Н Греков - Русская контрразведка в 1905-1917 годах - шпиономания и реальные проблемы
Разведкой в Сербии и России руководил капитан Максимилиан Ронге, его коллега капитан Драгутин Ксобан руководил "балканской" группой, капитан Феликс Эдлер фон Фюрнер и штабс-капитан Генрих Мазенек возглавляли французскую и итальянскую группы. Помощником начальника разведывательного бюро был подполковник Альфред Редль. Принято считать, что Редль был русским агентом, случайно разоблаченным в 1913 г., однако, военный агент в Вене полковник Марченко явно не питал к нему симпатий. Результаты своих наблюдений за Редлем полковник Марченко изложил в секретном донесении 9 июля 1909 г. Он писал об австрийце: "Среднего роста, седоватый блондин, с седоватыми короткими усами, несколько выдавшимися скулами, улыбающимися вкрадчивыми глазами, вся наружность слащавая. Речь гладкая, мягкая, угодливая, движения расчетливые, медленные. Более хитер и фальшив, нежели умен и талантлив. Циник. Женолюбив... Глубоко презирает славян"{10}.
Центральная группа Эвиденц бюро по "разведыванию" России действовала с 1885 г. Ей были подчинены разведотделения штабов приграничных корпусов в Кракове, Львове и Перемышле. В 90-е гг. XIX в., по воспоминаниям М. Ронге, в России действовало около сотни австрийских агентов{11}. Но к началу XX в., агентурная сеть была свернута. К 1906 г. в России оставалось лишь 2 агента, поскольку главные силы австрийцы направили в Италию и Сербию, а глава польских националистов И. Пилсудский предложил им использовать в качестве агентов активистов его партии{12}.
К 1909 г., вследствие обострения австро-русских противоречий на Балканах, разведка Австро-Венгрии вновь сконцентрировала свои усилия на России и воссоздала агентурную сеть на ее территории. Старший адъютант штаба Киевского военного округа полковник Галкин так описывал систему австрийского шпионажа в приграничной полосе России: "...губернские города имеют 3 агентов, города с населением до 10 тыс. - 2 агентов, на 10 - верстный в окружности район имеется 1 aгент"{13}.
Штаб Киевского округа подразделял австрийских разведчиков на "интеллигентов" и "неинтеллигентов". Кадры последних рекрутировались из нижних чинов австрийской армии, отбывших действительную службу и обосновавшихся в России. Они не получали определенных задач и должны были сообщать только о том, что из увиденного или услышанного, по их мнению, заслуживает внимания{14}. Среди агентов-"интеллигентов" выделяли две группы: офицеры австро-венгерской армии и "лица свободных профессий", добровольно поступившие на службу в разведку. Чаще всего офицеров переправляли в Россию под видом солдат-дезертиров. В этом случае перед переходом границы они изменяли свою внешность, "запускали себе руки, шею". К тому же выбирались люди с малоинтеллигентными лицами"{15}. Русские власти имели обыкновение высылать австрийских дезертиров в центральные губернии, подальше от границы. Там, оставшись без надзора, агенты и приступали к выполнению заданий.
Профессионалами были гражданские добровольцы. Каждый, после официального согласия поступить на службу в разведку и последующей негласной проверки, проходил 2-х месячную индивидуальную подготовку. Специалисты обучали его военным дисциплинам, знание которых нужно для предстоящей работы. По окончании курсов кандидата ожидали практические испытания. Например, его посылали в Италию наблюдать за работой находившегося там другого агента. Если начальство было удовлетворено результатами испытания, агенту предлагали заключить контракт с Эвиденц баро на 2-3 года{16}.
Плата за услуги агентов определялась следующим образом: за справки, не содержавшие секретных сведений, но составление которых требовало определенного опыта - 50 руб., добытый из русского штаба документ или копия стоили от 300 до 500 руб. Размер платы устанавливал сам агент.
Как удалось установить штабу Киевского военного округа, австрийцы вели сбор самой разнообразной информации военного характера. Например, о пехотных полках, дислоцированных в приграничных районах, австрийцы собирали следующие сведения: "в состав какого корпуса или отряда полк входит по окончании мобилизации, откуда получит укомплектование людьми и лошадьми, на какой день оканчивает свою мобилизацию, в какой пункт должен следовать по окончании мобилизации"{17}.
Связь о разведцентрами в Австро-Венгрии агенты поддерживали, как правило, пользуясь услугами обычной почты. Донесение шифровали, при этом использовали ключ, употреблявшийся торговыми фирмами при коммерческой переписке. Другой способ - "перенос" агентурных донесений через границу контрабандистами. Наиболее важные сведения агенты, их добывшие, доставляли через границу самостоятельно. Киевские военные сокрушались: "Переход границы не труден, ибо в районе каждого отдела пограничной стражи обязательно находятся нижние чины, допускавшие переход... за несколько рублей"{18}. Разведка Киевского военного округа предупреждала ГУГШ о том, что австрийская агентура в России добывает важные сведения путем вскрытия почтовой корреспонденции". Это удается только потому, что в русском почтово-телеграфном ведомстве имеются австрийские агенты. В обоснованности этих предположений русская контрразведка убедилась спустя шесть лет, уже во время мировой войны. В Киеве была арестована группа почтовых чиновников во главе с Караем Цивертом. Последний более 40 лет служил почтовым цензором в Киеве и с одинаковым усердием работал на два правительства{19}. Официально - на русское и тайно - на австрийское.
Ближайшими к границам России австрийскими разведцентрами были штабы I, Х и XI армейских корпусов. О размахе их тайной деятельности можно судить по тому факту, что один только штаб XI корпуса пользовался услугами 30 агентов на территории России. Большинство сведений, добытых ими, концентрировалось в австрийских консульствах Киева, Варшавы и др. городов{20}.
В тесном контакте с австрийцами работала германская разведка. Руководитель германской, военной разведки полковник Брозе и сменивший его в 1909 году майор Гейне прилагали все усилия к углублению сотрудничества двух спецслужб.
О структуре и руководителях германской военной разведки в русском Генштабе почти ничего не знали. Военному агенту в Берлине полковнику П.А. Базарову ГУГШ специально поручило выяснить организацию разведотдела Большого Генерального штаба и распределение обязанностей между сотрудниками отдела. 30 января 1912 года в донесении ГУГШ полковник описал кабинеты германского Генштаба и даже расположение письменных столов, но вынужден был признаться, что подробных сведений о разведотделе не смог собрать. Впрочем, добавлял, что "разведкой специально по России занимается некий капитан Шнейерсдорф"{21}.
Лучше в Санкт-Петербурге были осведомлены об общих формах организации и методах работы германской агентурной разведки. Скорее всего эти данные были получены русским Генштабом от разведки Франции.
Описание системы тайной разведки германцев, методов вербовки агентуры и т. п. больше походит на плод кабинетной фантазии штабных офицеров, нежели на реальность". При этом ни одного факта в подтверждение вывода о том, что Россия, так же, как и большинство европейских стран, покрыта "сетью тайных военно-разведочных постов", в подобных устрашающих материалах не было{22}.
Тем не менее германская разведка активно действовала в России, применяя самые различные методы сбора информации. Так, на обложке ноябрьского номера русского военного журнала "Разведчик" за 1906 год было напечатано объявление немецкой фирмы "Даубе и К", предлагавшее офицерам за хорошее вознаграждение заняться "литературным творчеством". Там же для желающих вступить в переписку был указан почтовый адрес фирмы{23}. Ни редактор журнала, ни его сотрудники, не придали особого значения объявлению и оно разошлось по всей империи. Некоторых офицеров заинтересовала возможность заработать журналистикой и они предложили свои услуги фирме. ГУГШ узнало об уже растиражированном объявлении германцев совершенно случайно. Штаб Кавказского военного округа в марте 1907 года переправил в ГУГШ рапорт подпоручика 71 пехотного полка Фоменко, в котором тот с простодушным возмущением писал: "...Предполагая, что речь идет о составлении какой-нибудь энциклопедии, я написал в Германию по указанному адресу и просил сообщить, в чем должна будет состоять моя литературная деятельность...". Оказалось, что некий господин предлагает "за вознаграждение сообщать сведения, необходимые для военных целей"{24}. Чтобы выяснить круг интересов "фирмы", офицер разведки Виленского военного округа подполковник Вицунд с разрешения начальства также отправил письмо по предложенному в журнале адресу и вскоре получил ответ из Кенигсберга. Фирма просила его за 12-копеечную построчную плату присылать материалы об организации полковых пулеметных команд и гаубичных батарей{25}.
ГУГШ приказало всем начальникам штабов военных округов России "принять меры, чтобы господа офицеры не входили в сношения с фирмой "Даубе и К" и ей подобными..."{26}. Понятно, что этот запрет не мог остановить тех, кто уже решился на предательство.
