристройку, покрытую соломой, которая служила ему конюшней. При свете лампы, он оседлал одну из двух лошадей, находившуюся там, и вывел ее во двор. Отворив калитку, которая вела в чистое поле, он помог Хогану взобраться в седло. Он поддержал ему стремя и, прерывая потоки благодарности, которыми начал осыпать его ирландец, хлопнул коня по крупу. Тот рванулся вперед, с каждой минутой увеличивая расстояние между собой и Пенритом.
Глава 3
Письмо
С тяжелым чувством Криспин вернулся в свою комнату и сел на кровать. Положив локти на колени, он уткнулся лицом в ладони, уставясь в пол невидящим взглядом. В его обычно лучистых глазах был проблеск отчаяния.
Наконец, вздохнув, он поднялся с кровати и бесцельно поворошил бумаги, которые вытряхнул из кармана плаща Кеннета. Неожиданно его внимание привлекла подпись внизу одного из листов: "Грегори Ашборн". Рука солдата, ни разу не дрогнувшая ни в одной из переделок, задрожала, беря это письмо. Он лихорадочно развернул его и, разложив на коленях, начал читать. По мере чтения его взгляд становился все более острым и жестким.
"Дорогой Кеннет, я пишу тебе в надежде убедить тебя покинуть Шотландию и свиту короля, чье положение день ото дня становится хуже, и нет никаких оснований надеяться, что оно поправится. Синтия постоянно вспоминает о тебе, и если ты будешь избегать замок Марлей, она может решить, что ты не очень ее любишь. Я не могу придумать более убедительной причины, чтобы вытащить тебя из Перта в Шерингам, но надеюсь, что и эта окажется веской для тебя. Мы ждем тебя и каждый день пьем за твое здоровье. Синтия посылает тебе сердечный привет, мой брат тоже, и мы все с нетерпением ждем возможности обнять тебя в нашем доме. Верь, Кеннет, что, пока я жив, ты можешь полностью на меня рассчитывать.
Грегори Ашборн."
Криспин дважды перечитал письмо и глубоко задумался. Воистину невероятное стечение обстоятельств! Этот юноша, которого он встретил в Перте и взял себе в спутники, был другом Ашборна и женихом Синтии, кто бы она ни была.
Долго он размышлял над неисповедимыми дорогами Судьбы, ибо теперь он был твердо уверен, что Судьба послала ему этот шанс в миг, когда, казалось, удача совсем отвернулась.
В памяти всплыла сцена их встречи во дворе замка Перт месяц назад. Что-то в поведении юноши, в его манере держаться привлекло внимание Криспина. Он оглядел его, а затем подошел и напрямую спросил, как его зовут и с какой целью он сюда прибыл. Тот вполне цивильно отвечал, что его величают Кеннет Стюарт из Бейлиночи и что он прибыл с намерением предложить свой меч и услуги королю. Еще больше проникнувшись к юноше какой-то таинственной симпатией, Криспин предложил ему службу под своим началом. Мысль о том, почему он принял такое горячее участие в судьбе юноши, которого раньше и в глаза не видел, впоследствии часто занимала Криспина. И только теперь до него, наконец, дошло: это было предопределено свыше!
Мальчишку ему послало небо, дабы вознаградить, наконец, за все страдания и несправедливости, которые он перенес. Оно послало ему ключ, с помощью которого он в случае нужды мог открыть ворота замка Марлей.
Длинными шагами он мерил комнату, вновь и вновь возвращаясь к этой мысли. Когда он, наконец, лег в постель, уже рассвело, но он еще долго лежал с открытыми глазами, думая о необходимости смягчить свое отношение к молокососу с тем, чтобы завоевать его расположение, которое скоро может пригодиться.
Солнце стояло высоко, когда он все же забылся беспокойным сном.
Позже, возвращая Кеннету его бумаги и объясняя для каких целей он употребил его плащ, Криспин воздержался от вопросов о Грегори Ашборне. Его сдержанный тон удивил Кеннета, который объяснял перемену в поведении солдата единственно желанием заставить его держать язык за зубами относительно бегства Хогана. Однако, что касалось данного вопроса, то Криспин спокойно и вежливо указал ему, что, ставя в известность о случившемся королевских стражников, Кеннет сам попадет в исключительно сложное положение. Частично из страха, частично поверив доводам Криспина, юноша решил умолчать об этом происшествии.
Впоследствии ему не пришлось жалеть об этом, потому что на протяжении всего изнурительного похода, в который они выступили на следующий же день после происшествия, его грубый спутник резко изменился, став более мягким и добродушным.
