Джон Феннел - Кризис средневековой Руси 1200-1304
Автор, не удовлетворенный общим очерком истории Руси ХШ — XIV вв., принадлежащим перу Г. В. Вернадского (1953) [32], ставит своей целью детально изложить политическую историю на основании первоисточников — русских летописей и княжеских духовных и договорных грамот. Ограничение сферы исследования политическими событиями как будто оправдано тем, что все другие стороны средневековой русской истории недостаточно документированы. Феннел ссылается на мнение Г. Е. Кочина о «катастрофическом» состоянии источников по истории сельского хозяйства XIII — начала XVв[33]. Однако при том же «катастрофическом» состоянии были написаны и книги М. Н. Тихомирова, Л. В. Черепнина, а через год после «Возвышения Москвы» вышли в свет «Очерки русской культуры XIV–XV веков», содержащие всестороннюю характеристику различных областей жизни средневекового общества, в том числе и сельского хозяйства [34].
Отказ Дж. Феннела от использования актовых (в том числе и берестяных) и археологических материалов резко сужает его источниковую базу, а соответственно и возможности исследования. Ограничение сферы исследования по преимуществу летописными данными обрекает автора на беспомощность в той ситуации, где основной источник (летопись) прибегает к формуле умолчания или по иной причине опускает известие. Восполнить лакуну можно лишь при помощи реконструкции, т. е. процедуры, требующей знания законов построения средневекового текста и частично опирающейся на внеисточниковое знание. Феннел, ограничивая свои возможности критическим пересказом летописи, вынужден ставить на место умалчиваемого факта любое известие, пусть даже менее достоверное или вовсе сомнительное, лишь бы не оказаться перед зияющей пустотой незнания (так, в книге 1983 г. он прибегает к неясным по происхождению восполняющим свидетельствам В. Н. Татищева).
Анализ политической ситуации требует от Феннела учета множества факторов, обусловивших возвышение Москвы. Классификацию этих факторов автор пытается построить иерархически, ссылаясь на Э. Карра[35], писавшего об «иерархии причин» при объяснении истории. Однако в феннеловской иерархии явное предпочтение отдается фактам политической борьбы. Возрождая тезис Н. М. Карамзина («Москва обязана своим величием ханам»), в советской историографии частично разделявшийся В. Т. Пашуто[36], Феннел полагает, что система «контроля» со стороны татар определяла позиции и авторитет русских князей Вторым решающим фактором, по мысли Феннела (и в данном случае неоригинальной), была церковь, выступающая на стороне великих князей владимирских и пользовавшаяся льготами ханов. Ордынскую политику, как считает Дж. Феннел, направляло враждотворное желание поддержать слабого князя против сильного, в том числе и московских князей против Литвы. Автор, вслед за «евразийцами», явно преувеличивает влияние политики Литовского княжества на позицию ордынских ханов по отношению к таким крупным государственным образованиям, как Московское и Тверское княжества. Тверь в XIV в. ориентировалась исключительно на Литву, а уже это обстоятельство действительно оказало воздействие на политику ханов. Вообще идея о ведущей роли русско-литовских отношений для складывания политической ситуации на Востоке Европы, правильная для второй половины XV в., представляется некоторым преувеличением для первой половины XIV в.
В 1973 г., по прошествии 18 лет после издания Дж. Феннелом первого послания Курбского, английский историк вновь вернулся к этой теме в связи с полемикой, разгоревшейся вокруг грамоты Курбского. Американский историк Э. Кинан (1971)[37] обнаружил совпадения отдельных фраз послания Курбского, написанного в 1564 г., с двумя сочинениями («Жалоба» и «Плач») каменецподольского монаха Исайи, одно из которых («Плач») датировано 1566 г. Американский ученый выдвинул сенсационное предложение, будто послание Курбского было задним числом скомпилировано из сочинений Исайи в 20-х годах XVII в. и поставил под сомнение подлинность всей переписки Грозного с Курбским. Советский историк Р. Г. Скрынников (1973) предложил иное толкование наблюдениям Кинана: он не признал сходства послания Курбского с «Плачем» Исайи, датировал «Жалобу» 1562 г. и ее совпадения с посланием Курбского 1564 г. объяснил заимствованием Курбского у Исайи[38]. Дж. Феннел в 1973 г. опубликовал развернутую рецензию на книгу Р. Г. Скрынникова, где разобрал аргументы, выдвинутые в защиту подлинности послания Курбского. Английский профессор не согласился с доводами Скрынникова, но категорически отверг и текстологические построения Кинана [39]. Это своевременное выступление значительно повысило научный уровень дискуссии; наблюдения Феннела-текстолога были использованы в последующих работах советских ученых[40]. Недавно Б. Н. Морозовым был обнаружен неизвестный список первого послания Курбского, близкий к тому списку, которому Кинан отводил особое место в истории текста послания, однако датирующийся не 20—30-ми годами XVII в., как другие сборники, содержащие переписку Грозного и Курбского, а концом XVI столетия[41]. Находка Б. Н. Морозова окончательно опровергает аргументы Э. Кинана и дает новый материал для применения строгого текстологического анализа как раз в том направлении, которое было намечено Дж. Феннелом.
Занятия русским средневековьем были прерваны осуществлением двух начинаний Дж. Феннела, связанных с его постоянным интересом к русской литературе. В 1973 г. в сборнике, посвященном десяти великим русским писателям, английский историк опубликовал статью об А. С. Пушкине. Интересна его оценка пушкинской трагедии «Борис Годунов», тема которой, по его мнению, — «гибель старого порядка, конец первой фазы в истории Московии, драматическая конфронтация Востока и Запада». Значение пушкинской трагедии Феннел оценил очень высоко: «Впервые в русской литературе… явился драматург, способный вдохнуть жизнь в трагедию, и историк, который понял, что история — это не ряд событий, определяемых исключительно волей или капризом личности, но цепь явлений, управляемых законами, существование которых он чувствовал, но природу которых он не изучал» [42].
В 1974 г. Дж. Феннел совместно с Э. Стоуксом издали учебник «Ранняя русская литература» [43], в котором Феннелом были написаны четыре главы: о литературе киевского периода, «татарского» времени, XVI столетия и, наконец, о «Слове о полку Игореве». В этом собрании этюдов о наиболее важных жанрах литературы и отдельных памятниках, как аттестуют авторы свое пособие, отсутствуют хождения, летописи. Для киевского периода наиболее важна житийная литература, представленная «Повестью об убиении Бориса и Глеба», «Житием Феодосия Печерского», гомилитическая (проповедническая) литература и «Поучение Владимира Мономаха». В «Житии Александра Невского» и «Слове о житии Дмитрия Ивановича», относящихся к «татарскому» периоду, Феннел усматривает характерные черты светских воинских повестей и называет первое из них полусветским агиографическим сочинением, полужитийной биографией. Автор подчеркивает тесную связь митрополита Кирилла II с написанием этого сочинения, целью которого было противопоставить культ Александра Невского претензиям тверских князей на владимирский престол в 80-е годы XIII в. Пособие дает некоторое общее представление о публицистической литературе XVI в., сочинениях Нила Сорского, Иосифа Волоцкого и Вассиана Патрикеева, не выходящее, впрочем, за рамки основных общепринятых к тому времени в советской литературе понятий, пересмотренных в самое последнее время[44].
Между выходом в свет «Ранней русской литературы» и книгой, публикуемой ныне на русском языке, прошло 9 лет — «Кризис средневековой Руси» был издан в Лондоне в 1983 г. Эта монография включена в серию книг по истории России с древнейших времен до нашего времени. К 80-м годам в зарубежной историографии ясно ощущалась нужда в создании новых обобщающих трудов по истории СССР. Задачу эту в разных странах решали по-разному. Историки ФРГ и Швейцарии, организационно тесно связанные руководством М. Хелльмана, подготовили «Пособие по истории СССР», по своему замыслу приближающееся к нашим «Очеркам по истории СССР периода феодализма» (1953–1961), где выступили все ведущие немецкоязычные историки (Г. Штекль, П. Нитше, X. Рюсс, К- Герке)[45]. В Англии пошли по другому пути — создания серии книг, посвященных отдельным периодам русской и советской истории. Инициатор первой (дореволюционной) серии Г. Шукман (колледж св. Антония в Оксфорде) пригласил Дм. Оболенского для написания монографии о Киевской Руси 850—1240 гг., Дж. Феннела — о XIII в., Р. Крамми — об «Образовании Московии 1300–1613 гг.» (книга вышла в свет в 1987 г.), П. Дьюкса — о «Создании русского абсолютизма в 1613–1801 гг.», и т. д. Аннотация серии обещает освещение не только внутренней истории России, но и ее «роли в более широком европейском контексте» с особым упором на будто бы наименее известные западному читателю допетровские времена.
