Анна Корниенко - Лжеправители
В этой связи хочется сказать о таком «замечательном» явлении, характерном для любого общества, как экономически господствующая элита. Это «тайное правительство», как некоторые ее называют, делает так, что осуществляемая во всей стране государственная власть становится ее собственной властью, а воля государственного закона – ее собственной волей. Экономически господствующий класс, навязывая обществу выгодные исключительно для себя законы, обычно находит некую общенациональную идею, которой он прикрывает собственные корыстные цели и которая помогает удерживать у власти обеспечивающего соблюдение их личных интересов лидера. Подобное явление характерно, к сожалению, для многих стран мира.
Человек, жаждущий политической власти, как правило, ненасытен. В своей тяге он похож на наркомана: как и последний, он не остановится ни перед чем, пытаясь достигнуть желаемого. Все другие люди для него – только средство достижения власти. Причем личные эмоции играют тут главную роль. Осознание собственной значимости, собственной причастности к вопросам жизнедеятельности целого общества – вот момент истины каждого такого политического наркомана. Поэтому даже публичность не является необходимым условием: наслаждение от «осознания» – вот та «доза», которой требует его мозг, то, без чего он не мыслит своего существования.
Но опять-таки далеко не все правители, как и не все самозванцы, относятся к вышеназванной категории любителей острых ощущений. Какие же особенности характерны именно для самозваных правителей, самозваных претендентов на власть? Как и в случае с «законными» правителями, их несколько. Заметим, кстати, что полезным будет отличать друг от друга случаи, когда самозванцы знали о том, что они не те люди, за которых пытаются себя выдавать, и те, когда, как в приведенном выше «сказочном» примере, человек был обманным путем убежден другими людьми в своем происхождении или сам изначально в это искренне верил. Некоторые исследователи считают, что известнейший русский самозванец Лжедмитрий I мог искренне считать себя царевичем Дмитрием (хотя на итог его деятельности это, разумеется, никоим образом не повлияло), но это остается на уровне предположений. Такие же предположения делаются и относительно Анны Андерсон, самой известной из так называемых «романовских» самозванок, выдававшей себя за великую княжну Анастасию Николаевну.
Самозванцы могут выдавать себя за реального – живого или усопшего – человека или же за особу, никогда в действительности не существовавшую. Лица, становящиеся объектами самозванства, – это, естественно, те люди, которые пользовались влиянием, известностью и популярностью в то время и в том обществе, где действуют самозванцы. К примеру, в XVIII–XIX веках (предромантическую и романтическую эпоху) многие европейские авантюристы выдавали себя за представителей тех или иных экзотических народностей, по большей части – за соответствующих «принцев» и «принцесс». И это понятно: экзотика была в моде, шла рука об руку с романтикой, а сама возможность принадлежности к правящим династиям добавляла шарма и одухотворенной возвышенности создаваемому образу.
Ярким тому примером может стать самозванка, вошедшая в историю как княжна Тараканова. Эта таинственная женщина с самого начала сумела обратить на себя достаточно внимания, что далеко не просто, как может показаться на первый взгляд. О своем происхождении она рассказывала так же загадочно, как и вела себя. Явившись в Европу неизвестно откуда, она первое время презентовала себя как некую султаншу Али-Эмете. Потом список имен продолжился и весьма расширился: принцесса Азовская, госпожа Шель, мадам Тремуйль, мадам Франк и т. д. Апогеем перевоплощений самозванки стал образ российской княжны Елизаветы Владимирской, якобы рожденной императрицей Елизаветой Петровной от ее фаворита Алексея Разумовского.
И каким был итог всего этого? Женщина в некотором роде добилась своего: она обрела популярность, о ней говорили и писали. Хотя добраться до трона ей, как мы знаем, так и не удалось. Но, похоже, она не особо на него и претендовала.
На самом деле настоящая, как считают исследователи, дочь императрицы и Разумовского, княжна Тараканова, которую звали Августой, предположительно 1744 года рождения, была вначале вывезена за границу, а в возрасте 41 года по велению Екатерины II насильно привезена в Россию. Под именем Досифеи она была пострижена в московский Ивановский монастырь, где в абсолютном уединении и закончила свои дни.
Другой заслуживающий внимания пример – некая Мэри Бэйкер, выдававшая себя за принцессу Карабу с некоего таинственного острова в Индийском океане. Она появилась в Глостершире в 1817 году. Незнакомка была одета в экзотическую одежду, с тюрбаном на голове, и говорила на никому не известном «языке» (собственного, как потом выяснилось, производства). Некоторое время эта особа была в центре внимания всей общественности. Но в конце концов «принцессу» опознали: ею оказалась дочь местного сапожника, и последующую «карьеру» женщина строила, продавая пиявок в одной из английских больниц.
Загадочность, популярность, почет, тайна… Что ж, романтизм есть романтизм, тут можно обойтись без комментариев.
До XX века объектами самозванства были преимущественно царствующие особы и их родственники (лже-короли и королевы, лже-принцы и принцессы периодически появлялись практически во всех странах Европы), даже совсем не обязательно существовавшие в действительности. Искатели удачи сплошь и рядом «превращались» в царевичей, которых никогда не было на самом деле. Так, к примеру, на Руси появлялись «сыновья» Василия Шуйского, Федора Иоанновича и даже иноземных монархов. Подобное положение вещей значительно упрощало жизнь самозванцу: ему следовало доказывать лишь свою принадлежность к царскому роду, а не тождество с конкретным человеком, что было намного сложнее.
Подобный вид самозванства к романтике не имеет никакого отношения. Это уже чистой воды политическое самозванство, причины возникновения которого можно сопоставить с уже рассмотренными нами причинами стремления человека к власти вообще. К особенностям же самозванства как явления можно отнести следующее: недовольство народа существующим режимом и желание определенных слоев населения (не обязательно даже экономической элиты, монархическая Россия тому живой пример) возвести на престол собственного марионеточного правителя. Большую роль во всем этом играет как менталитет населения каждой конкретной страны, так и личные намерения человека, рвущегося к власти.
Политическое самозванство встречалось уже в глубокой древности. К примеру, в Древнем Египте трон фараона Менеса занял, правда лишь на очень короткий срок (пока настоящий царь был «в отъезде»), его «двойник»-самозванец, совершенно посторонний божественной семье (фараоны в Египте считались сыновьями и воплощениями бога на земле, в самом прямом смысле этого слова) человек. Каким же образом ему удалось это сделать? Самозванец оказался похож на фараона до такой степени, что даже придворные по возвращении истинного владыки не сразу смогли понять, кто есть кто. Кстати говоря, за время своего короткого правления «двойник» успел издать несколько очень полезных для страны законов. О его дальнейшей, после разоблачения, участи история умалчивает. Хотя не трудно догадаться, что именно могло ждать простолюдина, «осквернившего» священный трон земного бога…
Это был один из немногих случаев, когда исключительное внешнее сходство с царем сыграло решающую роль в жизни лжеправителя. Другой похожий случай описан Александром Дюма в его романе «Виконт де Бражелон», по мотивам которого снят популярный фильм «Человек в железной маске»; правда, лжеправителем несчастного узника Бастилии, принца крови и брата-близнеца правящего монарха Людовика XIV назвать можно лишь с большой натяжкой. Но, как правило, жаждущие дорваться до трона аферисты такую мелочь, как внешнюю схожесть, учитывают не всегда.
Древнюю Персию самозванцы также не обделили своим вниманием. Однажды претендентом на престол (а на некоторое время и правителем страны) стал маг[2] Гаумата, вошедший в историю как лже-Смердис (или лже-Бардия), поскольку выдавал себя за младшего сына царя Кира, Смердиса (Бардию), брата царя Камбиса. Ничем хорошим для самозваного правителя это не закончилось – он был свергнут и убит заговорщиками во главе с Дарием I.
В Англии в конце XV века престолу правящего монарха Генриха VII угрожал под именем сына Эдуарда IV самозванец Варбек. В Черногории в третьей четверти XVIII столетия под именем русского императора Петра III правил известный самозванец Стефан Малый. Во Франции в XIX веке появилась целая череда самозванцев, выдававших себя за дофина Людовика XVII (об этом мы расскажем подробнее).
Начиная с XX века и до наших дней самозванцы, кроме выдающихся государственных деятелей и их потомков, стали принимать облик известных актеров, певцов, спортсменов, их «сыновей» и «дочерей» (в этом случае тесно сплетаются между собой два уже известных нам момента: корысть и чувство собственной незначительности). Неспроста у Ильфа и Петрова родилась идея обыграть образ «сына лейтенанта Шмидта» в своих «Двенадцати стульях».
