Лев Гумилев - Динлинская проблема
Вопрос об усунях вызвал появление разнообразной литературы [4, с. 13]. Надо думать, что основная масса ди жила южнее. Действительно, в эпоху У-ху (IV-V вв.) в северной Сычуани держалось княжество Ву-ду, населенное отраслью ди – племенем бома. Вполне вероятно, что это – осколок некогда многочисленного народа, часть коего вошла еще в эпоху Чжоу (I тысячелетие до н.э.) в состав китайцев. Дили были, по-видимому, родственны ди, так как второе их название – чи-ди, т.е. красные ди. Это был народ степной, кочевавший в Хэси (степь к западу от Ордоса) и, возможно, восточнее. Но в историческую эпоху в Ордосе и Иньшане их уже не было. В чистом виде нам этот народ неизвестен, но мы его встречаем как доминирующий компонент прежде всего в теле (возможно, вариация этнонима дили), т.е. племенной группе, в которую входили уйгуры, и, возможно, в народе усунь и как жун-ди, которых я считаю предками тангутов. Переселение их на север – явление сравнительно позднее: в III в. до н.э. они были разлучены со своими единоплеменниками в Сычуани и вытеснены в степь, а в IV в. н.э. перешли на север в Джунгарию [4, с. 213-214]. Однако, возможно, что они и ранее проникали на север. Археология фиксирует в «карасукскую эпоху» появление в Минусинской котловине северокитайского элемента [1]; [2, с. 450-451]; [3, с. 96-100]; [5, с. 5-9]; [21, с. 137]; [29, с. 70]; [32], но почти вся она относится к историческому периоду, когда усуни заняли Тянь-Шань. Для нас же интересно сейчас происхождение усуней и первоначальная их территория – «древние усуньские земли»[прим. 2]. Эту территорию путешественник II в. До н.э. Чжан Цянь указывал между Дуньхуаном и Циляншанем, т.е. Восточным Тянь-Шанем [5, с. 99]. Это подтверждает Ши Цзи, устанавливая, что в конце III в. усуни бежали отсюда под давлением юэчжей [5, с. 99]. Это снимает мнение Аристова, считавшего усуней частью енисейских кыргызов, пришедших на Тянь-Шань из средней Монголии за полтора века до н.э. (по Грумм-Гржимайло [5, с. 5]). Основанием для сопоставления кыргызов и усуней было описание типа последних: «Усуньцы обликом весьма отличны от других иностранцев Западного края. Ныне тюрки с голубыми глазами и рыжими бородами, похожие на обезьян, суть потомки их» [4, т. 2, с. 190]. Однако, учитывая сведения Чжан Кяня и Ши Цзи, справедливее видеть в усунях ветвь дили, а не сибирских динлинов, которым нечего было пробираться на Тянь-Шань таким кружным путем. Однако европеоидность усуней не подлежит сомнению, ибо позднейшие китайские ученые производят русских от удалившихся на север усуней [18, с. 224-225]. Поэтому надо считать, что в Древнем Китае тип усуней не вызывал сомнений.
Наконец бай-ди, т.е. белые ди. До 636 г. до н.э. они жили в Хэси вместе с красными ди, но в указанный год были выгнаны китайским князем Вын Гуном [4, т. 1, с. 43]. О чи-ди (красных ди) мы впоследствии много слышим, но куда же девались белые?
Они обнаруживаются, как ни странно, на Памире, в Ишкашиме и на склонах Гиндукуша, причем здесь они называются «бади», что местными персоязычными жителями осмысляется как «ветреные», от слова ветер. Нужно ли говорить, что это обычная попытка осмысления чужого слова. Столицей их был впоследствии город Бадиян, и к их числу принадлежали эфталиты; видимо, поэтому их называли «белые хунны» [6]. Внешний вид бади вполне соответствует предполагаемому типу ди: светлые волосы, плотное сложение, голубые глаза. Бади и их южные соседи африди напоминают больше кельтов, чем своих соседей афганцев и таджиков.
Напрашивается гипотеза, что, подобно тому как чи-ди отступали в степь на северо-запад, бай-ди отошли в горы на юго-запад.
Для проверки этой гипотезы обратимся во внутренний Китай и посмотрим, какое место занимал там в древности рыжеволосый элемент и каково его отношение к племенам жунов, из которых вышли и красные и белые ди.
Тезис о тысячелетней борьбе «черноволосых» китайцев с «рыжими дьяволами» – ди в свете современной этнографической науки выглядит несколько иначе. Грумм-Гржимайло, с одной стороны, предполагает, что борьба рыжих автохтонов с черноволосыми пришельцами приняла решительный характер лишь в Чжоускую эпоху [5, с. 16], а с другой, считает чжоусцев народом, смешанным из ди и китайцев, причем впоследствии роль ди сводилась к участию в междоусобных войнах китайских князей в качестве авангарда [5, с. 16]. Тут некоторое несоответствие. Затем он указывает, что многие китайские императоры имели орлиный профиль и пышную бороду. Справедливо. В «Троецарствии» точно так описаны многие герои, а один из них, рыжебородый Сунь Цюань, даже носил прозвище «голубоглазый отрок» [14, с. 369]. Но ведь это китайская аристократия, а когда же аристократия комплектуется из числа побежденных? Если борьба имела место, то надо считать, что победили ди, а этого не было.
Скорее возможно предположить, что тесное соседство обоих народов повело к взаимной диффузии и смешанным бракам. Черные волосы доминируют над светлыми, карие глаза над голубыми и низкий рост над высоким – с течением времени тип ди должен был уступить место китайскому, монголоидному типу, и предполагать грандиозную войну нет надобности. Но в принципе Грумм-Гржимайло прав, и попытки объяснить европеоидный облик древних китайцев альбинизмом несостоятельны: слишком много должно было быть альбиносов, и при этом с высокими носами и пышной растительностью на лице.
Некоторый свет на этот запутанный вопрос проливают западные античные источники, в частности Птолемей [22, с. 437-439]. Птолемей на территории современного Китая помещает два разных народа: сины и серы. Сины помещены южнее серов и названа столица их – Тина, лежащая в глубине от порта Каттигары.
Карта Птолемея столь приблизительна, если не сказать фантастична, что идентификация названий крайне затруднительна, но это для нашей темы не важно. Существенно другое: сины, несомненно, подлинные китайцы империи Цинь, и они не отождествляются с серами, поставлявшими шелк-серикум в Парфию и Римскую империю. Серы упоминаются раньше, чем сины, и в другой связи: греко-бактрийский царь Эвтидем около 200 г. до н.э. расширил свои владения на востоке «до владений фаунов (цянов) и серов» [23, с. 253]. Впоследствии, когда установилась торговля шелком по Великому караванному пути, название «серы» применялось к поставщикам шелка в бассейне Тарима, а не к самим китайцам [22, с. 253]; [34].
Следующее, еще более важное сообщение о серах, которое Томсон расценивает как «нелепое» [22, с. 427], основано на рассказе цейлонских послов. Согласно их словам, серы – рослые, рыжеволосые и голубоглазые люди, живущие за Эмодом (Гималаями). Это сведение отвергает как невероятное Юль [35, с. 200], но совершенно напрасно, ибо псевдо-Арриан («Перипл Эритрейского моря») упоминает пути из страны серов в Бактрию и оттуда к индийским гаваням [22, с. 428]. Таким образом, нет ничего удивительного в том, что цейлонцы встречали серов. Территория «Серики», согласно сводке, сделанной Томсоном, простирается от Кашгара до северного Китая, к северу от «баутов», т.е. тибетцев-ботов [22, с. 431]. Это – территория, занятая, как мы видели выше, ди, которых мы имеем право отождествить с серами как по территориальному, так и по соматическому признакам. Итак, мы видим, что теория Грумм-Гржимайло подтверждается дополнительными сведениями, которые не были им учтены.
Но имело ли место распространение европеоидного типа на юг Голубой реки? Книга «Троецарствие» Ло Гуань-чжуна отмечает все раритеты: и голубой цвет глаз, и белые волосы и т.п. При описании южных маней[прим. 3], т.е. лесных племен Сикана и Бирмы, таковые указания отсутствуют [14, с. 336-373]. Зато весьма примечательно описание внешности князя племени фань.
«Все маньские воины, волосатые и босые, были вооружены длинными копьями и луками, мечами, секирами и щитами; во главе их стоял князь племени фань по имени Шамока. Лицо Шамоки цветом своим напоминало кровь, голубые навыкате глаза его сверкали. Он был вооружен булавой из дикого терновника, окованной железом, у пояса висели два лука. Вид у него был необычайно воинственный и грозный» [14, с. 285]. Где же обитали фани? Одно упоминание локализует их в Шаньси [5, с. 108], но Шамока и его воины происходили из Сычуани.
Обитающие там тангуты по-китайски называются фань [4, т. 2, с. 118]. Значит, вышеописанная внешность, вполне отвечающая предполагаемому облику ди, принадлежала обыкновенному тангуту.
