Игорь Шафаревич - Русофобия - десять лет спустя
Тут Россия предстает даже злой силой, загубившей западные (марксистские?) идеи (растворила, "как царская водка" по Гроссману), "идея социализма, пришедшая к нам с Запада, пала на глухую, придавленную вековыми традициями рабства почву". Россия "дискредитировала сами идеи социализма". Недаром возникший у нас строй называют то "социализмом" (в кавычках), то псевдосоциализмом. "Разве вяжутся с социализмом тюремная организация производства и жизни, отчуждение, крепостное право в деревне?" Да почему же не вяжутся? Наш строй до парадоксальных подробностей совпадает с картинами будущего социалистического общества, кто бы их ни рисовал. Даже посылка горожан в деревню на уборочную была предусмотрена - именно так "классики" представляли себе "преодоление противоречия между физическим и умственным трудом".
Конкретнее, причину ищут в мужике. "Идея коллективизации чем-то напоминала (крестьянам. - И. Ш.) хорошо знакомую и близкую коллективность". "Предрасположенность добуржуазного крестьянина к коллективному хозяйству". "Большинство крестьян примирились с коллективизацией". Да откуда вы знаете, что они примирились? Только потому, что Рыбаков не захотел описать, как это "примирение" вылилось в тысячи восстаний, усмирявшихся пулеметами? Среди наших подъяремных философов А. Ципко первым, кажется, отважился напомнить о марксистском фундаменте революции (хотя нам, правда, с другими акцентами твердили об этом десятилетиями). Он даже как будто полемизирует с предшествующим автором: "модный ныне миф о крестьянском происхождении левацких скачков Сталина, в том числе и коллективизации" - и указывает на тождественность идеологии Сталина, Ленина и других марксистов, вплоть до Маркса. Но он очень обеспокоен тем, что "волна обновления... связана с основными нашими святынями - с Октябрем, социализмом, марксизмом". В результате "истоки сталинизма в традициях русского левого радикализма". Но если Сталин мыслил по Марксу? Тогда в каких традициях истоки марксизма? Недавно тот же автор писал в газете: "Катастрофа, которая произошла в 1917 году, была с энтузиазмом воспринята всем народом". А четыре года гражданской войны, Антоновское, Западно-Сибирское, Ижевское, Тульское, Вологодское восстания? Известный земец С. С. Маслов писал в начале 20-х годов: "Крестьянство борется неустанно и ожесточенно. Страшная расплата за борьбу, выражающаяся в уничтожении артиллерией и истреблении огнем деревень и станиц, в массовых расстрелах, пытках... его не останавливает". О Сибирском восстании: "В сражениях принимали участие дети, женщины, старики".
Но так и остаются русские у всех авторов виновными, народом-преступником. "Неспособность русской нации к пересмотру прошлого и признанию своей вины..." "Только равноправное экономическое содружество народов и может снять с народа русского подозрение в превосходстве" (таков уж слог!). То есть русские рассматриваются как амнистированный преступник, который еще должен хорошим поведением доказать, что исправился.
Казалось бы, хоть победа в последней войне, купленная даже не поддающимися пересчету жизнями русских и спасшая весь демократический мир, могла бы вызвать снисхождение к русским. Но нет, легче сменить отношение к Гитлеру. "Россия преподала миру чистые формы тоталитарной власти", а "современная политология даже фашистскую Германию считает не чисто тоталитарным, авторитарно-тоталитарным государством". Опоздали вы, критики России! Вам бы в 1942 год явиться и объяснить, что идет война тоталитарной власти против всего лишь авторитарно-тоталитарного государства. Нашлась бы заинтересованная аудитория для живой дискуссии - даже во всем мире.
Все настроение не ново - и в старой своей работе я приводил много таких примеров. Но сейчас оно уже тесно смыкается с реальностью. "Реторта рабства" - Россия - естественно, должна быть уничтожена, так, чтобы уж не поднялась. В первую мировую войну темный авантюрист Парвус-Гельфанд представил немецкому генштабу план бескровной победы над Россией. Он предлагал не скупясь финансировать революционеров (большевиков, левых эсеров) и любые группы националистов, чтобы вызвать социальную революцию и распад России на мелкие государства. План и начал успешно исполняться (Брестский мир), но помешало поражение Германии на Западе. Похожие идеи обсуждались и Гитлером. Но теперь такие планы разрабатываются и пропагандируются у нас. Разбить страну на части по числу народов, то есть на 100 частей, любой территории предоставить суверенитет "кто сколько переварит", как выражаются наши лидеры. Здесь уже речь идет не о тех или других территориальных изменениях, а о пресечении 1000-летней традиции: о конце истории России. И это логично: раз народ, создавший это государство, "раб", раз "Россия должна быть уничтожена", то такой конец - единственный разумный выход. Все возражения - это "имперское мышление", "имперские амбиции". И вдохновленные такой идеологией, политики раздувают за спиной друг друга сепаратистские страсти как диверсанты, взрывающие дома в тылу врага. То, что 10 лет назад было идеологическим построением, теперь стало мощной, физической разрушающей силой.
В прежней работе я обратил внимание на концепцию эмигранта-советолога А. Янова: Россия не может сама выработать план своего развития, за нее но должно сделать "западное интеллектуальное сообщество". Янов сравнивает эту задачу с той, которая стояла перед советниками генерала Макартура, командующего американской оккупационной армией в Японии после конца II мировой войны. Тогда эта идея показалась мне характерной как символ, знак того, что русофобские авторы мыслят уже в рамках концепции оккупации. Но сейчас бывший министр иностранных дел СССР Э. Шеварднадзе 4 вполне по-деловому заявляет, что положительно отнесется к участию войск ООН в решении конфликтов внутри СССР ("Правда", 21.VI.91 г.).
На мрачном фоне нашей жизни есть, однако, нечто положительное: череда драматических событий дает материал для сопоставления их с некоторыми из обсуждавшихся выше идей - появилась возможность экспериментальной проверки. Например, такой центральной для всего течения концепции, как "русский фашизм"? "Русская идея реализуется как фашизм", "русские - расисты". Как выразителей тенденций всего народа часто выбирают писателей-"деревенщиков". Писатели-"деревенщики" - расисты, это любимая тема радио "Свобода". "Разве Белов, Астафьев - националисты?" - спрашивает Померанц. "Для них москвич чужак, почти иностранец; женщина, которая увлекается аэробикой, - шлюха. Бред, но он отвечает сознанию нескольких десятков миллионов, выдранных из деревни и распиханных по крупноблочным и крупнопанельным сооружениям". "Почвы нет, а есть движение новых варваров, внутренних "грядущих гуннов". Другой автор: "Та мораль, которую несет Астафьев, есть доведенная до анекдота, но типичная для всего движения смесь: декларируемой любви - и осуществленной ненависти". "Черномазыми" кличут по России человека вида нерусского, а тем паче кавказского, торгаш он или не торгаш, неважно; а еще кличут "чучмеком" и "чуркой", если он по виду из Средней Азии". Автор якобы сам слышал, как дворники у одного универмага говорили, что "черномазых" надо давить, как тараканов. Теперь страсти разыгрались, власть ослабла, и мы могли бы видеть, как русские фашисты преследуют и громят "чучмеков". Но вот жалуется "русофон" (русскоговорящий) из Кишинева: "В моем подъезде начертано крупно: чушки, уходите домой. Чушки - уличный синоним русофона". Не русские же скандировали в Кишиневе: "Чушки, проводите свой митинг в Сибири", - и кто-то другой забил насмерть русского юношу за то, что на улице говорил по-русски. Не русские несли плакаты: "Мигранты, вон из Литвы", и это эстонский народный депутат написал, что русские произошли от женщин, изнасилованных татарами. Убивают друг друга азербайджанцы и армяне, грузины и абхазцы, грузины и осетины, громят месхов узбеки, но не слышно, чтобы кого-то убивали русские, зато погромы русских были в Алма-Ате, Душанбе, Туве. А беженцы любых национальностей стекаются в Россию, особенно в Москву. Можно сказать: какие же русские свойства здесь проявляются? Беженцы сами едут в Москву - что же с ними делать? Но ведь не всегда так мирно обходится. Например, когда в 1921 году голодные беженцы из России хлынули в Грузию, там был поставлен вопрос о закрытии границы. Наверное, были в последние годы и такие столкновения, где инициаторами явились русские, но общий характер событий, кажется, никак не соответствует образу "русских фашистов". Концепция "русского фашизма" прошла первую экспериментальную проверку...
Б. Хазанов пишет: "Берегитесь, когда вам твердят о любви к родине: эта любовь заражена ненавистью. Берегитесь, когда раздаются крики о русофобии: вам хотят сказать, что русский народ окружен врагами". Но послушаем и другую точку зрения! Это написал Розанов в 1914 году, когда наш 74-летний эксперимент был еще в стадии подготовки: "Дело было вовсе не в "славянофильстве и западничестве". Это - цензурные и удобные термины, покрывающие далеко не столь невинное явление. Шло дело о нашем отечестве, которое целым рядом знаменитых писателей указывалось понимать как злейшего врага некоторого просвещения и культуры, и шло дело о христианстве и церкви, которые указывалось понимать как заслон мрака, темноты и невежества: заслон и - в существе своем - ошибку истории, суеверие, пережиток, то, чего нет (...).
