Андрей Буровский - Евреи, которых не было. Книга 1

Откровенно говоря, я не знаю, кто первым назвал этот жанр красивым немецким словом фольксхистори — то есть «истории для народа». Фольксхистори — это популярно написанный вариант выдуманной истории. Тот вариант, который почему-либо больше устраивает автора, — то ли из идейных соображений, то ли он ждет, что так ему больше заплатят. Такую выдуманную историю про борьбу Ивана Грозного с масонами невозможно подтвердить фактами, и факты в фольксхистори попросту выдумываются, перевираются или подтасовываются.

К моему огорчению, к жанру фольксхистори приходится отнести и многие книги Л. Н. Гумилева — особенно те, в которых появляются евреи. Боюсь, что взволнованный рассказ Льва Николаевича о том, как иудейская община, захватив власть в Хазарин, начала уменьшать число русов, не выдерживает никакой критики. Истории про то, как бедных славян заставляли воевать с Византией, чтобы их стало поменьше, про истребление десятков тысяч славян на Каспийском море вызывают тягостное недоумение: ну зачем он все это придумал?! Как и формулировки типа: «иудеи построили… крепость Саркел» [3, с. 94], чтобы эффективнее отбиваться от русов.

Особенно забавно положение о том, что евреи не выдерживали конкуренции с греками и армянами в торговле; потому-то они, оказывается, и помогали арабам, открывая ворота византийских крепостей мусульманам.

Забавно уже потому, что сам же Гумилев приводит текст, авторство которого приписывается хронисту и врачу Иосифу бен Иегошуа Га-Когену, жившему в XVI веке: что при нашествии арабов «и спасались бегством многочисленные евреи из страны Парас (Персия. — А. Б.), как от меча, и двигались от племени к племени, от государства к другому народу, и прибыли в страну Русию, в землю Ашкненаз и Швецию, и нашли там много евреев» [3, с. 78–79].

Все книги из «Библиотечки…» — это чистейшей воды фольксхистори. То есть попытки создать свою версию истории. Версию, устраивающую этих людей вместо существующей версии, которая их решительно не устраивает.

Есть литература, прямо противоположная по смыслу. В сочинениях некоторых евреев, особенно американских раввинов, из мглы времен встает гениальный, великий, необъятно мудрый еврейский народ, послуживший опорой и основой для всей мировой цивилизации. Наиболее примитивный вариант этого бреда — это, наверное, составление списка «Ста самых гениальных евреев», в который включается, по-моему, решительно всякий, кого только не лень туда включить. То, что в некоторые версии списка угодили поляки, французы и татары, — это я свидетельствую лично.

Если же мы о книгах, то лично мое воображение было потрясено творением американского раввина мистера Даймонта. Потрясено тем, как поразительно могут сходиться книжки русских и еврейских «патриотов». То есть пафос-то в этих книгах противоположный по смыслу, но главное — очень похоже. И те, и другие не хотят знать реальной истории, их она совершенно не устраивает. И тем, и другим необходима разная, но фольксхистори.

Очень похожи даже используемые выражения. У Иванова читаем: «Изменник Родины, уголовный преступник, бездарный дирижер, профессиональный картежник, антисоветчик, моральный разложенец, заядлый сионист сын Дмитрия М. Шостакович» [2, с. 213–214].

А у М. Даймонта читаем: «Ее (Америки. — А. Б.) подстрекательская конституция, известная под названием „Декларация независимости“, была явно списана с левацкой книжонки „Общественный договор“, созданной похотливым мегаломаньяком Руссо» [4, с. 385].

Уровень исторических познаний, сила аргументации, убедительность фактологической базы — все роднит Иванова и Даймонта.

«Монголы были одеты в волчьи шкуры, ели все живое — кошек, собак, крыс, вшей — и пили человеческую кровь, если под рукой не было ничего другого» [4, с. 251]. Царь лично «поручил Нилусу — печально известному монаху — придумать какое-нибудь новое обвинение против евреев» [4, с. 412].

Я уже не говорю, что это евреи изобрели алфавит [4, с. 63], и даже ратуша и колокола на ратуше изобретены пражскими евреями в XV веке [4, с. 321]. Стоит ли напоминать, что колокола на ратушах во Франции (почему-то не в Праге) датируются и XI веком. Все равно ведь мистер Даймонт не поймет.

Одним словом, «евреи Запада создали западную культуру» [4, с. 420] — так, знаете ли, скромненько, но со вкусом.

Взгляд со стороны на самих себя полезен всякой стране и народу, но много ли ценного в таком взгляде: Россия — это «гигантская, невероятная, лоскутная страна, отдельных княжеств, где рыскают татары и казаки» [4, с. 312].

Или вот: «Они (русские цари. — А. Б.) поняли, что евреи необходимы им для развития экономики завоеванных территорий. „Мужики“ же должны были оставаться послушными и невежественными. Евреи могли свободно передвигаться по Польше, Литве и Украине, но в „Святую Русь“, где 95 % населения составляли „мужики“, въезд евреям был запрещен. Царям удалось сохранить душу „мужиков“ в ее первозданной чистоте. В 1917 году, после Октябрьской революции, „мужики“, попавшие в Москву и впервые увидевшие автомашину, крестились и громко шептали: „Господи, помилуй“. Они думали, что увидели дьявола или еврея» [4, с. 313–314]. Кем надо быть, чтобы всерьез писать все это, чтобы переводить на русский язык и распространять в России подобную макулатуру, пусть думает сам читатель.

Или вот: «За одиннадцать веков своего существования Византия произвела на свет только три художественные формы: византийские церкви, византийскую живопись и кастрированных византийских мальчиков-хористов» [4, с. 281].

Ладно, Византию мистер Даймонт не любит (видимо, за преследования евреев… но какую тогда землю допустимо любить?). Но вот Эллада, к которой он вроде бы изволит благоволить:

«Период расцвета античной Греции продолжался пять столетий. Затем греки превратились в народ пастухов. Они никогда не достигли вновь своего былого величия. Совершенно иначе дело обстоит с евреями. Они сохраняют творческую активность на всем протяжении своей четырехтысячелетней истории. Они внесли свой вклад в развитие Востока и Запада, хотя и Восток, и Запад не всегда осознают значение этого вклада, и, даже осознавая, не всегда готовы признать себя в долгу перед евреями» [4, с. 5].

Ну, о величии этого вклада у нас будет время поговорить. Пока же отмечу: уважаемый мэтр, написавший огромную книгу, не имеет никакого понятия о громадных, основополагающих пластах мировой истории. Я уж не говорю, что греки и сегодня живут отнюдь не разведением коз и вовсе не являются «народом пастухов», что высказывания мистера Даймонта звучат попросту оскорбительно.

Но дело обстоит намного хуже. Мистер Даймонт то ли не знает, то ли не желает знать, что эллины после классического периода VI–III веков до Рождества Христова вовсе не «превратились в народ пастухов». После завоеваний Александра Македонского они заложили основы для синтеза культур Востока и Запада — эллинизма. А эллинизм — это и Александрийская библиотека, и измерение размеров земного шара Эратосфеном, и Колосс Родосский, и разделение мира на части света, и… впрочем, перечислять придется долго. Слишком долго. Без наследия эллинизма просто невозможно представить себе истории человечества и современной цивилизации. Мистер Даймонт не знает и того, что эллины вместе с римлянами создали исполинскую Римскую империю, наследницей которой по праву считает себя весь Западный мир, и были в ней признанным народом интеллектуалов (вот у евреев в Римской империи репутация была прескверная, как у нечистоплотных фанатиков и пустых болтунов). И даже когда Западная Римская империя пала, Восточная Римская империя, греческая Византия, дожила до 1452 года. А византийские наука и техника были образцом для всего Запада по крайней мере до XIV–XV веков.

Помнится, когда-то журнал «Костер» поместил письмо одного юного шахматиста, семиклассника Коли С. Правда, сознавался Коля, конем ходить он еще не умеет, но уже выиграл в шахматы у всех в своем классе, а теперь просит редакцию журнала найти ему гроссмейстера, чтобы Коля и у него мог выиграть партию в шахматы. Редакция, помнится, пообещала найти ему такого же гроссмейстера, который не умеет ходить конем…

К чему это я? А к тому, что если человек берется писать книги по истории, то, казалось бы, очевидно — он должен хоть краем уха слышать и об эллинизме, и о Византийской империи. Господин Даймонт презрел это элементарное требование и не утрудил себя такого рода знаниями. И это делает его чем-то неуловимо похожим на Колю С., победителя гроссмейстеров. Пишет Даймонт такую же фольксхистори, как Иванов, пусть с противоположным знаком. Спорить с «интеллектуалами», у которых монголы питаются вшами, и с «историками», никогда не слыхавшими о Византийской империи, я не буду, но ничто не мешает мне показать их дичайшую безграмотность, что называется, во всей красе.