Отменённые историей - Леонид Ефимович Шепелев
Одним из богатейших был род светлейших князей Воронцовых, пресекшийся в 1904 г., когда умер последний его представитель, внук известного М. С. Воронцова — М. А. Воронцов граф Шувалов, человек болезненный и умственно малоразвитый. Он владел громадными имениями (приносившими 400 тыс. руб. годового дохода), которые после его смерти перешли к Воронцовым-Дашковым.{127}
Общей привилегией представителей титулованных родов было установленное обычаем право на особые титулы.
Обычным в условиях России предикатным титулом был «господин», а также «сударь» и «государь». Первый из них употреблялся во всех официальных случаях и, как правило, в именной форме, т. е. с добавлением фамилии (например, «господин Петров»). Предикатный титул «сударь», наоборот, употреблялся в безымянной форме, главным образом — в быту. Остаточным элементом употребления этого слова в обывательской среде было добавление звука «с» (т. е. начала слова «сударь») в конец некоторых слов (например: «точно так-с», «пожалуйте-с» и т. п.). Предикат «государь», когда речь шла не о представителях царствующего дома, употреблялся исключительно в составе формул обращения «милостивый государь» и «государь мой». Все три названных предикатных титула имеют общее происхождение. Исходным словом было «господь», использовавшееся в формуле «господь бог» либо подразумевавшее бога. Производное от него «господарь» видоизменилось в «господин» и «государь». Последнее слово разделилось на полную его форму и сокращенную — «сударь». Предикат «сударь» в обиходе отчасти ассоциировался со словом «суд», хотя этимологически с ним не был связан.
Простое дворянство с 1721 г. давало право на общий титул «ваше благородие». К баронам следовало обращаться либо так же, либо «господин барон». Графы и князья пользовались правом на общий титул «ваше сиятельство», а светлейшие князья — «ваша светлость». При обращении к лицам княжеского или графского достоинства употребление титула по происхождению было обязательно (причем он заменял все другие общие титулы): вышестоящие должностные лица употребляли частный титул (князь, граф); нижестоящие применяли общий титул («ваша светлость», «ваше сиятельство»). Титулом «ваше сиятельство» не могли пользоваться князья из «инородцев», если их родовое достоинство не было официально признано царской властью.{128} Совпадение титулов дальних родственников императоров, с одной стороны, и светлейших князей по пожалованию — с другой, как бы причисляло последних к ближайшему окружению царской семьи.
Другой привилегией обладателей родовых титулов была возможность для представителей более знатных из них находиться при дворе. Однако эта привилегия не была официальной и реализовывалась лишь путем получения придворных чинов и званий, чему немало содействовало само наличие родовых титулов. Между тем важной особенностью российского императорского двора было то, что получение придворных чинов и званий было хотя и не единственным, но главным и кратчайшим путем ко двору. Военная и гражданская служба в высших должностях и чинах также давала право на доступ во дворец, однако право это было в большинстве случаев потенциальным (реализовывалось лишь в случае особого приглашения и давалось не столько личности, сколько должности или чину).
Вряд ли необходимо подробно разъяснять значение близости ко двору в условиях абсолютной монархии. Это давало возможность рассчитывать на внимание со стороны царствующего дома, расширяло круг влиятельных знакомств, содействовало карьере и поднимало общественный престиж, способствовало благополучию семейной жизни.[14] В некоторых случаях близость ко двору позволяла оказывать непосредственное политическое влияние на монарха.
В. И. Ленин отмечал «всевластие и безответственность придворной камарильи…».{129} Именно сочетание этих качеств делало царское окружение одной из наиболее реакционных сил самодержавия. Это значение камарильи еще более возрастало вследствие бездарности лиц, занимавших российский императорский трон, в особенности — в середине XVIII в. и в последние десятилетия существования царизма. Один из наиболее видных государственных деятелей России конца XIX — начала XX в. — С. Ю. Витте дал в своих воспоминаниях такую уничтожающую характеристику Николая II: «Коварство, молчаливая неправда, неумение сказать да или нет и затем сказанное исполнить, боязненный оптимизм, то есть оптимизм как средство подымать искусственно нервы, — все эти черты, отрицательные для государей, хотя невеликих»,{130} были свойственны последнему российскому самодержцу.
Что же представлял собою российский императорский двор?
Под императорским двором имелся в виду двор собственно императора, или «большой» двор. Существовало также несколько «малых» дворов — дворов отдельных представителей императорской фамилии.[15] Однако официального значения и своей системы придворных чинов и званий они не имели. Хотя каждый из малых дворов имел свой штат (обычно насчитывавший всего несколько человек), но его составляли лица, либо вообще не имевшие придворных чинов и званий, либо их имевшие по императорскому двору и откомандированные к малым дворам.
Точного определения того, что такое императорский двор, не существовало. Но при употреблении этого термина в законодательстве и других источниках обычно имеются в виду, с одной стороны, императорская резиденция, а с другой — три группы лиц: придворные чины, придворные кавалеры (лица, имевшие придворные звания) и придворные дамы (дамы и девицы, имевшие особые «дамские» придворные звания).[16]
Состав, структура и обычаи российского императорского двора складывались более века и окончательно сформировались лишь в царствование Николая I. Основной идеей при этом была демонстрация политического престижа империи и царствующей фамилии. При этом естественным было усвоение уже существовавших на Западе как общих принципов организации двора (включая некоторые церемониалы), так и номенклатуры придворных чинов и званий. В первом случае за образец был принят французский двор, во втором — дворы немецких владетелей и австрийский императорский двор. Вместе с тем, однако, в обычаях российского императорского двора с самого начала присутствовали специфически православный (особенно после 1905 г.) и псевдонациональный элементы.
Управление императорским двором и его сложным хозяйством осуществлялось несколькими конторами и канцеляриями, возглавлявшимися особо доверенными придворными чинами. Первые сведения о существовании этих учреждений относятся к 30-м и 40-м гг. XVIII в. Главная роль среди них принадлежала Дворцовой канцелярии (это был преимущественно финансовый орган)
