П Перминов - Под сенью восьмиконечного креста (Мальтийский орден и его связи с Россией)

Впрочем, не будем забегать вперед. Вопрос о развитии отношений России с Орденом Св. Иоанна на их наиболее активном этапе, приходящемся на вторую половину XVIII - начало XIX века, и составляет предмет нашего исследования. Ограничимся пока лишь замечанием о том, что, несмотря на свою кажущуюся академичность, вопрос этот представляется весьма актуальным, по крайней мере для мальтийских историков. Повсюду на острове, нередко помимо нашей воли, мы оказывались в ситуациях, которые так или иначе перекликались с эпизодами русско-мальтийских связей. Вспоминается, как во внутреннем дворике-атриуме Музея изящных искусств Валлетты перед выставленным в нем двухметровым скульптурным изображением А. П. Чехова мальтийский историк Доминик Кутайяр говорил нам о том, что только встреча М. С. Горбачева с Дж. Бушем на Мальте подвела черту под экспансионистской политикой России, якобы еще с петровских времен имевшей виды на Мальту как на свою военную базу в Средиземноморье. За спиной сдержанно жестикулировавшего ученого в наглухо застегнутой ши-{10}нели, с мертвой чайкой в руке сидел Чехов, изваянный из желтоватого мальтийского песчаника знаменитым на острове скульптором Антонио Шортино. Вокруг оживленно переговаривались ребята из соседней школы, приведенные в музей на экскурсию. Многие из них были в свитерах с надписью на груди "Перестройка".

Мальтийцы - открытый народ. Везде - в музеях, библиотеках - с нами охотно обсуждали сложные перипетии отношений России с Орденом. Примечательно, однако, что подавляющее большинство наших собеседников смотрели на них сквозь призму утвердившихся в западной исторической литературе стереотипов об изначальной агрессивности, экспансионистском характере средиземноморской политики русского царизма.

Именно такие беседы и побудили автора этих строк обстоятельно, не упрощая, но и не следуя традиционным схемам, разобраться в том, как же все-таки предстают в исторической ретроспективе связи России с Мальтийским орденом. Для того, чтобы возможно объективнее взглянуть на этот непростой вопрос, начать придется с рассказа об истории возникновения Ордена Св. Иоанна, о которой мы, к сожалению, нередко получали столь же искаженное представление, как и мальтийцы о русской политике в Средиземноморье.

Сразу оговорюсь: перед вами не научное исследование в строгом смысле этого слова, а скорее обзор малоизвестной или вовсе не известной у нас богатейшей литературы об истории Ордена Св. Иоанна. О связях между Россией и Орденом мы расскажем, опираясь на материалы Архива внешней политики России, некоторые западные исследования и книги историков русского зарубежья, проявляющих интерес к различным аспектам русско-мальтийских отношений. {11}

ПОД ЗНАКОМ БЛАГОЧЕСТИЯ

И ПОСЛУШАНИЯ

История Иерусалимского, Родосского и Мальтийского державного военного Ордена госпитальеров Св. Иоанна *, называемого также Орденом иоаннитов, или госпитальеров, уходит своими корнями в глубокую древность. Известный мальтийский историк Г. Шиклуна, долгое время работавший директором Национальной библиотеки Валлетты, пишет, что первое упоминание о монашеском братстве госпитальеров относится к IV веку н. э., когда христианские пилигримы устремились к Святым местам 1. Свое название братство получило от госпиталя, или странноприимного дома, основанного им в Иерусалиме. Госпиталь в Иерусалиме продолжил свое существование и после захвата Святых мест христианства мусульманами. Монахи давали приют паломникам, лечили больных.

Между 1023 и 1040 годами несколько купцов из Амальфи **, города на южном побережье Италии, являвшегося вплоть до конца XVI века одним из центров левантийской торговли, основали новый госпиталь либо же, что вероятнее, восстановили старый, уничтоженный по приказу египетского халифа Хакима. Госпиталь находился в Иерусалиме, недалеко от храма Гроба Господня, и состоял из двух отдельных зданий - для мужчин и женщин. При нем была сооружена церковь Марии Латинской, {12} богослужения в которой отправляли монахи-бенедиктинцы (их монастырь находился недалеко от госпиталя). День поминовения Иоанна Крестителя в церковном календаре стал самым торжественным праздником иоаннитов.

Значение братства госпитальеров особенно возросло в эпоху крестовых походов (1096-1291 гг.). Когда 15 июля 1099 г., во время первого крестового похода, крестоносцы под предводительством Готфрида Бульонского вступили в Иерусалим, они нашли госпиталь действующим 2. В знак благодарности за помощь при взятии города Готфрид Бульонский щедро наградил госпитальеров. Однако, в чем конкретно состояла эта помощь, достоверно не известно. До наших, дней дошла лишь легенда о том, что Жерар, глава монашеского братства, самоотверженно пытался помочь своим единоверцам во время осады. Зная о том, что в стане осаждающих начался голод, он сбрасывал со стены города на головы воинов Готфрида Бульонского не камни, а свежевыпеченный хлеб. Жерара схватили, ему угрожала смерть, от которой он был избавлен чудесным образом: на глазах судей, перед которыми он предстал, хлеб превратился в камни. Многие рыцари вступили в братство; вскоре оно взяло на себя защиту паломников в их путешествиях к Святым местам. Госпитальеры не только строили больницы, но и укрепляли крепости по дорогам пилигримов.

Глава братства госпитальеров (в дни первого крестового похода его называли ректором) брат Жерар был выходцем из Прованса или Амальфи. Судя по всему, Жерар обладал не только замечательным благочестием, позволившим госпитальерам причислить его к лику святых, но был, как это нередко случалось со святыми, дельным организатором. Его усилиями братство было преобразовано в монашеский орден. Когда члены его явились к храму Гроба Господня и в присутствии Иерусалимского Латинского патриарха произнесли три монашеских обета - послушания, благочестия и нестяжания, они вряд ли могли предполагать, что новому Ордену было суждено пережить все остальные средневековые рыцарские ордена и просуществовать до конца XX века.

Происхождение мальтийского креста точно не установлено. Считают, что такой крест носили граждане республики Амальфи. Символически он толкуется следующим образом: четыре конца креста символизируют христианские добродетели, а восемь углов - добрые качества христианина. Белый крест символизирует безупречность рыцарской чести на кровавом поле войны. {13}

В 1104 году Болдуин I, король Иерусалима, признал братство госпитальеров, а в 1107 году выделил им участок земли. С этого же времени госпитальеры начали приобретать земельные владения в различных европейских странах. В 1113 году папа Пасхалий II утвердил устав госпитальеров и предоставил им право самим избирать главу 3. Хартия Болдуина I и булла папы Пасхалия II хранятся в Национальной библиотеке Мальты в Валлетте.

Первым великим магистром Ордена, избранным госпитальерами в преемники Жерару в сентябре 1120 года, был Раймон Дюпюи *. При нем Орден превратился в военно-монашеский и стал называться Иерусалимским орденом рыцарей-госпитальеров Св. Иоанна. К орденскому одеянию был добавлен для рыцарей черный плащ с белым крестом на левом плече. В походе рыцари надевали алый супервест с большим белым полотняным крестом спереди.

По новому уставу Орден был разделен на три класса: рыцарей, капелланов и оруженосцев. Для посвящения в класс рыцарей необходимо было представить доказательства дворянского происхождения, которые впоследствии в разных странах были неодинаковыми; особенно строгими требования были в Германии, где рыцарь должен был доказать дворянское происхождение своего рода в 16 поколениях. Это постепенно превратило Орден иоаннитов в самый аристократический в Европе. Под знаком восьмиконечного креста собирались младшие сыновья знатных фамилий, которые не могли рассчитывать на наследство по прямой линии. Рыцарь обязывался быть монахом и принимал обет безбрачия (за весьма немногими исключениями, когда папа своей буллой освобождал его от такого обета). Однако госпитальеры не были монахами в строгом смысле слова. Они не были обязаны удаляться от мира, не носили одежды, отличной от одежды мирян, за исключением креста на левой стороне груди. Для принятия в два других класса Ордена доказательств дворянства не требовалось.

Раймон Дюпюи разделил Орден по национальностям на так называемые "языки", или "ланги". Их сначала насчитывалось семь: провансальский, овернский, французский, итальянский, арагонский, германский и английский. Впоследствии к ним был добавлен кастильский; английский язык, уничтоженный Генрихом VIII по настоянию англиканской церкви 24 апреля 1540 г., был восстановлен в 1782 году в Баварии под названием англо-баварского; к этому языку были впоследствии отнесены и два русских великих приорства. {14}

Во главе Ордена стоял великий магистр, избираемый пожизненно. В своих действиях он был ограничен капитулом, или конвентом, который был обязан созывать во всех важных случаях. За великим магистром следовали пилье (столпы), или бальи конвентуальные, стоявшие во главе каждого из языков. Затем шли великие приоры, или бальи капитулярные. Все они были кавалерами Большого креста. За ними - командоры и, наконец, просто рыцари. Земельные владения Ордена предоставлялись при условии уплаты в орденскую казну так называемых "респонсий" великими приорами, бальи и командорами. Каждые пять лет великий магистр имел право назначать командором одного из рыцарей. Эти назначения делались обычно по старшинству, однако в отдельных редких случаях учреждались и родовые командорства. Кроме того, существовало несколько командорств, доходами с которых пользовались капелланы и оруженосцы.