Анатолий Новосельцев - Образование древнерусского государства и первый его правитель
Мне кажется, однако, что вся шумиха, поднятая в нашей историографии 40-х — первой половины 80-х годов вокруг данных сюжетов, не заслуживает серьезного внимания, ибо она была лишь ширмой для выдвижения отдельных персоналий на научном поприще. По сути дела, настоящих норманистов, то есть тех, кто утверждал неспособность славян самим создать свое государство, давно нет. Поэтому странно читать заявление Рыбакова, будто бы видный датский ученый А. Стендер-Петерсен (1893 — 1963 гг.), сетуя на крах старого норманизма, задался целью создать некий неонорманизм[28]. На самом деле, этот ученый (кстати, русский по матери), прекрасный знаток наших древностей, был не более норманистом, чем, например, Ключевский. Он действительно считал, что термин "Русь" северного происхождения, как и династия киевских Рюриковичей. Но к этому выводу теперь, после того, как кличка "норманист" перестала быть синонимом чего-то антипатриотического, постепенно склоняется все большее число наших историков[29]. Что же касается Стендер-Петерсена, то он на самом деле писал о существовании у нас неоантинорманизма[30]. Думается, разница здесь есть.
Попытаемся посмотреть на легенду о Рюрике и его братьях с точки зрения исторических реалий той эпохи. Древний наш летописец утверждает, что три брата варяга, призванные словенами и финскими племенами севера, утвердились: Рюрик в Новгороде, Синеус на Белоозере, а Трувор в Изборске[31]. Локализация любопытна, но не бесспорна, хотя бы потому, что Новгорода в IX в. еще не было, но, по-видимому, существовало поселение на его месте или рядом с ним[32]. Это, очевидно, город Слав восточных источников[33]. Важнее, однако, другое. Упоминание Белоозера свидетельство того, что пришлый скандинавский конунг обязался охранять верховья Волги и выходы к Белому морю. Изборск же доказывает, что ту же цель Трувор ставил еще на одном подступе к Балтике.
Из летописи видно, что приход братьев был отнюдь не первым появлением варяжских дружин на славянском севере. Упоминание об этом помещено под 862 г., когда прибыли три брата. Единственная предшествующая дата — воцарение в Византии Михаила III (852 г.)[34] — неверна, так как этот император занял престол в 842 году. Поэтому можно предположить, учитывая неточность или просто систематическую ошибочность летописной хронологии IX в., что хронист на основании преданий и отчасти византийских источников знал о ранних приходах варягов в славянские земли, но точно датировать их не мог. Вероятно, по этой же причине он сделал соправителями варягов Аскольда и Дира, хотя на деле, как это давно предположено[35], они скорее жили в разное время. Принимая во внимание все это, следует и появление Рюрика с братьями датировать приблизительно серединой IX в. или даже более ранним временем.
В то же время из иностранных источников мы узнаем о появлении русов (а это и были первоначально скандинавы) на славянском юге также в 30-х годах IX века. Здесь приходится опираться на знаменитое известие Вертинских анналов, сопоставимое с восточными сведениями о хакане русов и некоторыми данными Константина Багрянородного и других византийских источников. Вертинские анналы представляют официальную летопись сначала единого императора франков Людовика Благочестивого, а затем его сына Карла Лысого, короля западных франков (Франция). Часть, нас интересующая, написана Пруденцием, современником тех событий.
Рассказывая о посольстве византийского императора Феофила ко двору Людовика Благочестивого в 839 г., Пруденций отмечает: "Он также послал с ними (византийскими послами. — А. Н.) неких [людей], которые утверждали, что они являются народом, именуемым Рос, чей король, называемый[36] хаканус, послал их к нему [Феофилу], как они утверждают, дружбы ради… И он [Феофил] просил в упомянутом письме, чтобы они, если возможно по милости императора (Людовика. — А. Н.) получили разрешение и помощь безопасно возвернуться [на родину] через его империю, потому что путь, по которому они пришли в Константинополь, проходил среди варварских, отличающихся жестокостью и беспримерной дикостью племен, и он не хотел бы, чтобы они, возвращаясь тем путем, подвергали себя возможным опасностям. [Однако] расследуя более тщательно причину их прибытия, император выяснил, что они из народа свеонов и скорее являются лазутчиками в той стране [Византии] и в нашей [Франкском государстве], нежели искателями дружбы"[37].
Что послы хакана росов оказались шведами, нет никаких сомнений, ибо набеги норманнов на владение франков в первой половине IX в. сделали скандинавов хорошо известными в центральной и западной Европе. Следовательно, первое датируемое известие о Руси отождествляет ее с норманнами. Главное для нас однако не признание этого факта. Гораздо важнее выяснить, откуда прибыли русы-шведы в Ингельгейм и почему они не могли вернуться на родину прежним путем? Ясно, что они приехали не из Швеции и вообще не из районов Северной Европы. Чтобы как-то разобраться в этом вопросе, необходимо привлечь некоторые византийские и восточные свидетельства.
Из первых непосредственное отношение к данным событиям имеет сообщение Константина Багрянородного и некоторых поздних хронистов о построении греками по просьбе хазар крепости Саркел (Белая Вежа) на Дону. Константин рассказывает, что с просьбой о постройке Саркела к Феофилу обратились хакан и пех Хазарии[38]. Император послал спафарокандидата Петрону, и тот крепость построил. Сравнение источников дает основание утверждать, что это имело место где-то в 30-х годах IX века. Что же случилось в это время, если византийско-хазарские отношения, расстроившиеся еще во второй половине VIII в.[39], вновь не только укрепились, но и стали более тесными и дружественными?
Зная время прибытия русских послов в Ингельгейм и данные о построении Саркела византийцами, можно прийти к определенным выводам: прежде всего о появлении именно в 30-х годах IX в. на западных границах Хазарии какого-то нового сильного и опасного противника. Им не являлись венгры, поскольку они были союзниками хазар и с их благословения, теснимые своими восточными недругами печенегами, перешли Волгу и временно обосновались в области Леведия (между Доном и Днепром), тем самым став западным оплотом Хазарии. И опять-таки эта акция была вызвана возникшей где-то на западе новой политической силой. Раскопки Саркела, произведенные в свое время М. И. Артамоновым (ныне развалины этой крепости находятся на дне Цимлянского моря), доказали, что эта крепость тоже была воздвигнута против какого-то врага с запада[40].
Сопоставляя эти данные с рассказом Вертинских анналов, можно заключить, что где-то на западных рубежах Хазарии в 30-х годах оформилось угрожавшее каганату политическое объединение во главе с русами, правитель которого, вступая в борьбу с хазарами, решил принять высший титул в тогдашней Восточной Европе — хакана[41]. Учитывая также известия древних русских летописей и принимая во внимание неточность их хронологии, можно заключить, что именно в 30-е годы и произошло утверждение Дира и Аскольда на земле полян в Киеве. Возникло еще одно русское княжество на просторах Восточной Европы. В том, что оно было не единственным, убеждает не только русская летопись, но и данные восточных источников. Они крайне сложны и трудно датируемы.
Самое раннее известие (Ибн Хордадбеха) лишь упоминает о русских купцах, приезжавших из отдаленных частей земли славян. У другого географа — Ибн ал-Факиха, писавшего в самом начале X в., купцы названы просто славянскими[42]. В этом нет ничего удивительного, так как означенные торговцы отправлялись из славянских земель и в их числе были люди разных национальностей. Кроме того, имеется рассказ группы арабских источников, восходящий к IX в. (самая ранняя редакция у автора первых лет X в. Ибн Руста), об "острове русов" и хакане русов.
Дискуссия об этом острове имеет давнюю историю. Вроде бы наиболее логично видеть в нем именно северную Русь[43]. Но не исключено, что здесь смешаны оба тогдашних центра русов — южный и северный — и речь идет о времени, когда варяги (то, что они варяги, видно из имен[44]) Аскольд и Дир не порвали с севером. Можно предположить, что, по крайней мере, один из них отправился на юг до Рюрика, а уже позднейший летописец приурочил его (он имел на сей счет лишь какие-то предания) ко времени Рюрика. Ведь та же летопись отмечает, что варяги правили в Новгороде и до Рюрика, но были изгнаны[45]. Словом, здесь обширный материал для размышлений. Однако искать "остров русов" в Тмутаракани или в устье Дуная никаких оснований нет.
