Сомерсет Бейтман - СИМОН ДЕ МОНФОР. Жизнь и Деяния
Церковь не была достаточно единой, чтобы проявить свое влияние в полную силу. Епископам приходилось использовать весь свой авторитет для подавления наиболее распространенных пороков среди клира. Гроссетест счел необходимым написать письмо настоятелю и главе Линкольна, приказывая им отменить праздник дураков, который отмечался в их соборе в день Нового года1. Во время первой визитации по своему диоцезу он сместил семерых аббатов и четверых приоров2. Указы, которые епископ посылал своим клирикам, доказывали необходимость реформ. Несколько лет спустя его пример повторил Вальтер де Кантилуп, епископ Вустера, вынужденный пойти на такой чрезвычайный шаг, как смещение непокорных монахов своего аббатства3. Строгость этих визитаций подтолкнула епископов на то, чтобы утвердить их методы управления своей общиной, что в свою очередь почти привело к разрыву между пастырем и овцами. В дальнейшем, поскольку Папа увидел необходимость успокоить высший клир, он поддержал епископа Линкольна в его требовании посещать свое собрание каноников4 и контролировать власть архиепископов над их епископами. В конце концов епископов стали подозревать в слабости и страхе, потому что их собственное представление о папской власти было тесно связано с личностью носителя этой власти.
Светские бароны не являлись подобно клиру объектом двойного давления со стороны Папы и короля, они имели силу противостоять своим вассалам. Бароны находились в меньшей зависимости, чем духовное сословие, но их приверженность делу оказалась более ценной, когда дело дошло до битвы. Их главная жалоба против короля заключалась в том, что тот слишком благоволит иностранцам. Эту мысль можно было выразить в девизе «Англия для англичан». Знать была против того, что король постоянно нарушает феодальные права. Вдовствующая графиня Арунделя посетила короля, чтобы выразить свой протест относительно того, что он захватил; земли, нуждающиеся в опеке, которые принадлежали ей. «При вашем дворе нельзя добиться правосудия. Вы не можете хорошо управлять ни собой, ни государством. И многими способами притесняете ваших баронов». Когда Генрих стал насмехаться над ней, она повторила эти слова в такой смелой манере, что он замолчал, хотя и исправил своей ошибки. Графиня выражала протест против злых советников, которые свернули его с истинной тропы в сторону личных выгод5. Незначительные притеснения под прикрытием лесных законов, частые налогис последующим неправильным использованием денег, плохая работа шерифов и байлифов, скверное управление страной в целом — такими были основные жалобы баронов. В их руках находилось средство для борьбы с взиманием чрезмерных налогов, хотя, очевидно, король иногда все же вытягивал из них щитовые деньги, несмотря на отказ предоставить их. Постепенно бароны стали ощущать, что их права вето на сверхурочные налоги недостаточно, что им также необходим контроль над расходами. Король начал объяснять, почему ему нужны деньги. Таким образом, бароны стали спрашивать, куда он их потратил и промотал.
Постепенно партия баронов пришла к пониманию того, что необходим не только контроль над расходами, но и общее урегулирование всей политики короля и особенно его чиновников. Хуже всего дело обстояло с шерифами. С тех пор как не назначался ни юстициарий, ни канцлер, Генрих III мог использовать своих чиновников для вымогания денег под бесчисленными предлогами. Больше всего для этой цели подходили разъездные судьи и шерифы. Поведение последних хорошо иллюстрирует случай, который пришлось расследовать Симону де Монфору и другим баронам в 1256 году. Некий богатый рыцарь решил стать еще богаче. Он вытеснил шерифа Нортгемптонского и занял его место. Новый шериф забирал деньги всеми правдами и неправдами. Однажды, когда он ехал через свое графство, по пути ему попался прекрасный луг, на котором пасся упитанный скот. Он спросил пастуха: «Кому ты служишь?» И тот назвал имя своего господина, которого шериф ненавидел, потому что тот был честным человеком и часто мешал ему вершить беззаконие. Он решил использовать этот случай для мести и прокричал: «Ты — вор. Ты украл этот скот ночью, а твой господин взял его. Я арестую тебя и захвачу этих животных». Шериф пытал этого несчастного слугу почти до смерти, и тот признал себя вором. Тогда блюститель закона велел привести его. «Ты признаешь себя вором в присутствии тех, кто будет свидетельствовать против тебя. Я могу повесить тебя или отпустить на свободу. Обвини своего господина в краже, и ты будешь свободен». Опасаясь за свою жизнь, несчастный согласился, и условия его содержания несколько смягчили, хотя все еще содержали под стражей. Когда известия об этом случае достигли хозяина пастуха, он был болен и послал шерифу взятку, чтобы тот предоставил ему отсрочку до выздоровления. Когда сеньер почувствовал себя лучше, его законовед подсказал ему наилучший способ действий. Приехали судьи, к ним вывели пастуха, но тот полностью отрицал справедливость обвинения против себя и своего господина. Он также рассказал о замыслах шерифа. Общественное мнение оказалось на стороне слуги и его хозяина. Но судьи побоялись осудить такого влиятельного человека, как шериф. Тем не менее шум, поднявшийся вокруг этого дела, достиг ушей короля, который послал комиссию из четырех человек, чтобы те провели жесткое расследование. Они обнаружили положение дел в еще более худшем состоянии, чем предполагалось, и шерифу грозила казнь. Но его жена поспешила в город к королеве Шотландии и умоляла о заступничестве. Иоанн Мансел добавил свое слово, и злосчастного шерифа помиловали6.
Больше всего от притеснений шерифов страдали не бароны, а средние и низшие слои населения. Поэтому только когда они получили несколько голосов в парламенте, был поднят вопрос о назначении шерифов, именно эти слои потребовали, чтобы их назначал парламент.
Политическая обстановка этого времени хорошо представлена в латинской поэме, написанной после битвыпри Льюисе, она почти наверняка принадлежит перу францисканского монаха. Скорее всего, он был студен том Оксфорда и поэтому находился под влиянием Адама Марша и епископа Гроссетеста. Он располагал такими подробностями о личных переживаниях Симона, что, возможно, являлся человеком, приближенным к графу. Вероятно, он присутствовал при сражении, произошедшем при Льюисе, поскольку знал о событиях, которые произошли во время и после битвы. Он мог сопровождать Стефана Беркстеда, епископа Чичестера, в его миссии при королевской армии до начала сражения. В поэме есть свидетельство, которое доказывает, что он был знаком с автором Мельрозской хроники, поэтому вполне возможно, что он нашел убежище в Шотландии после того, как дело баронов потерпело поражение.
Автор подтверждает многие требования, выдвинутые баронской партией. Беспорядочное состояние дел в Англии случилось благодаря иностранцам, в то время как ее величие зависит от руководства политикой страны собственными людьми. Выморочные земли и земли, нуждающиеся в опеке, находятся в руках иностранцев, которые хотят еще больше и которые отвращают сердце короля от своих соотечественников. Им следует просто посетить Англию, а затем вернуться домой. Английские замки также должны находиться в руках местной родовой знати под контролем совета. Последний должен рекомендовать кандидатуры для назначения главных министров, которые затем отвечают перед ним. Подобным образом следует назначать шерифов, а правосудие исполнять без взяточничества. Король должен обсуждать свои политические шаги с теми, у кого он просит денег на их выполнение.
Главная причина ссор лежала в различии целей двух группировок. Король желал делать практически все, что ему заблагорассудится, и утверждал, что перестанет быть монархом, если его воля не будет законом. «Приказ принца имеет силу закона». И это не дело баронов указывать ему, кто должен заботиться о его замках, кого следует назначить его чиновниками или каким образом он должен вершить суд. Если бароны, или фримены, обладали правом управлять своими делами без вмешательства, то король имел точно такие же права в отношении дел государства, и никто не должен был диктовать ему условия. Иначе он просто слуга, лишенный прав, которыми обладали его предшественники. Но бароны ответили, что не хотят умалять королевского достоинства. Если король подвергнется вторжению врагов, их долгом будет защищать его, подобным же образом они обязаны удержать его от несправедливости в отношении внутренней политики. Самые худшие враги короля — злые советники, которые сбивают его с пути ради своих личных выгод. Когда король приводит иностранцев, чтобы вытеснять соотечественников, а те презирают родовую знать и достигают самых высших постов, они вредят королевству так же сильно, как если бы они вели с ним войну при помощи оружия, привезенного из-за границы. Если король принимает участие в таких беззакониях, долг баронов заключается в том, чтобы остановить его и освободить земли. Они обязаны исправить заблуждения своими благоразумными советами, а король должен приветствовать их стремление помочь ему. Бог любит милосердие больше, чем суд. Поэтому король должен поддержать все попытки и сохранить умеренные законы и свободу от притеснений. Что бароны могли возразить королю на его требования абсолютной свободы? Даже Бог ограничен своей совершенной природой от свершений несправедливостей, а ангелы Господни оберегаемы от падения. Детей следует ограждать от нанесения себе вреда, но от такого мудрого вмешательства они не становятся рабами. Точно так же и свобода короля заключается в совершении добрых дел, а не зла. Король по-настоящему свободен, когда он правит и собой и королевством справедливо. Истинный король — слуга Божий и отвечает перед Всевышним за своих людей, которых он должен учить любви и помощи. Если он защищает их и помогает им, он заслуживает благодарности. Если же король притесняет их и вредит им, он не является истинным принцем и теряет преданность своих подданных. Что же делать, если принц теряет разум? Вероятная причина его неудачи лежит в его собственном выборе советников. Если они оказываются некомпетентными, общество должно собрать совет, который знает, какие законы и советники необходимы. Бароны выберут тех, кто будет защищать страну, потому что их собственные интересы связаны с ней. В данном случае, если король не имеет мудрости для выбора нужных советников, общество должно помочь ему. Управление королевством похоже на управление кораблем. Его следует вести так, чтобы избежать потерь и крушений. Если придворные расходуют свое собственное имущество в ущерб стране, правитель может сдержать их. Подобным образом и королевство следует оградить от крушения. Свобода не означает дозволения, править неразумным, поскольку истинная свобода должна быть ограничена правами и преследовать ошибки. Задача истинного правителя заключается не в том, чтобы делать со своими подданными все, что заблагорассудится, вредить им или оскорблять их, но она заключается в том, что он должен помогать им, свершать благие поступки, удерживать от ошибок и помогать в затруднениях. Воля короля — часть закона, который улучшает его образ и дает ему право вершить правосудие. Монарх должен соответствовать своему титулу, он не может жить отдельно и сам для себя, поскольку связан со всеми своими подданными, и должен выступать в роли их защитника. Когда монарх правит на благо своему народу, он действительно оправдывает звание короля. Но если дело обстоит иначе, он терпит поражение. Так Христос часто говорил своим ученикам, что истинный король разделит свои планы с теми, кто должен помогать ему претворить их в жизнь и найти необходимые для этого деньги. Пускай король ищет расположения Бога и собственной безупречности, тогда он будет править людьми, порученными его заботе, справедливо. Бароны должны решать, что хорошо для страны, а должен король выбирать советников из числа соотечественников, а не из иностранных фаворитов, которые не знают традиций их земли7.
