Роберт Такер - Сталин, Путь к власти
Примечательно, что и в рассуждениях интеллигенции на первых порах присутствовали определенные монархические тенденции, несмотря на то что для нее было характерно довольно прохладное отношение к царизму. Эта тонкая прослойка критически мыслящих русских первоначально состояла из получивших образование отпрысков земельной аристократии. Однако уже к середине XIX века в нее стало вливаться все большее число разночинцев из числа тех немногих, которым посчастливилось получить высшее образование, Их волновал прежде всего "социальный вопрос", который до указа об освобождении 1861 г. в основном сводился к проблеме отмены крепостного права; но и здесь некоторые представители интеллигенции возлагали свои надежды на монархию как организатора этой важной реформы. Почему бы прогрессивному царю не отменить крепостное право, действуя сверху вопреки сопротивлению крепостников, которых Александр Герцен - выдающийся представитель интеллигенции 40-х и 50-х годов XIX столетия - назвал "плантаторами"? Таким образом, аболиционистски настроенная интеллигенция вместе с либеральными представителями русского общества из среды государственных служащих отдавала предпочтение не конституционной программе, осуществление которой, по их мнению, лишь усилило бы политическое влияние землевладельцев, а идее прогрессивного самодержавия. Виссарион Белинский, прогрессивный литературный критик и мыслитель 40-х годов, колебался между надеждой на всеобщее восстание крепостных крестьян и упованием на диктатуру царя, действующего во благо народа и против знати[10].
Проживавший в эмиграции в Западной Европе Герцен мыслил в том же направлении. Революция 1848 г. во Франции рассеяла его иллюзии и побудила пересмотреть прежнее увлечение Западом. Исходя из старого славянофильского представления о русских как о "социальном народе", он выдвинул идею о том, что русский крестьянин - это инстинктивный социалист, что мир (традиционная деревенская община в России) - это ядро будущего русского социалистического общества. Если, дескать, во Франции человеком будущего являлся работник, то в России человек будущего - мужик. И быть может, рассуждал он, именно экономически отсталой, еще не вступившей на капиталистический путь развития, но сохранившей старинные деревенские общины России предопределено самой судьбой повести весь славянский мир к социализму[13].
Представление о "якобинце Романове", осуществляющем из Санкт-Петербурга социалистические преобразования в России, было абсолютно утопическим, и радикалам со всей очевидностью пришлось бы испытать разочарование даже в том случае, если положения земельной реформы 1861 г. не оказались бы такими неудовлетворительными и не повлекли бы за собой серьезные крестьянские волнения. Последнее обстоятельство, однако, дало толчок росту революционного народничества 60-х годов. объявившего войну казенной России и видевшего в Александре II, которого сам Герцен раньше назвал "царем-освободителем", главного врага русского народа. Чернышевский и других революционные народники, отказавшись от всяких надежд на народного царя и прогрессивную автократию, стали утверждать, что российский монарх - это только верхушка аристократической иерархии и чем скорее она "погибнет", тем лучше. Серно-Соловьевич, например, стал одним из создателей революционного тайного общества "Земля и воля", предтечи организации "Народная воля", члены которой в конце концов убили Александра II. Перелом в умонастроениях нашел наиболее четкое отражение в прокламации студента Каракозова, в которой он разъяснял причины покушения (правда, неудачного) на царя в 1866 г. Русская история, говорилось в ней, показывает, что лицом, действительно виновным во всех страданиях народа, является не кто иной, как сам царь. Каракозов, в частности, писал: "Цари завели себе чиновников... и постоянное войско. Назвали их (чиновников) дворянами... и начали им раздавать земли... Сообразите это, братцы... и вы увидите, что царь есть самый главный из помещиков, никогда он не потянет на мужицкую руку, потому - он самый сильный недруг простого народа"[15]. Неудивительно, что в сложившихся условиях определенная часть интеллигенции оказалась восприимчивой к идеологии пролетарской социалистической революции, которую пропагандировали Карл Маркс и Фридрих Энгельс. К этому времени в ряде европейских стран уже существовали социал-демократические партии, исповедовавшие марксизм и действовавшие от имени промышленного пролетариата, своей главной опоры. В 1883 г. ставший марксистом народник Плеханов основал в Женеве, где он в то время проживал, группу "Освобождение труда" и тем самым положил начало русскому марксизму как организованному движению.
Первоначальным импульсом движения, наставником и организатором которого стал Плеханов, были поиски новых путей в русской революционной политике. В основу легли направленные против народничества труды Плеханова "Социализм и политическая борьба" и "Наши разногласия". В них он обрушился на "русских якобинцев". По его словам, концепция захвата власти тайной заговорщицкой организацией представляла собою "фантастический элемент" программы "Народной воли". Вызывала возражение уже сама идея "временного революционного правительства", выполняющего роль опекуна в отношении народа, который строит социалистическое общество. Диктатура революционной партии была ненужной и нежелательной; рабочие-де не захотят одну форму надзора заменить другой, и им не понадобятся наставники, когда они в будущем окончат революционную школу политического самовоспитания. Вместе с тем преждевременный захват власти какой-либо организацией вроде "Народной воли" (даже если предположить, что это осуществимо) неизбежно закончился бы крахом из-за отсутствия достаточной поддержки народа. А если такое правительство сохранило бы власть и попыталось бы ввести социализм сверху с помощью декретов, то результатом был бы "патриархальный и авторитарный коммунизм" или "перувианский (то есть иерархический и авторитарный) коммунизм". Поэтому революционному движению следовало отказаться от идей захвата власти в результате заговора и также от изобретения "социальных экспериментов и вивисекций" над русским народом с помощью диктатуры какой-либо революционной партии[17].
Вскоре после поступления осенью 1887 г. на юридический факультет Казанского университета Владимира исключили за участие в студенческой сходке. Затем полиция выслала его в имение дедушки, расположенное в Казанской губернии. В конце 1888 г. Владимир получил разрешение на проживание в Казани, куда к нему перебрались мать, сестры и младший брат. Через год семья переехала еще дальше вниз по Волге в Самару (ныне Куйбышев). В 1891 г. он сдал экстерном экзамены за юридический факультет Петербургского университета и затем недолго работал в Самаре помощником присяжного поверенного. В течение всего этого времени, однако, его целиком занимала и являлась предметом его читательского интереса вовсе не юриспруденция, а революция. Среди книг, в которые он погрузился с головой, были труды народников 60-х и 70-х годов. К любимым произведениям Александра, а теперь и Владимира, принадлежал социальный роман "Что делать?", который Чернышевский написал в 1862 г. в заточении в Петропавловской крепости в Петербурге.
В галерее портретов радикально настроенных мужчин и женщин, описанных в романе, особо выделяется легендарная личность Рахметова. По воле автора, он происходил из помещичьей семьи древнейшей аристократической фамилии. Вскоре после приезда в 16-летнем возрасте в Петербург для учебы в университете Рахметов, встретившись с молодым человеком радикальных взглядов, в корне меняется и всю дальнейшую жизнь посвящает делу революции. Он необычайно много читает. Путешествуя по Западной Европе, настаивает на передаче большей части унаследованного состояния выдающемуся, но бедному мыслителю и создателю новой философии ("какому-то немцу"). Занимаясь гимнастикой, соблюдая специальную диету (ветчина и черный хлеб) и даже работая бурлаком на Волге во время скитаний по России, он развивает в себе огромную физическую силу. Живет аскетически, не употребляет вина и отвергает любовь молодой женщины, на которой, возможно, охотно женился бы. Однажды он испытывает свою способность переносить боль, проведя ночь на ложе из острых гвоздей. О Рахметове и людях, подобных ему, Чернышевский писал: "Мало их, но ими расцветает жизнь всех; без них она заглохла бы, прокисла бы; мало их, но они дают всем людям дышать, без них люди задохнулись бы. Велика масса честных и добрых людей, а таких людей мало; но они в ней - теин в чаю, букет в благородном вине, от них ее сила и аромат; это цвет лучших людей, это двигатели двигателей, это соль соли земли".
Роман служил источником вдохновения нескольким поколениям русских радикалов. То, что роман вдохновил и Владимира Ульянова, подтверждается, помимо прочего, еще и тем фактом, что написанное им в 1902 г. революционное произведение - пожалуй, одно из наиболее исторически значимых - он озаглавил "Что делать?". Беседуя с друзьями в январе 1904 г. в одном из женевских кафе, Ленин подтвердил, что поступил так, памятуя о романе Чернышевского. Он с возмущением реагировал на пренебрежительный отзыв о художественных достоинствах романа и признал, что произведение оказало на него огромное влияние, особенно при повторном прочтении после казни брата. Ленин, в частности, сказал: "Он (роман) увлек моего брата, он увлек и меня. Он меня всего глубоко перепахал. Это вещь, которая дает заряд на всю жизнь". Затем Ленин добавил: "Величайшая заслуга Чернышевского в том, что он не только показал, что всякий правильно думающий и действительно порядочный человек должен быть революционером, но и другое, еще более важное: каким должен быть революционер, каковы должны быть его правила, как к своей цели он должен идти, какими способами и средствами добиваться ее осуществления"[19].
