Дмитрий Калюжный - Другая история Средневековья. От древности до Возрождения
На Восток его отпустить не могли – это были неизведанные земли, это было опасно. А вот поход на Запад был организован, ведь весь путь проходил по территории империи. В сопровождении отряда он прошел от Царьграда до берегов Атлантического океана, до места под названием Святой Назарет (Saint Nazaire) в устье Луары. Он видел, как Солнце закатывается в океан.
Затем он посетил «Канны Галлилейские», то есть Галлийские (Галлия – старинное название Франции и Северной Италии). Это посещение ознакомило его с виноделием и применением вина в богослужебной деятельности.
Алкогольное опьянение, механизм действия которого не был понятен в то время, трактовалось как нисхождение божественной сущности на человека. (Почти все жрецы и шаманы пользуются для вхождения в транс либо наркотическими препаратами, либо специальными упражнениями.) Евангелие, заметим, содержит многочисленные упоминания о вине, виноградарь – излюбленный персонаж евангельских притч.
Виноградарство – чрезвычайно трудоемкая и сложная отрасль сельского хозяйства. Говорят, первых урожаев хватало на два стакана вина. При этом виноград и вино, строго говоря, не являются питанием первой необходимости. Развитие этой отрасли возможно только в регионах, имеющих избыточное производство другого продовольствия, развитую торговую сеть и, конечно, подходящие климатические условия. Кроме того, маловероятно широкое развитие виноградарства в странах, официальной религией которых употребление вина запрещено. Но когда может возникнуть запрет? Если вино привозное и традиции пития в стране нет, запрет возможен. Запрещать же винопитие, виноделие в стране со сложившимся виноградарским хозяйством – значит подорвать экономику и вызвать недовольство народа. И мы наблюдали это воочию, во время антиалкогольных реформ Горбачева-Лигачева.
Именно Галлия была родиной виноградарства, это общеизвестный исторический факт. Вино, производимое по северному берегу Средиземного моря, было предметом широкого экспорта, о чем свидетельствуют многочисленные находки глиняных амфор для перевозки вина, в том числе на дне моря в местах кораблекрушений.
Посетив затем Италийский полуостров, Юлиан в одиночку поднимался к вершине Везувия (гора Фавор), чтобы заглянуть в кратер, его ненасытная любознательность требовала новых впечатлений. Для спутников это стало дополнительным подтверждением божественной сущности императорского отпрыска – он не только говорил с Громовержцем, но и вернулся живым и вдохновленным!
Ореол святости позволял ему успешно излечивать людей словом. Возможно, Юлиан обладал немалыми экстрасенсорными способностями. Вообще Западный поход принес ему большую известность в империи, сделав его имя популярным. Принимаемый всюду как царь, он не гнушался выступать перед простым народом с проповедями и заслужил прозвище Философ.
Представьте себе, как в какое-нибудь село, весьма удаленное от мировых центров, вдруг входит отряд, и среди пришедших – божественное лицо, которое между тем держится как обычный сын человеческий! И рассказывает им, простым селянам, о местах, где побывал, о своих взглядах на мир и Бога! И они сбегаются, чтобы видеть его и слышать, ведь этот визит, без сомнения, главное событие в их жизни.
В Евангелиях, составленных спустя 300–500 лет, Западный поход Юлиана (как странствия Иисуса) представлен в укороченном виде и весь помещен в одну местность. Это неудивительно, ведь многое изменилось, забылось. Сложилась уже какая-то церковная традиция. Евангелисту позволительно было и не знать, что первые цари всей Средиземноморской империи были выходцами из еврейского (библейского, точнее говоря) народа. Тот факт, что находившиеся в его распоряжении документы написаны на еврейском языке, он трактовал просто: значит, дело происходило в местах «компактного проживания» евреев.
… По возвращении из Западного похода он стал императором Юлианом и, процарствовав не более года, заслужил титул Великий.
Вообще вопрос об именах византийских императоров весьма не прост. Мы уже говорили, что первым официальным языком империи был язык еврейский. Тогда и наш герой первоначально имел имя Илия (Илу, Элу). Сразу по воцарении или позже он получил классическое латинское имя Юлий, Юлиан. Он мог принять это имя сам либо ему приписали имя при переводе истории империи на латынь. Ила и Юлиан в дословном переводе с еврейского и латыни значит Бог.
А на каком языке говорило население столицы и столичного округа, мы не знаем и не узнаем уже никогда. На греческом? Турецком?…
Что означает выражение «стал императором»? Это значит, приобрел титул Кайсара (по-еврейски) или Базилевса (по-гречески). Его стали звать Василием, ведь Базилевс (Василий) только одно и значит – Царь. Базилевс Юлиан, Царь от Бога. Ну и в довершение, как и все помазанные на царство, он приобрел к имени приставку Август по-латыни, или Христос на греческом языке, или по-еврейски Назарей, что значит «священный».
До сих пор среди людей популярна традиция называть начальников не по имени, а «по должности» – шеф, босс, комиссар, Ваше Святейшество, а мирянин, принимающий монашеский чин, меняет имя. Многоязычие империи и отсутствие традиции давать одно имя раз и на всю жизнь привели к дальнейшей путанице.
На своем – посту Юлиан провел ряд государственных и церковных реформ и стал знаменит еще и ими. В частности, ввел в обиход юлианский календарь (которым мы пользуемся и сегодня,[14] так что эта реформа имела общемировое значение), новую литургию (ныне известна как «литургия Василия Великого»). Римские историки (например, Марцеллин) посвящали Юлиану панегирики, прославляя его деяния.
Теперь он получил возможность, ни у кого не спрашиваясь, совершить давно задуманный Восточный поход. Во главе изрядного войска император отправился в путь.
Надо понимать, что научные, географические экспедиции того времени были сопряжены с большими трудностями и опасностями, поэтому внешне выглядели как военные походы. Это наблюдается даже в XVIII–XIX веках; походы Семенова-Тянь-Шанского, Пржевальского и других исследователей сопровождались войсками.
Не исключено, что многие даже очень дальние экспедиции, организованные царями разных стран, впоследствии были описаны историками как завоевательные войны, хотя таковыми не являлись. На наш взгляд, человеку более свойственно исследовать, узнавать и строить, чем грабить и убивать. Если бы было иначе, род людской давно бы пресекся.
Поход Юлиана закончился печально. Тяжесть пути и эфемерность цели, непонятной простым солдатам, привели к бунту. Юлиана ударили копьем в бок и, решив, что он мертв, бросили в далекой стране – не знаем где, но по мнению традиционной истории – в Индии.
В 363 году войско вернулось в столицу. Было объявлено о смерти императора. Империю принял Иовиан, затем Валентиниан, а с 364 – бывший сподвижник Юлиана (возможно, участник Восточного похода) Валент Нечестивый. Он царствовал затем до 378 года.
На этом классическая история ставит точку в жизни Юлиана.
Однако он не погиб. Неизвестно, где он странствовал пять лет, но к 368 году вновь объявился на родине.
– Я Христос, помазанник Божий, царь назарейский! – что-то в этом роде говорил он встречавшим его, и это была чистая правда.
Разумеется, не существует и не может существовать никаких документов о возвращении Юлиана. Если они и были, то их уничтожили правители. Отсюда начинается история Василия Великого.
Традиционные биографии Юлиана и Василия до странности схожи. Родились в одно время, учились в одном учебном заведении, были образованнейшими людьми своего времени, очень рано проявили свою ученость (как и евангельский Иисус, с которым оба они совпадают по линии веков «синосоиды Жабинского», если смотреть Иисуса по «римской» волне). Оба – выходцы из царской семьи… И все же в традиционной истории есть некая неувязка с Василием. Получается, что во время правления и Юлиана, и Валента был еще какой-то «параллельный» царь, Василий Великий. Причем Юлиан и Василий жили душа в душу, совместно проводили реформы (литургию вот составили), а Валент и Василий страшно враждовали. Историки никак не могут уяснить, что Василий всего-навсего значит «царь», это не имя собственное! Это базилевс Юлиан.
Народ принял его возвращение с восторгом! Многие помнили его, другие слышали о его деяниях. Во всяком случае, народу он был более мил, чем Валент. Его вход в Царьград описан в Евангелиях, как вход Иисуса Христа в Иерусалим.
Что же делать императору, его чиновникам, военачальникам, предавшим своего господина? Они не могут открыто признать его правоту, но не могут и допустить, чтобы Юлиан свободно разгуливал по империи и рассказывал правду.
Они его боятся!
Тут нам представляется уместным привести биографические параллели царей Израильского царства и императоров Ромейской империи IV века, сделанные группой «новых хронологов» в части, касающейся библейского царя Ахава и императора Валента.
