Дмитрий Волкогонов - Сталин
Пролетарский немецкий поэт И. Бехер в своем стихотворении "Бессмертному" писал:
Могуче задышала грудь земли,
На ней посевы Ленина взошли.
Сказал народ: "Смотрите, Сталин
клятву
Исполнил. Люди, начинайте жатву!"
И снова Сталин в души пролил свет,
В то утро величайшей из побед
Погибших память чтил он, скорби
полный,
Среди народа - то был плач
безмолвный1148.
Вечная тьма поглотила "вождя". Но физическая смерть не сопровождалась смертью политической. Он ушел, оплаканный угодливыми соратниками (неугодных он уничтожил), сопровождаемый их стенаниями и заклинаниями в верности "его делу". Внешне ничего не изменилось. Люди думали, как прежде. Бюрократическая машина, вращая своими массивными шестернями, так же неумолимо исторгала директивы, указания, занималась "подготовкой, изучением и расстановкой кадров", все так же на каждом торжественном собрании принимались приветственные письма, обращенные в адрес "самых-самых". Но те же люди, которые начинали и кончали свои речи и статьи упоминанием о "гениальности" Сталина, постепенно стали менять тон. Как-то незаметно сползала пелена с глаз и душ. Менее чем через месяц прекратили "дело врачей", а Рюмина - главного исполнителя затеи Берии, как было принято и раньше, расстреляли. Прошло совсем немного времени, и осмелевшие соратники провели "дворцовую операцию" по устранению, а затем и ликвидации Берии. Через год после смерти Сталина военная коллегия Верховного суда СССР под председательством А.А. Чепцова прекратила "ленинградское дело" как "сфальсифицированное бывшим министром госбезопасности СССР и его сообщниками". А.А. Вознесенский, Н.А. Вознесенский, М.А. Вознесенская и десятки их "подельцев", сложившие головы по воле умершего в марте 1953 года сатрапа, были реабилитированы1149. В следующем году "Правда" сообщила, что в Ленинграде на открытом заседании военной коллегии лица, виновные в фальсификации "ленинградского дела" (B.C. Абакумов, А.Г. Леонов, В.И. Комаров, М.Т. Лихачев), были приговорены к высшей мере наказания - расстрелу, а другие - к тюремному заключению на различные сроки. Главные преступники к этому времени были уже мертвы.
То, что казалось незыблемым, застывшим, вечным, монолитным еще до официального осуждения культа личности, начало расползаться, таять, подвергаться незаметной эрозии, исчезать. Старая как мир истина, которую лаконично сформулировал Томас Манн, что прижизненная слава - вещь сомнительная, быстро стала находить свое подтверждение.
Сталин умер, миновав апогей своей славы и величия. Не все тогда это знали и чувствовали, но смерть "вождя" совпала с глубоким кризисом советского общества. Система застыла: все форумы, съезды, слеты носили формальный характер, ибо их итог заранее был предопределен диктатором. Идеология принизила культуру до роли имитатора заданного и послушного "воспитателя". Все заметнее, несмотря на прорыв в ядерной области, накапливалось техническое отставание от Запада. Сельское хозяйство еще больше деградировало. Обществоведение занималось комбинированием цитат. На развитие естественных и технических наук оказали влияние процессы мракобесия, подобные лысенковщине и походу против кибернетики и генетики. Бюрократическая система контролировала в обществе почти все. Хотя официальная пропаганда непрерывно говорила о новых и новых триумфах "сталинской внутренней и внешней политики", на огромных пространствах лежала молчащая страна, которая могла ждать в любой момент нового приступа насилия своего верховного предводителя. Кремлевский старец с подозрением смотрел на угасание энтузиазма народа, привыкшего повиноваться, исполнять и надеяться. Он недовольно вглядывался во внешне энергичные, но, по существу, малоэффективные действия созданной им бюрократической прослойки. Он чувствовал: вместо ускорения движения идет его замедление. Кризис назревал.
Не лучше положение было и в делах международных. Конфликт с Тито показал всем - Сталин не всесилен. Созданный им Коминформ - в параличе. "Холодная война" высветила контуры возможного нового мирового конфликта. Но Сталин не понимал, что мир на пороге новых перемен. Нужно было новое мышление, новые подходы, новые альтернативы, признающие приоритет общечеловеческого над классовым. Сталин был совершенно не способен к такой эволюции. Каждый год жизни Сталина, не случись с ним в 1953-м удара, лишь углублял бы тяжелый политический кризис страны. Судьба распорядилась иначе; смерть "вождя" открыла новые возможности для преодоления того, что позже люди назовут сталинизмом. Как сказал Вергилий: "Каждому назначен свой день". И он, этот день, пришел. Великие права и свободы, завоеванные трудящимися в борьбе, оказались серьезно урезанными и не могли выйти из сталинской колеи. Но Сталин оказался не в состоянии все деформировать: многое выжило, хотя и в усеченном виде. На фоне кризиса, который мы смогли в полной мере рассмотреть лишь спустя десятилетия, нельзя отрицать огромную жизнестойкость советского народа...
Однажды, когда Джугашвили еще только вступал в отрочество, духовник в семинарии читал наставление по основам Евангелия. Большими глазами Coco смотрел на священника, пытавшегося убедить его, что Иисус не желал земной власти, а стал гонимым странником, предпочитая славе страдания и смерть. А за несколько часов до Голгофы назвал себя Мессией. Бог, соединившись с людьми, стал богочеловеком и разделил участь всех гонимых за правду...
Юный Джугашвили не мог понять, почему Бог отказался от власти на Земле? Если бы он ее взял, то мог бы изменить участь не только гонимых, но и всех, кого бы счел нужным... Стряхнув с себя библейские постулаты, он, однако, еще с юношества сохранил устойчивый взгляд на власть, которая способна дать человеку силу и волю сродни божественной.
Жизнь и смерть Сталина подтвердили ряд вечных истин. Пропасть истории одинаково глубока для всех. Но эхо падения ушедшего туда может доноситься как призыв и свидетельство Добра или Зла. Чем больше мы узнаём о Сталине, тем глубже убеждаемся, что ему суждено стать в истории одним из самых страшных олицетворении Зла. Никакие благие намерения и программы не могут служить оправданием актов бесчеловечности. Сталин своей жизнью еще раз показал, что даже благородные, высокие человеческие идеалы можно вывернуть наизнанку, если политика отказывается от союза с гуманизмом. Повторю: Сталин выпустил из поля зрения главное - человека. Для "вождя" человек всегда был и остался составной частью массы, а это почти ничто. Жизнь и смерть Сталина подтвердили, что единовластие как выражение диктатуры одного лица исторически исключительно хрупко. Оно гибнет, исчезает вместе со смертью единодержца. Сталин никогда не мог и не хотел понять, что подлинно свободное общество - это не платформа для пирамиды, на вершине которой находится один человек, а ассоциация, где каждый волен принимать участие в выборе собственной судьбы.
Жизнь и смерть Сталина показали, что отсутствие гармонии между политикой и моралью всегда в конечном счете приводит к краху. Исторический маятник событий в нашей стране поднял Сталина на высшую точку и опустил его до низшей. Жизнь и смерть Сталина рельефно высветили, что человек, верящий только в могущество насилия, может идти лишь от одного преступления к другому. Декорации, созданные диктатором из его "славы, мудрости, прозорливости, почитания", рано или поздно рушатся. Своей жизнью и смертью Сталин показал, что его претензии на совершенство управления оказались призрачными. Его способность овладевать сознанием людей, превращать их в бездумных исполнителей является грозным предупреждением - к чему может вести власть бесконтрольная, абсолютная и сконцентрированная в одних руках. Но это историческое предупреждение мы в полной мере еще не учли. Надежных гарантий по недопущению обожествления первого лица в государстве и обществе пока еще не создано. Триумф Сталина и трагедия народа - вечное предостережение... История Сталина обвиняет. Смерть не стала его оправданием.
Сталинское наследие____________________________________
В этой главе уже говорилось, что сталинизм родился на марксистской почве. Я убежден в этом. Но Сталин смог так перепахать и удобрить эту почву, что на ней стали произрастать социальные и нравственные уродцы в виде бюрократии и догматизма, которые и поныне еще неотделимы от нашей жизни. Мне хотелось бы еще раз подчеркнуть, что сталинизм появился и вырос на почве ленинизма, все более извращаемого в направлении тоталитарности. Сталинизм уже не оставил места для самой главной ценности - свободы. На одной и той же почве могут произрастать, мы это знаем, самые различные растения. Сталин вырастил плоды, многие из которых повергли бы в ужас тех, кто задолго до Октября мечтал о "царстве справедливости и счастья". Примечательно, что в своей речи на Красной площади во время похорон "вождя" Берия сказал, что Сталин "оставил нашей партии и стране великое наследие, которое надо беречь как зеницу ока и неустанно его умножать". При мысли о том, что у Монстра появилась бы возможность "умножать", становится страшно...
