Евгений Кукаркин - Пределы выживания (Полигон - I)
- Как это?
- Те кто болен нормальными болезнями - ваши. Кто не нормальными - мои.
- Расшифруйте, пожалуйста, что значит не нормальными?
- Это просто. Если увидите больного с явными признаками отравления или заражения неизвестными вам болезнями или инфекциями, то передавайте их мне. А всякие там респературные заболевания, переломы, роды, - это ваше.
- Простите...
- Это приказ, доктор. Не моя прихоть, хотите убедиться. Вот.
Он достает из кармана сложенный лист и подает мне. Это решение министерства обороны на проведении профилактических и исследовательских медицинских работ в районе Алтайского полигона, силами военных медиков. Пока я читаю, майор наливает себе опять коньяку.
- Да, но здесь не сказано ни слова о разделении больных...
Игорь Матвеевич хмыкает.
- Не мог же я вам принести секретный приказ из спецотдела. Если хотите, сходим в часть, я вам дам его прочитать. И потом поймите, Борис Дмитриевич, это территория министерства обороны и он здесь хозяин. Давайте, доктор, лучше выпьем.
Он опять выпивает мерный стаканчик и тянет воздух вместо закуски.
- Скажите честно, как вас сюда загнали Борис Дмитриевич. Не всякий врач отважится ехать за колючую проволоку.
- Кончил адъюнктуру и меня направили сюда.
- А что вы такое совершили, там... нахулиганили, поругались с начальством, умертвили кого либо из пациентов, прикончили кого-нибудь за операционным столом... или что то сделали не так...
- Ничего такого не было. Была разнарядка и меня послали сюда.
Он не верит и с ухмылкой кивает головой.
- Доктор, сюда нормальных не присылают. Кстати, командир части прикрепил вас к довольствию в нашей столовой.
- Спасибо.
- Засиделся у вас, Борис Дмитриевич. Поеду к себе. Если что нужно, заходите ко мне, я вам заодно покажу своих больных, у меня их человек пятьдесят...
- И все вот с этими... полигонными болезнями?
- Все с ними...
Майор с сожалением смотрит на бутылку, потом все же решительно наливает свой стаканчик и лихо выпив, прощается со мной.
- Так я жду, приходите. Пока.
- До свидания.
До вечера опять никого. Только к восьми вечера пришла Вера.
- Доктор, вы так из дома и не выходили...
- Нет. Все ждал больных.
- А... Пошли лучше на танцы.
- Это куда?
- В клуб к военным. Сегодня же суббота и у них танцы.
- Как суббота? Я же... черт возьми, все перепутал.
- Пойдемте, доктор. Немножко развейтесь и за одно посмотрите на наших...
- Уговорила, пошли.
В клубе шум и дым столбом. Здесь полно солдат, офицеров, их жен и дочерей, местных девчат. Большинство курит прямо в зале и у переполненных урн полно окурков. На сцене небольшой ансамбль из несколько солдат, наяривал что то ритмичное.
- Ну, как? - спросила Верка.
- Что?
- Вам нравится?
- Разве здесь может что то нравится?
- Доктор, это понятно, здесь не город, но мы и этому рады. У нас кроме радио, танцев и кино ничего нет. Даже чтобы почитать газету, надо приходить в библиотеку части.
- Извини.
К нам подлетает стриженный солдатик.
- Верочка, пойдем потанцуем.
Та вопросительно смотрит на меня.
- Иди.
Они уходят, я изучаю присутствующих. Кто то сзади осторожно бьет меня по плечу.
- Борис, привет.
Это лейтенант Круглов, который привез меня на полигон. Похоже он навеселе, от него разит, как из винной бочки.
- Александр. Здравствуй.
- Осваиваешь наши злачные места?
- Да я их практически не знаю.
И тут лейтенант бодро провел со мной инструктаж.
- Это конечно..., раз первый раз. Но я тебе все расскажу. Выйдешь из клуба, налево забегаловка, там "сучек" ядреный, хоть залейся. Здесь в буфете продается пиво, в кафе, что на площади, водки навалом, в магазинах, все от крепкого зелья ломится. Так что, действуй.
- Саша. Ты все о пьянстве? - раздается приятный женский голос.
Мы оглядываемся. Рядом стоит симпатичная девушка, в темно синем платье, обтягивающем красивое тело.
- Рита. Познакомьтесь, доктор, это наша строгая учительница.
Девушка разглядывает меня и протягивает руку.
- Рита.
- Борис.
- Вы откуда приехали?
- Из Москвы.
- Надо же, откуда к нам стали присылать.
- Риточка, - обращается к ней лейтенант, - пойдем потанцуем.
- Только не с тобой, я не могу танцевать с пьяными.
- Ну, вот, всегда так. Я же принял немного, чтобы повеселей было.
- В таком виде веселись с другими.
- А мне вас можно пригласить, - предлагаю я.
- Пойдемте. Хоть один трезвый человек...
Она оттолкнув Круглова идет со мной в толпу пляшущих людей.
Ей примерно столько же лет, сколько и мне. Каштановые волосы уложены на голове красивым тюрбаном, необычно синие глаза смотрят вопрошающе на миловидном лице.
Мы входим в компанию танцующих и она, плавно изгибаясь телом, начинает танцевать. Глаза прикрыты ресницами, но я чувствую, что она подсматривает за мной.
- Так вот какой наш новый доктор.
- Хотите сказать, слишком молодой?
- На это я тоже обратила внимание.
- Я тоже могу поделиться впечатлением, для жителей поселка вы слишком городская.
- Я два года уже здесь. Прислана так же как и вы. А вообще то я из Барнаула.
- Не скучно здесь?
- Мрачно... Вы все потом сами поймете...
- У меня сегодня первый день работы и вы представляете - никого.
Она смеется.
- Ничего, они присматриваются.
- Правда был один дед с катарактой и очень меня крыл.
- Знаю его. Это дед Тимофей. Тоже в первый день пришел ко мне в школу и устроил спектакль, начал мне каверзные вопросы задавать и очень радовался, когда я не смогла сказать, чем отличается иприт-46, от иприта- весеннего или какая разница между гептилом и ипритом.
- Откуда он сам то это знает?
- Так это же полигон.
Теперь она уже не смеется.
- Мне иногда очень страшно. Я гляжу на эти смеющиеся сейчас лица и не могу поверить, что они... Не будут нормальными людьми.
- Неужели здесь так все плохо?
Она замолкает и из под ресницы предательски появляется капелька влаги. Танец кончается, музыканты пошли отдыхать и все расходятся, кто вдоль стеночек, а кто на улицу. Я веду Риту к свободному месту.
- Пойдемте лучше на воздух, - предлагает она. - Здесь столько дыма, дышать не возможно.
- Маргарита Андреевна, - раздается возглас.
Рядом возникла Верка.
- А... Верочка. Я слушаю тебя.
- Вас капитан Синицын искал.
- Плохо искал.
Верка мнется и не уходит.
- Доктор, я могу вас пригласить потанцевать.
- Конечно можешь и мы с тобой обязательно станцуем, но пока Маргарита Андреевна тоже пригласила меня на танец и я не посмел ей отказать.
Рита улыбнулась.
- Там очень жарко, мы решили проветрится..., - дополняет она.
- Я тоже сбежала. Эти мальчики...
- Пристают?
- Нет, пусть только попробуют. Доктор, раз вы пока отдыхаете, не хотите посмотреть на мои работы. Может пойдем, взглянем, мой дом недалеко от сюда.
- Прямо сейчас?.
- А что тут такого...
- Ладно пойдем. Только давай, пригласим с собой Маргариту Андреевну тоже?
- Возьмем, - после некоторой паузы, безнадежно говорит она.
- Рита, как вы, согласны?
- Пошли.
Мы идем по освещенным улицам городка и наши шаги гулко гремят по деревянным мостовым. Верка открывает калитку в большом, высоком заборе и ведет нас по двору не в дом, а небольшой сарай. Щелкает выключатель и я ахаю, увидев необычную красоту росписи на деревянных и металлических предметах.
- Мать честная, куда же я попал?
Разглядываю подносы, кружки, фигурки и нарываюсь на картину, нарисованную на холсте. Это побережье Индонезии или Австралии, чудная растительность и звери наброшены где то там, сзади, а по центру крупным планом пляшущая голая девочка в чуть прикрытой набедренной повязке.
- И это сама?
- Сама, - с гордостью говорит она.
- Но это же ты...
Верка краснеет до ушей и быстро переворачивает картину к стене.
- Все равно прекрасно.
Я перехожу от предмета к предмету и не могу оторваться.
- Учиться тебе надо... на художника.
Стало тихо. Я оглядываюсь. Верка с грустью смотрит на меня, Рита с укоризной.
- Доктор, если бы было это возможно...
После просмотра, когда мы собираемся уходить, Верка берет картину, где она пляшет и протягивает мне.
- Доктор, возьмите. Я хочу вам ее подарить.
- Спасибо. Не жалко, это же... изумительная вещь.
- Нет. Для хороших людей, не жалко.
- Неужели так быстро разобралась, хороший я или плохой?
- Я внутренне чувствую.
Я подхожу и целую ее в щеку.
- Спасибо.
Она цепенеет от поцелуя, становится как соляной столб, ее глаза стекленеют и устанавливаются в одну точку.
- Мы пошли, ты идешь с нами? - спрашиваю ее.
Молчание. Мы с Ритой выходим на улицу.
- Боже, ты не почувствовал что то жуткое там... в этой росписи в самой обстановке...
- Нет. Наоборот, это невероятный набор красок и везде, жажда борьбы...
