Елена Зубкова - Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв
Хрущёв недотягивал даже до этого уровня, поэтому шансы поступить в Промакадемию на общих основаниях у него были совсем небольшие. Он приехал в Москву и сразу пошел на прием к Кагановичу. Как старого знакомого Каганович его охотно принял. «Я, – сказал Хрущёв, – учился на рабфаке, но не кончил, взяли на партработу, а теперь вот очень хочу доучиться в Промакадемии. Меня могут на экзамене провалить, но я очень прошу вашей помощи – дать мне льготу, я догоню». Так вспоминал об этом визите Каганович. Он тут же связался с Куйбышевым (тот курировал Промакадемию как председатель ВСНХ), посоветовался с Молотовым (в то время первым секретарем Московского городского комитета партии) – и вопрос был решен. Хрущёва приняли в Промакадемию – по звонку Кагановича.
Однако здесь повторилась та же история, что и во время обучения на рабфаке. Новый слушатель Промакадемии особым усердием в учебе не отличался, а все больше отвлекался на другие дела. Вместо прилежного студента перед нами снова партийный активист. Надо признать, что этому способствовала и сама обстановка 1929 года. Он вошел в историю как год великого перелома. В стране форсированными темпами шел процесс индустриализации, была объявлена сплошная коллективизация. Рынок, когда-то разбуженный нэпом, теперь почти умер. В городе не хватало продуктов, деревня стояла на пороге социального взрыва. Народ роптал. А в партии шли бурные дискуссии – о темпах экономического роста, об отношении к крестьянству, об источниках накопления средств для продолжения индустриализации, о внутрипартийной демократии. Главный водораздел тогда проходил между сторонниками Сталина и правыми во главе с Бухариным, Рыковым, Томским. Правые выступали за умеренные темпы индустриализации, против сплошной коллективизации и более сбалансированную политику по отношению к крестьянству, за развитие рынка. Но в течение 1929 г. они сдавали позицию за позицией. 50-летие Сталина совпало с окончательным разгромом «группы Бухарина». Однако правых потом еще долго преследовали и изгоняли из разных учреждений, органов власти, учебных заведений.
Не стала исключением и Промышленная академия. Среди ее слушателей оказалось довольно много сторонников правых – факт среди хозяйственников и практиков скорее типичный. Хрущёв же сделал ставку на Сталина и его линию, со всей свойственной ему энергией и горячностью включившись в борьбу против правых в стенах Промакадемии. Отчасти у него были и личные мотивы: руководство академии, партийное бюро и даже некоторые рядовые слушатели встретили его настороженно, демонстрируя такими образом недоверие к партаппаратчикам. В этом был свой политический резон, поскольку именно в среде партаппаратчиков Сталин пользовался исключительной поддержкой и авторитетом.
Обстановка в Промакадемии и особенно позиция ее партийного бюро, сохранявшая лояльное отношение к правым, привлекла внимание ЦК ВКП(б). По этому случаю в «Правде» 26 мая 1930 г. должна была появиться специальная публикация с критикой линии партбюро. Надо было только получить подписи слушателей под готовым текстом. Главный редактор «Правды» Лев Мехлис накануне пригласил к себе Хрущёва и предложил ему поставить свою подпись. Хрущёв прочитал текст и подписал его. И хотя заметка вышла в «Правде» под псевдонимом, этот жест не остался незамеченным. Через два дня после публикации Хрущёва избирают секретарем партийного бюро Промакадемии. На этот пост его настоятельно рекомендовал Каганович.
После того как Хрущёв возглавил партийную организацию Промакадемии, главным смыслом деятельности бюро стала борьба против правых и заодно и со всеми противниками генеральной линии партии – явными, но чаще всего мнимыми. По инициативе Хрущёва в стенах учебного заведения прошла настоящая чистка – людей исключали из партии, изгоняли из Промакадемии. Партийный секретарь внимательно следил за тем, какое впечатление его бурная деятельность производит в Московском комитете партии, в ЦК.
К этому времени относится еще один значимый эпизод биографии Хрущёва – он знакомится с Надеждой Аллилуевой. Жена Сталина тоже училась в Промакадемии и была парторгом одной из групп слушателей. Хрущёв вспоминал, как беседовал с Аллилуевой о делах в академии и думал, расскажет ли она об этом разговоре Сталину и что именно она скажет. Судя по всему, Надежда Сергеевна делилась с мужем о ситуации в Промакадемии, рассказывала ему и о Хрущёве, положительно отзываясь о его работе в качестве партийного секретаря.
Хрущев в Москве. 1935 г.
Не забывал о своем протеже и Каганович. В 1930 г. он заступил на пост первого секретаря Московского городского, а потом и областного комитета ВКП(б), одновременно являясь секретарем ЦК ВКП(б) и членом Политбюро. Москва была не только главным политическим центром страны, огромное и сложное городское хозяйство требовало постоянного внимания и эффективного управления. А значит, нужны были люди, способные справиться с этими задачами – политическими и хозяйственными. Промакадемия находилась в Бауманском районе Москвы. Поэтому, когда в начале 1931 г. встал вопрос о замене первого секретаря Бауманского райкома, Каганович вспомнил о Хрущёве. Всего через полгода – новое повышение, Хрущёв получает пост первого секретаря самого большого и важного района Москвы – Краснопресненского, а в январе 1932 г. избирается вторым секретарем Московского горкома партии. Так Хрущёв становится правой рукой Кагановича в Москве, а тот, занятый на разных других постах, охотно перекладывает значительную часть забот о столице на своего выдвиженца. Столь стремительный карьерный взлет – случай весьма редкий даже по тем временам. Промышленную академию Хрущёв так и не окончил.
«Отец города»
В начале 1930-х годов Москва стремительно росла – реконструировались старые, строились новые заводы, которые требовали рабочих рук. Население столицы всего за пять лет – с 1929 по 1933-й – увеличилось почти на полтора миллиона. А городская инфраструктура оставалась при этом прежней, катастрофически не хватало жилья, обострилась транспортная проблема, коммунальный сектор находился в критическом состоянии. В городе то и дело возникали перебои со снабжением населения продовольствием, введение карточек не решило и не могло решить этой проблемы.
И. В. Сталин и Н. С. Хрущёв в президиуме на Х съезде комсомола. 1936 г.
На этом фоне началась реализация масштабного проекта – превращение Москвы в «образцовый социалистический город». Именно так была сформулирована перспектива городского развития в постановлении пленума ЦК ВКП(б) в июле 1931 г. Ее практическое воплощение в жизнь предполагало строительство метрополитена, перепланировку городского пространства, расширение русла Москвы-реки и строительство канала Москва – Волга, возведение жилья и детских учреждений. Генеральный план реконструкции Москвы был утвержден в июле 1935 года. Он осуществлялся под непосредственным руководством и наблюдением Сталина, а отвечали за его реализацию городские руководители – сначала тройка Каганович, Хрущёв и Булганин, а после перехода Кагановича на другую работу – двое. Хрущёв с января 1935 г. укрепил свои позиции в качестве партийного лидера Москвы, заняв сразу два поста – первого секретаря МК и МГК ВКП(б), Николай Булганин с 1931 по 1937 г. возглавлял Моссовет.
Хрущёв и Булганин, «отцы города», как в шутку называл их Сталин, поначалу не очень ладили между собой. Хрущёву казалось, что Булганин ведет свою линию и мало советуется с ним. В этих претензиях и обидах чувствуется комплекс провинциала – все-таки Булганин, работая в столице с 1922 г., мог уже вполне считать себя москвичом. Авторитет Булганину прибавляло и то обстоятельство, что до назначения на пост председателя исполкома Моссовета он почти пять лет руководил весьма солидным столичным предприятием – Московским электрозаводом. За это Николай Александрович был награжден орденом Ленина – еще один повод для некоторой ревности со стороны Хрущёва, получившего ту же награду позднее, за строительство метрополитена. Факт настолько запал Никите Сергеевичу в память, что он упомянул о нем в своих мемуарах: «Помнится, Булганин имел орден Ленина под десятым номером. Это в ту пору очень подчеркивалось. У меня был орден Ленина с номером где-то около 110». Потом отношения между «отцами города» наладились и стали вполне дружелюбными – особенно когда Хрущёв понял, что Булганин вовсе не претендует на первые роли в тандеме. Опыт совместной работы пригодился в дальнейшем: тандем Хрущёв – Булганин снова появится на политической сцене 20 лет спустя.
А пока Хрущёв полностью погрузился в московскую жизнь и ее проблемы. Он работал не покладая рук в своем стиле: с утра до вечера его видели в шахте строящегося метро, на заводе или в детском саду, на строительстве набережной или нового моста. В шахтах и тоннелях метрополитена Хрущёв чувствовал себя как рыба в воде – сказывался донецкий опыт. Он вникал во все детали технологического процесса, а порой выступал с дельными предложениями по его совершенствованию. И, конечно, не забывал о своих обязанностях партийного руководителя – убеждал, нажимал, подстегивал. Первая линия метро была открыта 1 мая 1935 г., Хрущёв вместе с Кагановичем и другими почетными гостями проехал на первом поезде. «У нас метро работает прекрасно, – говорил некоторое время спустя Никита Сергеевич и добавлял: – лучше английского».
