Средневековая Русь. О чем говорят источники - Антон Анатольевич Горский
Источники
Полное собрание русских летописей. Т. 1. М., 1997 (Лаврентьевская летопись); Т. 2. М., 2001 (Ипатьевская летопись).
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М. — Л., 1950 (то же в: Полное собрание русских летописей. Т. 3. М.,2001).
Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам. Т. 1.М., 2007.
Глава 9
Русь и Орда (1):
было ли «иго»?
После двух походов на Русь войск Монгольской империи во главе с внуком ее основателя Чингисхана Вату (по-русски — Батый), имевших место в 1237–1241 годах, русские земли оказались в зависимости от монгольских ханов. Поначалу верховными властителями Руси считались великие монгольские ханы, сидевшие в столице Монгольской империи — Каракоруме. В 1260-е годы западный улус Монгольской империи, «улус Джучи», как его называли (по имени отца Батыя, которому впервые были выделены во владение территории к западу от Монголии), стал самостоятельным государством, и русские земли стали зависеть теперь только от него. На Руси улус Джучи принято было называть Ордой{103}. Зависимость выражалась, во-первых, в утверждении ханами князей на их столах путем выдачи грамот — ярлыков на княжение, во-вторых, в выплате дани — выхода, а также ряда других поборов, в-третьих, в обязанности оказывать монголам военную помощь{104} Хан Орды именовался на Руси царем — то есть императорским титулом, равным титулу императоров Византии и Священной Римской империи.
В современном российском массовом историческом сознании тема монгольского нашествия XIII века и последующих отношений Руси с Ордой является, несомненно, одной из вызывающих наибольший интерес и сильный эмоциональный отклик. Не так давно автор этих строк участвовал в составлении так называемого «историко-культурного стандарта» для планируемого «единого» учебника истории и поместил туда формулировку, заурядную с точки зрения профессиональных историков, не отличающуюся никакими новациями: «Система зависимости русских земель от ордынских ханов». Следствием стал настоящий информационный взрыв — в СМИ и в Интернете. При этом оценки звучали полярно противоположные.
Более всего было откликов в духе: почему исчезло «татаро-монгольское иго»? С легкой руки некоторых СМИ пошло гулять утверждение, будто такое словосочетание поначалу в «стандарте» присутствовало, но было-де заменено по настоянию татарских историков из Казани. Но встречались и абсолютно иные суждения: правильно, что «иго» не упомянуто, так как никакого ига не было! (И далее следовали в лучшем случае тезисы в духе Л. Н. Гумилева о благотворном союзе Руси и Орды, в худшем — околесица из сочинений Фоменко и К° о том, что Русь и Орда — одно и то же.) При всей противоположности приведенных откликов, они совпадают в принципиальном подходе: смешиваются термин и явление, им описываемое. Большинство современных исследователей не применяют термин «иго» или употребляют его в кавычках{105}. Данную характеристику русско-ордынских отношений неверно представлять себе как принадлежащую современникам событий. Впервые она встречается (в латинской форме — iugum) у польского хрониста Я. Длугоша под 1479 годом{106}, в России же появляется только в XVII столетии{107}. У современников встречаются разные эмоционально окрашенные оценки гнета со стороны Орды: «томление», «насилье», «неволя», «работа» (в смысле «рабство»){108}, но универсального понятия нет.
Поэтому для учебника предпочтительнее современное научное определение. При взгляде со стороны Орды это «система власти над русскими землями», при взгляде со стороны Руси — «система зависимости русских земель». Поскольку в центре внимания в учебнике будет история русской государственности (по причине ее прямой преемственности с современной российской государственностью), был выбран именно второй вариант.
Но если термин «иго» не встречается у современников событий и не годится как научное понятие, это, разумеется, не значит, что не было явления, которое им долго традиционно обозначали. Зависимость имела место и осознавалась людьми той эпохи как тяжелая (см. упомянутые выше определения). Другое дело, что далеко не все здесь ясно. В науке изучались в первую очередь политические отношения русских земель и Орды. Сама же система властвования, ее институты, экономическая сторона исследованы много меньше. Причина — относительная бедность сведений источников. Определенная ясность существует только по поводу одного проявления зависимости — утверждения ханами русских князей на их столах путем выдачи ярлыков. Что касается системы податей, функций ордынских должностных лиц — здесь исследователи, как правило, вынуждены ограничиваться общими суждениями.
В подобных случаях может помочь сравнительно-исторический подход. Завоевания монголов охватили огромные пространства Евразии — от Кореи, Китая и Вьетнама на Востоке до Среднего Подунавья и Малой Азии на Западе. Сведения о монгольских походах и их последствиях для тех или иных стран отразились в разноязычных источниках, в том числе китайских, корейских, арабских, персидских, армянских, сирийских, грузинских, греческих, русских, венгерских, польских, немецких, итальянских, английских, французских. Рассмотрение особенностей монгольской власти в разных регионах способно пролить свет и на ее характер на Руси.
Русь вошла в число стран, которые после завоевания не подверглись непосредственной оккупации, а управлялись через местных правителей. В аналогичной ситуации оказались Корея, Грузинское царство, Киликийская Армения (армянское государство на северо-восточной оконечности Средиземного моря), Румский (Конийский) султанат (сильнейшее турецкое государство Малой Азии), Трапезундская империя, Дунайская Болгария. «Опосредованное» управление устанавливалось, как правило, на крайних рубежах монгольской экспансии, где завоевателям недоставало ресурсов для осуществления прямого властвования: Корея стала восточным пределом завоеваний монголов, русские земли — северо-западным, Грузинское царство, Киликия, Трапезундская империя и Румский султанат — юго-западным. Посол римского папы к монгольскому великому хану Плано Карпини писал в 1247 году: «Они (монголы. — А. Г.) берут дань также с тех народов, которые находятся далеко от них и смежны с другими народами… которые им не подчинены… Другим народам они дают еще пребывать в спокойствии; однако согласно тому, что мы от них узнали, намереваются завоевать их»{109}. Страны, где после завоевания были сохранены местные правители, действительно рассматривались Чингисидами как плацдарм для дальнейших завоеваний: за Кореей должна была последовать Япония, за Закавказьем и Малой Азией — Сирия и Египет, за Русью — Польша и Венгрия. Планам этим, несмотря на неоднократные вторжения монгольских войск в названное государства, не суждено было осуществиться, но система «опосредованного» управления для стран, дальше которых экспансия монголов не продвинулась, стала традицией.
Однако зависимость стран, где сохранялась местная знать и общественная структура, могла принимать серьезно
