Екатерина Монусова - Полная история рыцарских орденов в одной книге
«Ты будешь верить всему тому, чему учит церковь, ты будешь охранять ее;
Ты будешь относиться с уважением к слабому и сделаешься его защитником;
Ты будешь любить страну, в которой родился;
Ты не отступишь перед врагом;
Ты не будешь лгать и останешься верным данному слову;
Ты будешь щедр и всем благотворить;
Ты везде и всюду будешь поборником справедливости и добра против несправедливости и зла…»
Но воротимся, однако, к Павлу. Выпустив манифест, император погрузился в раздумья. Две недели потребовались ему, чтобы принять окончательное решение. Как русский Император, он прекрасно понимал, что, взяв Орден под свое крыло, он бросает вызов набирающему силу Наполеону. Но, как истинный рыцарь, он просто не мог оставаться в стороне от творящейся несправедливости – тем более что за ним следили все европейские Дворы, коим одно только имя дерзкого корсиканца внушало страх. Вскоре после того, как Бонапарт бескровно овладел островом, в одном из залов «замка мальтийских рыцарей» прошло высокое собрание. Декларация, подписанная императором: «…Мы приглашаем все языки и великие приорства священного Ордена святого Иоанна Иерусалимского и каждого его отдельного члена присоединиться к нашему решению с целью сохранения этого достойного похвалы братства и восстановления его во всем прежнем блеске…» – вызвала у присутствующих бурю восторга. А граф Литта потребовал, чтобы главою ордена взамен предателя Гомпеша был избран российский государь. Предложение направить к Его Величеству депутацию было принято единогласно.
Постановили: «Мы, бальи, рыцари Большого креста, командоры, рыцари великого приорства российского и другие члены Иерусалимского Ордена Святого Иоанна, собравшись в Санкт-Петербурге, столице и резиденции нашего Ордена, как от нашего имени, так и от имени других языков и великих приорств в общем и от каждого из его членов, в частности, тех, кто присоединится к ним в крепкой приверженности к Ордену, провозглашаем Его Императорское Величество императора и самодержца Всероссийского Павла I великим магистром Иерусалимского Ордена Святого Иоанна…» Прямо из Воронцовского дворца Литта отправился в Гатчину, где Павел, не раздумывая ни минуты, подписал акт «О поступлении острова Мальты под защиту России». Тут же он потребовал к себе президента Академии наук барона Николаи – и повелел в издаваемом Академией календаре обозначить остров Мальту как «Губернию Российской Империи». Дойди эта карта до наших дней, нам не нужно было бы, отправляясь в почти сказочное путешествие по следам мальтийских рыцарей, собирать несчетное количество документов для открытия визы. Впрочем, куда бы тогда наши дети ездили учить английский?..
Та к или иначе, Мальте не суждено было стать российской губернией. Хотя то, что творилось в Петербурге 29 ноября 1798 года, казалось, вполне могло стать началом такого объединения. Беллетрист (и, по-совместительству, тюремный надсмотрщик) Евгений Карнович, знаменитый своими опусами о графе Калиостро и рыцарях-мальтийцах, красочно описал церемонию. Его рассказ читался в нескольких номерах «Отечественных записок» за 1877 год словно захватывающий современный сериал. Да и проходило все вполне по законам жанра. С утра на всей протяженности от «замка мальтийских рыцарей» до Зимнего дворца в две шеренги построились гвардейские полки. Около полудня из ворот выехала череда карет в сопровождении взвода кавалергардов. Процессия двинулась на Дворцовую площадь, куда уже съехались высокие гости, вынужденные «со скрежетом зубовным наблюдать за святотатствами русского царя».
А вот что записал в дневнике сразу после торжества глава всех католических церквей Российской губернии Станислав Сестренцевич.
«29 ноября. Мы вошли в Георгиевский зал, где Их Величества восседали уже на троне. Государь в Императорской мантии, но без короны. Императрица тоже без короны.
Кн. Безбородко, как байли Ордена, в черной мантии, принес корону, а другие – кинжал веры, печать, оружие, статут…
Были принесены также русский и мальтийский штандарты. Кавалеры в красных бархатных воротниках, с белыми крестами, предшествовали попарно. Дальше шли все те, которые имели большой крест Мальтийского ордена, в черных мантиях, мы же, три епископа, в белом коротком одеянии, застегнутом на все пуговицы, и мантиях, нунций и я с большими полотняными крестами на мантиях.
Монсиньор граф де Берни, архиепископ д'Альби, пожалован кавалером.
Шествие завершал граф де Литта, как наместник Ордена. Когда мы пришли в зал, он произнес речь, в которой заявил, что как Карл V поддержал Орден, изгнанный из Родоса, пожаловав ему остров Мальту, так и наш Император принимает милостиво рассеянных членов Ордена в стенах своей столицы.
Граф провозгласил Императора Магистром Ордена, читая постановление Капитула на французском языке.
От имени Императора ответил вице-канцлер Кочубей, что Государь принял Орден под свое покровительство и будет защищать собственность отдельных лиц, привилегии, честь, религию и уставы Ордена».
Князь Куракин и граф Кутайсов окутали плечи императора черной мантией. Бархатная, подбитая горностаем, она струилась и переливалась, подобно ночному небу над далеким южным островом. Папский нунций Лоренцо Литта, преклонив колено, поднес Павлу корону магистра, а затем протянул меч с золотой рукоятью – «кинжал веры». Пройдет несколько лет, и Александр I, унаследовавший от отца трон, но не венец магистра, отправит реликвии новому главе ордена Томмази. 21 августа они будут доставлены в Мессину уже знакомым нам кавалером Рачинским. Сейчас, вместе с большой орденской печатью, они выставлены в Мальтийском дворце в Риме. Та м же висит и портрет Павла, подаренный Николаем II великому магистру Гогенштейну за девять лет до Октябрьского переворота…
Ежели вы бывали в «вечном городе», то могли видеть эти бесценные экспонаты. Ну, а если отправиться на виа Кондотти, 68, вы пока не планируете – смело покупайте билет в Москву. Корону великого магистра, принадлежавшую Павлу I, вы найдете и там – в Оружейной палате Московского кремля. Споры о том, какая из двух корон – итальянская или русская – является настоящей, не утихают уже много лет. В свое время весомое слово «за наших» замолвил бывший главный хранитель Павловского дворца-музея А. М. Кучумов. До начала 60-х годов прошлого века корона экспонировалась в Павловске, и Кучумову приходилось много раз держать ее в руках. И что же? Тафтяная подкладка короны была засалена и слабо пахла потом – неопровержимое доказательство того, что ее носили!
Разумеется, Павел станет носить золотой венец магистра. Принимая его, он был взволнован столь сильно, что на его глазах даже показались слезы. Вынув из ножен меч, император осенил, нарисовав в воздухе фигуру, наподобие мальтийского креста. Этим он давал присягу на верность орденским статутам. В тот же миг все рыцари, обнажив мечи, потрясли ими в воздухе: пусть трепещут враги Ордена! Мальтийский восьмиконечник навеки слит с двуглавым орлом Российской империи. Вместе они – грозная сила, тягаться с которой не может никто из смертных. Отныне к императорскому титулу должно будет прибавлять: «и Великий Магистр Ордена Св. Иоанна Иерусалимского». Указ об этом подписал сам Павел: «Прокламациею, учиненною пред Нами ноября в 29-й день, Мы, приняв на Себя титул Великого магистра издревле столь знаменитого и почтения достойного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, высочайше повелеваем Сенату Нашему включить оный в императорский титул Наш, предоставляя Синоду поместить оный по его благоусмотрению…»
Петербург был объявлен штаб-квартирой Мальтийского ордена, рыцари всех «языков» приглашались в Россию. Барон Гомпеш пытался протестовать – да зря. Император Священной Римской Империи Франц II, поздравив Павла с инаугурацией, приказал конфисковать у Гомпеша священные реликвии Ордена, которые тот прихватил, убегая от Бонапарта, и передать их новому законному Магистру. А 3 августа 1799 года в Петергофе Павел I принял депутатов Великого Приорства Богемского и Австрийского. Генерал-поручик граф Коловрат и генерал-майор Австрийской службы граф Жюльен привезли акт отречения Гомпеша, а вместе с ним – десницу Иоанна Крестителя, чудотворную икону Божией Матери Филермо и часть древа животворящего Креста. К официальной церемонии их передачи Павел приурочил свадьбы своих дочерей – Елены и Александры. Мальтийскими святынями он, облачившись в полное одеяние Великого магистра, благословит их на долгую счастливую жизнь… Реликвии будут достоянием царской семьи до 1919 года. Затем русские офицеры вывезут их за границу. Лишь в 1993-м они будут случайно обнаружены в Цетинском монастыре в Черногории.
А пока Павел принимает поздравительные письма. Одно из них пришло от Людовика XVIII, жившего в Миттаве. Он попросил у «нашего очень дорогого брата» орденский крест, а своего племянника Дюка де Берри умолял назначить Великим Приором Французским. Откликнулась и Османская Империя – Сулейман III объявил, что отныне Кавалеры Ордена будут признаваемы за друзей Порты.
