Александр Елисеев - Социализм с русским лицом
Поэтому вряд ли есть основания переживать по поводу того, что мы не пошли по пути Европы. Это такой кровавый путь, который нам и не снился. За свое нынешнее процветание Европа заплатила столетиями беспрерывных ужасов.
У нас же капиталистический уклад (уклад, а не капитализм как таковой!) появился на столетия позже, чем в Европе, в середине XIX века. Пережив бурное развитие, он попытался перерасти в капитализм, но российская буржуазия не удержала политическую власть, захваченную в 1917 году. И это при том, что сама буржуазия была очень активной и деловую хватку имела медвежью. Российский буржуа выигрывал экономически, но проиграл на ниве политики.
Экономически сметливая буржуазия оказалась политически недалекой, что наглядно демонстрирует февральский переворот – акт потрясающего идиотизма (об этической стороне вообще умолчим). Свергать главу государства, ведущего ожесточенную войну, – для этого нужно иметь довольно-таки плохие мозги! Ясно ведь было, что это приведет к грандиозной радикализации населения и, как следствие, стремительному смещению далеко влево – к революционным социалистам.
Само вызревание российского капитализма происходило как-то ублюдочно, по-«социалистически». Крупные отечественные капиталисты изначально не были предпринимателями, они выходили из среды управленцев. Перед тем, как стать бизнесменами, они служили чиновниками – директорами акционерных предприятий и т. п. А знаменитые московские купцы-староверы, такие, как Рябушинский или Мамонтов, начинали свою буржуазную карьеру в качестве распорядителей при старообрядческих общинах. Понятно, что говорить о полноценной предпринимательской ментальности здесь не приходится. Такая «ублюдочность» российского капитала ярко проявилась в деятельности многих буржуазно-либеральных политиков. Так, заместитель председателя ЦК кадетской партии кн. Д. Шаховской был приверженцем некоего «соборного социализма» (социалистическим идеалам, в той или иной степени, симпатизировала половина членов ЦК).
Уже после Февральского переворота либеральные политики из временного комитета Государственной Думы создали т. н. Союз эволюционного социализма (его возглавил известный философ Н. Лосский). Торгово-промышленный союз активно использовал в своей пропаганде образ революционного пролетария (!) и типично социалистическую лексику.
Можно также привести в пример Д.И. Шаховского, одного из лидеров кадетов. Он выдвинул концепцию «русского соборного социализма», основанного на преобладании кооперативного хозяйства.
Да что там говорить, если с апреля-мая 1917 года роль главных защитников капитализма взяли на себя умеренно-социалистические партии – эсеры и меньшевики, считавшие, что российский капитализм еще не исчерпал всех своих возможностей и социалистическая революция является отдаленной перспективой. При этом классические либеральные группировки (кадеты, октябристы) стремительно теряли свою популярность и уже не могли претендовать на роль авангарда буржуазной революции.
Да какой уж там авангард, когда сам российский капитализм плелся в хвосте у иностранного! Утверждать обратное – значит игнорировать многочисленные факты господства зарубежных капиталистов в ведущих отраслях отечественной промышленности. Вообще, стоит говорить о наличии внутри российской экономики двух мало связанных между собой укладов, один их которых был национальным и самобытным, другой – жестко ориентированным на западные рынки.
Профессор С. Первушин установил, что периоды спада и подъема дореволюционной русской промышленности не совпадали с колебаниями ее общего производства. И в то же время они полностью соответствовали изменению курса ценных бумаг на Парижской бирже. «Получалось, – комментирует эти данные историк Ю. Бокарев, – что капиталистическая промышленность в российском народном хозяйстве была до известной степени инородным телом, чье развитие зависело не от поступлений сельскохозяйственного сырья и колебаний крестьянского и помещичьего спроса, а от размеров иностранных капиталовложений».
Таким образом, капиталистический сектор представлял собой вненациональный, прозападный экономический уклад – в отличие от аналогичного уклада времен вызревания буржуазных отношений на Западе. Тот хотя бы черпал свои основные ресурсы из местной деревни, что и сообщало ему некую органическую крепость (пусть она и носила паразитический характер). Наш капитализм, пожалуй, не был и подлинным паразитом. Скорее он – шмат грязи, быстро снятый металлической щеткой большевизма.
Экспансией иностранного капитала были недовольны самые разные общественные слои. Но, пожалуй, самую убийственную их критику дали русские монархисты-консерваторы.
«Главный враг России – иностранный капитал, – уверенно заявлял А. Г. Щербатов, один из основателей Союза русских людей. – Перед иностранным капиталом заискивают русские государственные люди; ездят к нему на поклон в иностранные финансовые центры, как в былые времена русские князья ездили в Орду, представителей его встречают чуть ли не с царским почетом, от мановения его властной руки зависит – начнет ли Россия войну или нет, примет ли она невыгодные условия мира или нет».
По его разумению, самостоятельность Российского государства была только кажущейся, и он предсказывал, что вскоре вся отечественная промышленность будет в руках у иностранцев, а русские «будут использоваться как чернорабочие и низшие служащие».
Конечно, далеко не все русские националисты смотрели на перспективы развития российской промышленности столь пессимистично, но все, так или иначе, разделяли тревогу Щербатова.
При этом они приводили конкретные данные, отслеживая ситуацию по регионам. Некто Л. Г. анонимно оппонирующий министру С. Ю. Витте, отмечал, что «южная промышленность выросла, главным образом, на иностранных капиталах, строили ее иностранные инженеры и по иностранным образцам». Из 18–20 доменных заводов русскими можно назвать только Сулиновский завод и два завода Брянского общества. Причем заводы не только строились иностранцами, иногда их просто покупали. Л. Г. называл случай, когда «заводы прямо покупались за границей и целиком, со всем их устройством, перевозились в Россию» (пример – трубопрокатный завод Никополь-Мариупольского общества).
Печатный орган Союза Михаила Архангела журнал «Прямой путь» выражал тревогу по поводу того, что «…большинство бакинских нефтяных заводов скуплено небольшой кучкой иностранных миллионеров-монополистов». Журнал разоблачал авантюрную деятельность трех английских компаний «Anglo-Maikop», «Maikop-Pipe-Line», «Maikop-Victory», направленную на дезинформацию общественности. Компании через свою агентуру уверяли россиян в больших неудачах, якобы постигших нефтеразработку в районе Майкопа. Это делалось с целью последующей скупки сырья по дешевой цене. Монархист В. В. Есипов писал о настоящем вторжение немецкого капитала в Лодзинский район, практически полностью перешедший под его экономический контроль. Сверх того, свою долю урвали бельгийцы и англичане, скупившие инфраструктуру города.
Какой-либо пользы от иностранных капиталистов правые не видели. В. И. Гурко считал, что они только эксплуатируют Россию, не внося в ее экономику какого-либо значимого вклада. Он полемизировал с теми, кто указывал на роль иностранного капитала в хозяйственном подъеме Англии и САСШ. Согласно ему, в случае с этими странами можно говорить о прибытии не столько самих капиталов, сколько их обладателей, окончательно там обосновавшихся. В Россию же текут капиталы, прибывшие «на побывку». С их помощью иностранные дельцы извлекают из страны барыши, которые невозможно получить в данный момент на родине. Как только условия уравниваются, прибыль возвращается обратно. Такие капиталы являются «громадными щупальцами, которые… протягивают в чужеземные страны и при помощи коих втягивают в себя их богатство». При этом даже крушение предприятия не всегда позволяет вернуть эту прибыль стране пребывания. Сие возможно лишь тогда, когда «до наступления промышленного кризиса предприятия пережили несколько благоприятных лет, в течение которых успели, в виде прибыли, вернуть акционерам весь вложенный в них капитал».
Не была обойдена и тема спекуляции. Экономист Л. Н. Воронов утверждал, что «большинство иностранных предприятий отличается спекулятивным характером». Они рассчитывают на получение высокооплачиваемых казенных заказов и вообще на высокие цены выпускаемой ими продукции. Данные предприятия плохо выдерживают сравнительно небольшие колебания цен и вместо удешевления товаров ходатайствуют о выдаче вывозных премий для искусственного повышения цен. «Устроенные в погоне за быстрой и легкой наживой, – писал Воронов, – иностранные предприятия спешили, с первых же лет деятельности, выдавать крупные дивиденды, не изучая условий рынка, не приспосабливаясь к его требованиям».
