Николай Задорнов - Амур-батюшка (Книга 1)
Ближе к Благовещенску стали проплывать пароходы. На возвышенностях релках - виднелись распаханные и засеянные казаками земли. На правом вперемежку с "таежками", как назывались тут перелески, попадались китайские деревни.
Когда приставали к берегу, крестьяне-китайцы подходили к плотам, кланялись вежливо, приносили овощи, бобы, лепешки, показывали знаками, что русские плывут далеко и что путникам надо помогать, что у них маленькие ребятишки хотят кушать.
Немало было разговоров про китайцев. Егор ходил в деревню смотреть, как они живут.
- Такие же люди, - оказал он, воротясь.
Но в душе немало удивился тому, что увидел: уж очень аккуратны были китайские пашни, хоть и малы; и все росло - овощи, хлеб. Кругом тайга и луга. Деревня обведена стеной из самана.
На устье Зеи, в Благовещенске, переселенцы получили "порционы": сухари, соль, побывали на многолюдном базаре и в солдатской церквушке подле строящегося собора.
Перед крестьянами открывалась еще одна новая страна. Тайга, чем ниже спускались по реке, становилась веселей, кудрявились орешники, радовали глаз дубняки, липовые рощи; на лугах росли сочные буйные травы, а на зеленых косогорах, и на русской и на китайской сторонах реки, цвели красные и желтые саранки и пушистые белые марьины коренья. Маньчжуры подплывали к каравану на лодках, торговали овощами и дичью, несли какую-то тарабарщину, хватали русские монеты, но кредиток не брали.
- Эх, взяли меня, как с гнезда, и унесли!.. Чего только я тут не нагляжусь! - невесело и растерянно говорил дед Кондрат, проплывая расположенный неподалеку от Благовещенска маньчжурский городок с бойким базаром на берегу, с мачтовыми лодками у пристани, с золочеными крышами кумирен и с глинобитной крепостью.
Вскоре китайские деревни исчезли. На обеих сторонах реки стояла сплошная грозная тайга, и с каждым днем все выше вздымались скалы. Кое-где в распадках приютились казачьи посты - несколько свежерубленых избенок да огороды. Амур, зажатый в каменной теснине, шел местами как между стен. Река зашумела, повлекла плоты быстрей.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В Благовещенске вместо солдат-сплавщиков на паромы заступили лоцманы-казаки из недавно переселенных на Амур забайкальцев. С этими плыть стало веселей. Они все тут знали и обо всем охотно рассказывали.
- Мои деды на этом Амуре жили, - рассказывал низкорослый, кривоногий казак Маркел. - Я-то родился на Шилке, в станице Усть-Стрелка, но род-то от старых жителей. Ведь в прежнее время тут русских много жило. Этой реке и название - Амур-батюшка. Волга - Руси матушка, а Амур-то - батюшка! Были тут и города, заимки. Пашни пахали. А потом с маньчжуром сражались и русские ушли - земля заглохла, стала Азия и Азия. А нынче вот опять топоры застучали. Лес валят, корчуют. Красота!..
- Почему же деды-то уходили с Амура? - спросил Егор.
Маркел не сразу ответил. У него было что рассказать российским переселенцам, и поэтому он не торопился. Казак оглядел мужиков и начал тонким голоском:
- Это было давно. Моего деда дед ли, прадед ли тут жил. Тут было всего: и хлеба росли и люди жили. Китаец тогда за стеной жил. У них коренное государство, ну, вроде Расея ихняя, стеной отгорожена, и начальство строго следило, чтобы за ворота никто не выселялся. А китайцы, конечно, не слушают. Это я знаю, потому сам сидел в Китае в плену и стену видел. Здоровая такая стена, вот с эту кручу, - кивнул Маркел на каменный обрыв, быстро проплывающий над плотами. - Проложена прямо по сопочкам, по степи, где придется. Ну вот, - Маркел кивнул на правую сторону. - В те поры - это давно было - Миколай Миколаич Муравьев говорил: двести лет тому назад маньчжурец пошел на Русь. Маньчжурец в Китае хозяин. Пошли воевать маньчжурские полки. Про китайца в то время слышно не было. Маньчжур до последнего срока был тут грабитель. А китаец вышел на Амур позже. Это народ хороший: труженик и старатель. Сам богдыхан войско привел. Аж до Амура достиг! Выше Благовещенска был большой город Албазин. Отец-то все нам показывал дедушкину пашню - водил на Амур, когда мы в Забайкалье жили. А уж какая пашня! На ней в два обхвата березы выросли. Когда я с отцом ходил, он показывал те места, где был Албазин. А потом отец помер, а у меня знакомых стало много на Амуре из орочен. Я сам часто сюда ездил, ружья возил и охотился, так уж хорошо это место запомнил, где Албазин стоял. А теперь и на тех пашнях тайга, а где так гарь или который лес ветром повалило. А когда-то стоял город, хлеб рос, был скот разведен. Люди жили мирно. Маньчжур и давай воевать. Обложил Албазин. Сперва не мог взять. Но нам помощи нет настоящей - от Москвы-то, говорят, мол, как ее подашь, далеко, мол, через хребты дорога. Стали сдавать крепость, велели народу выйти в Забайкалье, замириться. Обида, конечно... Говорят, шибко плакали старики. Албазинокую-то божью матерь слыхали? - вдруг с живостью спросил Маркел. - Чудотворную-то икону?
- Казанскую, что ли? - переспросил Федор.
- Какой казанскую! - с пренебрежением ответил казак. - В Албазине была чудотворная албазинская. У нас известно. Икону старики на руках вынесли.
Маркешка рассказывал, какая разница между китайцами и маньчжурами и как их различать.
- Как же Амур-то обратно взяли? - спросил Федор.
- Мы как сюда пришли с Муравьевым, и из ружья ни разу не выстрелили. С китайцами все мирно обошлось. Геннадий-то Иванович Невельской на корабле зашел с моря и устье у реки занял. А Муравьев был губернатор в Иркутске, собой рыжеватенький такой, верткий, как хорек, но с солдатами обходительный. Я уж потом сколько раз с ним встречался. Всегда за ручку здоровался. Это уж обязательно! В пятьдесят четвертом году он в первый раз спустился с нами с Забайкалья на судах и проплыл скрозь весь Амур. Мы имя руководствовали, форвахтер показывали. Кто не потрафлял ему - таку вздрючку давал, бывало, горячих всыплют. Проплыли мы, и с тех пор Расея сюда двинулась. И теперь народ сюда льется, как вода. Китайцы не хотели сначала Муравьева пускать, а потом рассудили, что, мол, соседи, жить, говорят, надо мирно, и не стали препятствовать. Старый договор порвали, написали новый. Миколай Миколаич Муравьев подписал, китайцы кистями расписались, выпили хорошенько, и с тех пор живем дружно. И китайцы довольны, а то они боялись, что англичане в Амур зайдут. Так нам Муравьев Миколай Миколаич сказывал; мы ведь и потом у него были лоцманами. Как раз в тот год, как он договор подписывал в Айгуне, я тоже был на сплаве, лоцманил. Беда, он говорил, эти англичане сильно терзают китайцев. Он говорил, будто для китайцев старался.
- Ну ладно, а как же тогда ты в плен попал к китайцам, если с китайцами дружно жили?
- Ну, это дело мое! - недовольно ответил Маркешка и, немного помолчав, добавил: - Это давно было.
Другой сплавщик, пожилой, безбородый и желтолицый Иннокентий, или, как его все звали, Кешка, засмеялся.
- Маркел ходил охотиться на Амур. Его поймали. Год держали в яме, а потом через весь Китай и всю Монголию вывезли в клетке на верблюде и в Кяхте выдали.
Маркел угрюмо молчал.
- Он зимой ходил на дедушкину землю охотиться на белок и соболей да напоролся на льду на китайского генерала, на начальника Айгуна.
Такое объяснение понятно мужикам; русский барин-генерал или китайский могли при случае поступить, конечно, как им вздумается: нашел, видно, в чем-то нарушение.
- Маркешка оружейник хороший. Ружья сам умеет делать, - продолжал Иннокентий. - Прежде на Амуре русские ружья знали. Он ездил, менял...
- Ведь ружья делать занятие доходное? - удивился Федор, обращаясь к лоцману. - Дула-то где брал? На новом-то месте ружья нужны!
- Я просил у начальства позволения открыть оружейный завод в Благовещенске, - отвечал Маркешка.
- Ну и что же?
- Капитала нет! Сказали: "И не суйся". Говорят, ружья покупать надо у американцев или из Тулы. Еще, говорят, не хватало, чтобы забайкальцы стали свои системы придумывать! Однако, твари, ружье мое схватили и не отдали, и видать было, что понравилось им. Ружье отобрали, сняли с него рисунок и "уда-то послали. Оказали, в Николаевске есть оружейная при арсенале, чинят там старые кремневки, фитильные, штуцера - всякую такую чертовщину, туда, мол, нанимайся. А на черта мне это дело сдалось?
Егор с большим любопытством приглядывался к Маркешке. Бледный и смирный казак этот, как видно, был выдумщиком и смельчаком.
- Он ведь из Хабаровых! - продолжал на соседнем плоту Иннокентий. Ерофей-то Хабаров в древнее время был богатырь, голова на Амуре. Албазин-то который построил. Хабаров, паря, знаменитый человек! Маркешка-то его же рода, от братьев от его, что ли, они произошли. Муравьев, когда в первый раз Маркешку увидел, сказал: "Какой же ты богатырь, Хабаров, - такой маленький да кривоногий!"
Все засмеялись.
Егор подумал, что и тут, на новых местах, есть, видно, несправедливость.
* * *
Через неделю караван подходил к деревне Хабаровке.
- Твоим именем, что ль, названа? - с насмешкой спросил Федор у Маркешки.
