Романюк Константинович - По землям московских сел и слобод
Здесь есть значительные произведения скульпторов С. Д. Меркурова, И. Д. Шадра, В. И. Мухиной. В. А. Домогацкого, Э. И. Неизвестного и других. Но в последние 20-30 лет там появилось множество пышных надгробий (особенно военных чинов) - чем массивнее и больше, тем, как считали, достойнее.
Перед стенами монастыря простиралось большое и пустынное Девичье поле, которое стало застраиваться только во второй половине XIX в. Оно было известно гуляньями, связанными, вероятно, с торжественными крестными ходами, происходившими в день празднования иконы Смоленской Богоматери 28 июля. Документально известно, что в 1765 г. на Девичьем поле казна построила деревянное театральное здание, в котором в продолжение нескольких лет, до московской чумы 1771 г., устраивались представления для народа. На поле в конце XVIII столетия фокусник Пинетти устраивал амфитеатр и показывал там чудесные превращения, а другой фокусник, француз Жени Латур, поражал зрителей тем, что он входил в раскаленную печь и преспокойно садился там обедать.
Самое большое гулянье на поле московские власти устроили 16 сентября 1826 г. в ознаменование коронации Николая 1. Здесь тогда построили ротонду для высоких гостей - императорской семьи и придворных, окруженную несколькими галереями, изящно украшенными и обитыми раскрашенным холстом. Рядом находились столы, которые, по описанию газеты "Северная пчела", "были убраны самым привлекательным образом: березки, яблоками унизанные; разноцветные корзинки с калачами, служившие вместо приборов; ветчинные окорока, жареные птицы и баранина; кондитерское хлебенное, мед, пиво; наконец, бараньи головы с золотыми рогами на блюдах, покрытых красной каймой". Около столов соорудили два больших и 16 малых фонтанов, из которых должны были бить струи красного и белого вина.
Перед праздником заранее распространялись афиши, где излагался ход праздника: по первому сигналу народ должен становиться у скамеек, по второму садиться за столы, а по третьему начинать трапезу. Перед началом праздника тысячи алчущих дарового угощения собрались на поле, и, как только подали сигнал к началу его, огромная толпа, пренебрегая распорядком, ринулась к столам и фонтанам и, как вспоминал современник, "в минуту не стало ни обеденных столов, ни расставленных на них припасов. Кучи позолоченных калачей и пряников рассыпались, быки и бараны как будто провалились сквозь землю, стены и скамейки разобраны по доске вместе с подставками - и на том месте, где был стол яств, виднелась только сплошная волнующаяся толпа народа. В то время, когда алчущие распоряжались таким образом с кушаньями, жаждущие хлынули толпами к бассейнам, где только что начали бить фонтаны белого и красного вина... Через четверть часа от поднятия флага, к удивлению всех незнакомых с русским характером того времени, на месте народного праздника осталось одно голое, истоптанное поле с волнующейся на нем толпою". О том, как прошел праздник, есть лаконичная запись в дневнике историка М. П. Погодина: "Скифы бросились обдирать холст, ломать галереи. Каковы!"
После финала народного "угощения" А. С. Пушкин, присутствовавший на празднике, вместе с Погодиным поехали в загородный дом Трубецких, стоявший на южной стороне поля, а император - на бал, дававшийся графиней Орловой-Чесменской в своем дворце в Нескучном.
Этот праздник был последним на Девичьем поле. Позже тут обычно проходили воинские смотры и учения для солдат, и только с 1864 г. на поле начинаются регулярные гулянья, проходившие на пасхальной неделе: строились балаганы, катальные горки, лавки, качели, карусели. Как писал житель Девичьего поля М. П. Погодин, "дешевое вино разливалось потоками, сосуды всех родов, штофы, ковшы, шкалики, рюмки красовались батареями на прилавках... Разливанное море. Сотни чайных палаток, харчевень, кофеен, ресторанов, балконы с пьяными паяцами и охриплыми комедиантами, качели с объятиями, поцелуями и песнями, коньки [это что-то в роде каруселей - Авт.] с шарманкою, хороводы с наглыми ухватками". Гулянье проходило ежегодно до 1910 г., когда по постановлению Городской думы его перевели за Пресненскую заставу к фабрике Мамонтова, а здесь к 1913 г. разбили парк, существующий и сейчас.
Девичье поле с запада и востока было ограничено большими усадьбами, принадлежавшими богатым московским аристократам - Трубецким, Юшковым, Долгоруким, Олсуфьевым, Апраксиным. Как вспоминала Янькова: "Летом обыкновенно все дворяне живали у себя по именьям, конечно, исключая тех, которые, будучи при дворе или на службе, не могли отлучиться из города, и потому у многих богатых бар были не дачи, а загородные дома в отдаленных частях Москвы, вошедших потом в состав города. Поблизости от Кремля всего более избирали места на Девичьем поле, около Хамовников, у Крымского брода".
Современные очертания весь этот район приобрел уже в конце XIX - начале XX в., после застройки поля с запада медицинскими клиниками Московского университета и с востока зданиями благотворительных и учебных учреждений между Большой и Малой Царицынскими улицами.
Самое старое здание на Девичьем поле, где до большевистского переворота находилось Усачевско-Чернявское женское училище, находится на его северной стороне (Зубовская ул., 14). Здесь в конце XVIII в. было владение некоей Матрены Прохоровны Пушечниковой, принесшей его в качестве приданого флигель-адъютанту Р. Р. Кошелеву, прикупившему к усадьбе еще несколько соседних участков. Его внук, известный славянофил и публицист А. И. Кошелев писал: "Дед мой был богатый человек и пользовался большим почетом в Москве, где он жил на Девичьем поле в своем доме... Он беспрестанно задавал пиры, и в особенности, когда приезжали из Петербурга сильные там люди, с которыми он был в родстве или приязни. Дед мой жил так открыто и безрасчетно, что сыновьям своим, которых у него было шестеро, оставил очень много долгов". Возможно, что именно он выстроил фасадом на поле усадебный дом, обозначенный на плане 1778 г. как трехэтажные каменные палаты.
К 1808 г. справа и слева от главного дома, владелицей которого была княгиня Софья Сергеевна Мещерская, были сделаны пристройки. С октября 1814 г. усадьба принадлежала гвардии корнету С. А. Мальцеву, потом как приданое его внучки Софьи перешло к высокопоставленному чиновнику С. Д. Нечаеву, глубоко интересовавшемуся историей и выступившему инициатором сооружения памятника на Куликовом поле. В доме на Девичьем поле жил мальчиком его сын Юрий Нечаев, получивший огромное наследство от своего дяди миллионера С. И. Мальцева и ставший известным меценатом, благодаря которому был выстроен Музей изящных искусств.
Об истории получения им наследства так рассказывает внучатный племянник С. И. Мальцева А. А. Игнатьев в своих мемуарах "Пятьдесят лет в строю": "У Сергея Ивановича детей не было. Жил он одиноко, вставал всегда в пять часов утра, шел к ранней обедне и в семь часов садился за работу. Единственным его помощником был скромный, молчаливый и необыкновенно трудолюбивый чиновник Юрий Степанович Нечаев... Каково же было удивление всех родственников, когда после смерти Мальцева выяснилось, что все многомиллионное состояние завещано Юше. Дядюшка написал в завещании, что заводское дело он считает дороже семейных отношений, а так как среди родственников Игнатьевых и Мальцевых нет никого, кто мог бы дело сохранить и вести дальше, то он оставляет свои богатства человеку простому и деловому". В 1866 г. дом был приобретен Усачевско-Чернявским женским училищем. История его начинается в 1827 г., когда купец Чернявский пожертвовал дом и капитал для призрения бедных женщин с детьми; в 1833 г в доме другого благотворителя купца Усачева открыли училище под названием "Дом рукоделия Чернявского", а в 1859 г. его перевели в дом на Маросейке и назвали "Усачевско-Чернявским".
После переезда жилища на Девичье поле старинные палаты были переделаны; справа от главного дома построили церковь во имя св. Александра Невского, освященную в 1869 г. В главном здании находились классы и актовый зал училища, ставшего с 1877 г. гимназией, а во флигеле помещались лазарет для учащихся и Сергиевское начальное училище. В 1930-х гг. все здание было надстроено тремя этажами. Рядом с самым старым сооружением на этой стороне Девичьего поля стоит самое молодое, да и самое большое здание, где находится Военная академия имени М. В. Фрунзе, одно из первых строений сталинского империализма тяжелое, массивное, обработанное однообразными кессонами вокруг рядов окон, оно было призвано утвердить представление о пугающей мощи советской армии. Рядом с основным зданием на нарочно сооруженном пьедестале был водружен огромный макет танка, который теперь куда-то подевался, а вот надпись на пьедестале осталась: "Ни одной пяди чужой земли не хотим, но и ни
одного вершка своей земли не отдадим никому". Под ней была и подпись автора сего не очень грамотного высказывания - "И. Сталин", но ее стерли уже после того, как благодаря его прозорливости и гениальному руководству отдали врачу чуть ли не половину своей страны и погубили десятки миллионов сограждан... На здании имеется и табличка с фамилиями авторов и времени постройки - это были Л. В. Руднев и В. О. Мунц, 1932-1937 гг.
