Мурад Аджи - Европа, тюрки, Великая Степь
Вулкан? Буря? Стихия? Возможно… Душа кипчака — это в первую очередь воля. Только свобода и простор по-настоящему одаривают ее счастьем… Так что пусть толкуют слово «кипчак» как кому угодно, но… Кто не любит свободу и волю, в том нет кипчакской крови!
Да, в буйстве жизни мы не берегли в чистоте свою кровь, не дорожили традициями. Слишком жадно любили чужих женщин, слишком щедро раздавали своих. Ассимиляция, смешение кровей, не усилила народ, а вела к его ослаблению.
Особенно заметно в иных кипчаках монгольское и китайское наследство: монголы и китайцы за века словно растворились в части из нас. Немало тюрков и с наружностью иранцев, а иранцев — внешне похожих на тюрков. В Иране целые провинции — миллионы людей! — между собой говорят по-тюркски, они азербайджанцы, хотя по документам значатся иранцами.
Есть необъяснимое и на Северном Кавказе. Например, среди осетин или чеченцев много людей с классической кипчакской внешностью. Они как будто вышли с картины далекого прошлого. Но мало кто из них помнит тюркский язык… Было время, когда здесь целые селения тюрков «добровольно» меняли себе национальность. А топонимика у них не менялась, осталась прежней. Теперь лишь географические названия напоминают о былом…
Слава Тенгри, не всюду угас тюркский дух на земле Дешт-и-Кипчака! Я его чувствовал в иных татарах, башкирах, алтайцах, хакасах, видел, как просыпались их уснувшие брови и загорались потухшие глаза. Пожалуй, нигде так не сильны тюркские традиции, как в Азербайджане. Уникальная страна с огромными культурными и экономическими возможностями. Там сохранилось то, что в Европе забылось. Культура предков!
Европейские кипчаки — безразличный народ: такими их сделала инквизиция.[3] Римская и византийская церкви веками воспитывали степняков-европейцев безразличными к себе, к своей истории. Отсюда эта вялость. Сломанный народ! Но не погибший.
Им бы услышать древние песни-плачи Алтая, отголоски которых хранят знаменитые азербайджанские мугамы. Вот оно — Великое Братство Кипчаков, его выразит только песня. Слова, без музыки, слишком сухи и невыразительны для тюрка.
Киргизские кипчаки внешне тоже спокойны, но по-иному. Что, горы утихомирили этих людей?.. Или китайское спокойствие остудило здесь тюркам кровь? Умиротворенность киргиза в его характере, в его поведении: ему никогда «не тесно» среди горных долин!..
Киргизы — хранители древней мудрости кипчаков. То же — алтайцы… И хакасы… Наши предки обожествляли горы. В горах, в их вечном спокойствии издревле искали они тайну мироздания. Алтай — древняя Родина тюрков.[4] Видимо, поэтому только к горам стремятся души ушедших в мир иной кипчаков.
Вот почему в Степи тюрки отсыпали курганы, строили храмы, а место последнего упокоения для героев всегда искали на самой высокой горе. Люди издревле следовали традициям, к сожалению, ныне во многом забытым.
Хакасы, алтайцы, тувинцы, буряты, не познавшие степных просторов, навсегда остались хранителями тайн и древностей тюркского мира. Конечно, их историческая память ослабела, многое забылось, но каждый день они ступают по земле, хранящей тепло шагов предков, видят те же горы божественной красоты. Об этом напоминают древние строки:
У тихих гор, прекрасных видом и свежей зеленью своей,уйдя в места, что дарят сердцу лишь наслаждение одно,уйдя в ивняк, густой и терпкий, расположившись размышлятьу пенящихся вод холодных и небольших лесных озер,уверившись, что отрешился от чувств и зрения своих,угадывая мир окрестный таким, каким он прежде был,утехи позабыв, чтоб чуять, как в душу сходит благодать, —сбираться надо в этих, вот в таких местах!
Конечно, не каждая гора на Алтае попадала в поле зрения. Мы никогда не узнаем, почему гора становилась священной, не всем дано это узнать. Но каждый тюрк обязан знать вершины, которым поклонялись предки: Кайласа, Хан-Тенгри, Уч-Сумер, Борус…
Да, наша родина — Степь, но колыбель — Алтай.
Две с половиной тысячи лет назад здесь, на Алтае, люди увидели Вечное Синее Небо, которое назвали Тенгри… И нам надо хоть раз в жизни побывать на Алтае, выпить его родниковой воды и посмотреть на здешнее небо, самое чистое в мире. Чтобы самим измениться.
На Алтае, на берегу речки Улалинка, в шестидесятые годы академик А. П. Окладников нашел древнейшую на территории России стоянку человека. Ей двести тысяч лет! Вот когда начала складываться та культура, которая дала начало многим народам — финно-уграм, корейцам, тюркам и другим.
Правда, улалинскую стоянку «оспаривают» иные археологи, они утверждают, что нашли более ранние следы «пратюрков». Пусть так. Но заслуга Окладникова и его коллег не в самой находке: он первым проследил становление тюркской культуры, начиная с глубокой древности. Вот чем ценно его исследование: ученый слил воедино миг и вечность!
Трудно делал Окладников свое открытие. Цензоры, как акулы, стерегли каждую протоку в науке! Даже заикнуться о тюркской культуре не позволяли. Но разрешались иносказания. Так появились «алтайская», «сибирская» культуры. Подобные иносказания очень распространены: придуманы «михайловская», «дьяковская» и прочие культуры, хотя все прекрасно понимают: не бывает культуры без народа.
Испытание на прочность прошел и другой блестящий археолог, профессор С. И. Руденко. Он, на мой взгляд, не сказал и половины того, что знал и что нашел. Тоже не позволили. Но благодаря таланту этого ученого сегодня нетрудно восстановить иные страницы не сказанного им об Алтае.
Уверен, Руденко и Окладникова когда-нибудь назовут классиками археологии.[5] По их трудам будут учить студентов этике ученого. Здесь и наука, и гражданская позиция, и смелость, которой так не хватало потомственным тюркам.
Честных исследователей в России было немало, но их всегда опекали академические «генералы», далекие от настоящей науки. А те работали, избавляясь от их назойливых глаз. Однако во сто крат тяжелее было ученым-тюркам: за ними приглядывали специально приставленные линтернационалисты, всегда готовые обвинить в пантюркизме. А это — тюрьма, ссылка и в лучшем случае — отстранение от работы. Но что такое «пантюркизм», не скажет никто. И — чем плохой «пантюркизм» отличается от хорошего «панславизма»? Тоже не объяснить. Это — одинаково бессмысленно!.. Сколько интереснейших работ осталось тогда за бортом науки из-за глупой политики!
Например, не написаны труды казахского академика А. Х. Маргулана. Они восхищали бы. Ученый открыл десятки древнейших тюркских городов! С каналами, храмами, площадями… Он вынужден был оставить тему, потому что Москва и Алма-Ата желали видеть в Великой Степи не тюркские города, не достижения степного народа, а «диких кочевников» и «поганых татар».
Алтай и Великая Степь исследованы слабо. Ученые брали то, что лежало на поверхности: случайные находки. Правда, и найденные крохи вполне убедительны.
Щедрый Алтай неторопливо открывал людям свои сокровища. Простенькие на вид медные вещицы указали на время появления здесь металлургии. Бронзовый век не сделал алтайцев великими — у них было то же, что и у других. Но эпоха бронзы интересна иным: тогда случилось первое переселение народов — с Алтая ушли племена, которые потом заселили север Европы. У них общие с тюрками корни.
История той поры хорошо читается в раскопках Синташта и Аркаима, древнейших городов Предуралья, — там десятки следов металлургии: от плавильных печей до медных вещиц. Возможно, с Предуралья началась тюркская цивилизация.
Но вероятнее иное. Урал был лишь ее стартовой площадкой. Главное дал Алтай. Две с половиной тысячи лет назад Бог Тенгри открыл здесь тюркскому народу «век железа». Фантастическое событие! Кто первый металлург, неизвестно. Возможно, его звали Темир. Он заслуживает памятника. Он и его великое изобретение — первый в мире металлургический горн!
Неплохо бы создать и музей. Подобного музея не может быть ни в одной стране мира. Только на Алтае, потому что Алтай был первым, хотя железо, конечно, люди знали и раньше: но железную руду не плавили, а выжигали. Эту технологию придумали хетты за две тысячи лет до новой эры. Тюрки же изобрели плавку! Природная наблюдательность помогла им. С тех пор профессия металлурга стала самой уважаемой. Владеющие ее тайнами пользовались особым почетом. Темирхановы, Темирбулатовы, Темировы — на эти тухумы (роды) смотрели, как на волшебников.
Металлургические секреты переходили от отца сыну и оставались главный тайной кипчаков. Существовало поверье: человек, посвященный в металлурги, отмечен божественной мудростью, на него обратил свой взор великий Тенгри-хан. Ему запрещалось жениться на девушке другого («неметаллургического») тухума, чтобы он случайно не проговорился во сне… Долго тайна оставалась тайной.
