Вилли Бредель - Братья витальеры
Так ратсгер и судостроитель Христиан Дейк, мило улыбаясь, положил в карман немалую сумму.
В Мариенхав прибывали моряки, странствующие подмастерья, плебеи и мастера из Бремена, Стаде, Гамбурга и из разных концов страны, чтобы стать свободными пиратами. Ненависть и гнев против гнета патрициев толкала их на этот шаг. Они рассказывали ужасающие истории о бесчеловечности купцов, торгашей, этих "денежных мешков", что правят в городах. Клаус Штёртебекер принимал их с радостью, потому что это были большею частью крепкие парни. И снова и снова убеждал своих товарищей: ну должны же они наконец понять, что народ в городах сыт по горло господством патрициев и что надо идти на помощь измученным людям.
Магистр Вигбольд не хотел ни о чем слышать и отказывался брать на свой корабль кого попало. Однажды Штёртебекер послал ему десяток крепких молодцов, которые просили принять их в пираты. Штёртебекер знал - Вигбольд нуждается в людях. Тот прислал их назад: неискушенные парни ему не нужны. Одного, который вызывал особое подозрение своим не совсем обычным произношением, он оставил, но тайно учинял ему суровые допросы, и на четвертом допросе тот признался, что завербован магистратом города Бремена и послан для того, чтобы шпионить за пиратами и сеять среди них раздор.
Вигбольд предостерег Штёртебекера. Тот призадумался. Конечно, патриции способны на любое предательство, им нельзя верить. Но, возражал он, под пытками всякий может сознаться в чем угодно.
"Держи свой корабль в чистоте!" - советовал Вигбольд. Он предпочитал лучше иметь маленькую команду, где он знает, что думает каждый, чем большую, в которой помыслы многих были бы для него тайной.
Михель Гёдеке оставался верным другом Штёртебекера, ценил он и Магистра; дружба была, но прежнего согласия не было.
Вигбольд был образованнее Штёртебекера. И Клаус злился, что часто тот оказывался более дальновидным и проявлял самостоятельность. Он знал, что Магистр учился в Оксфорде, был учеником знаменитого доктора Евангеликуса и противника папства Джона Уиклифа57. Из воинственного учения лоллардов, которые в Нидерландах составили антипапское религиозное братство. Вигбольд заимствовал основы братства ликедеелеров и с помощью Штёртебекера и Гёдеке осуществлял их. Магистр не доверял патрициям, также как и папистам, потому что паписты были в его глазах дьяволами в человеческом обличье. Однако он не верил и в то, что новая каста братьев ремесленников способна принести бесправным свободу, а бедным человеческое счастье. Много лет тому назад, живя в Англии, он хорошо узнал и темноту верхушки ремесленного бюргерства, и ее презрение к городской бедноте. Хозанг, на которого так часто ссылался Штёртебекер, был передовым, думающим торговцем, изредка и такие попадались, но их были единицы. А вот Карстен Сарнов, сам ремесленник, достиг власти, используя собратьев по цеху, и этой властью злоупотребил. Именно это казалось Вигбольду характерным для разбогатевшей ремесленной верхушки. Положение в мире нужно до основания изменить - таково было мнение Магистра. Как и с чьей помощью - этого и он не знал. Но он знал, что Джона Уиклифа терпели при английском дворе до тех пор, пока он был ему полезен. Когда же он надоел владыкам Англии своими проповедями против "папского антихриста в Риме", они его устранили и стали преследовать его приверженцев. Недостаточно быть против таинства причастия, против исповеди, безбрачия духовенства, против поклонения святым, против церковной службы; надо в больших городах и во всех странах заново перестроить человеческое общество. А так как Вигбольд, несмотря на свою ученость, не знал, как это осуществить и кто это должен осуществить, он и стал "всего мира врагом" - пиратом. Слова, своего рода девиз ликедеелеров: "Богу друг, всему свету враг!" были его. Это было своеобразное выражение мысли: для того коммунизма, к какому стремились ранние христиане, мир еще не созрел. Этот необыкновенный капитан пиратов мечтал о всемирном государстве, объединявшем людей различных языков и рас, где никто никому не враг, но все братья, где нет больше ни Каина, ни Авеля58, но господствуют вечный мир, благоденствие, блаженство.
Но благоразумный и недоверчивый Магистр тоже стал жертвой хитрости патрициев. В его каюте как-то вечером появилось письмо, в котором неизвестный сообщал ему по секрету, что Штёртебекер больше не верит ему и хочет в союзе с магистратом города Гамбурга нанести ему коварный удар. Что Штёртебекер обещал схватить Магистра Вигбольда и доставить в Гамбург. Вигбольд рассмеялся. Ему было ясно, что это тоже дело рук патрициев. Они хотят поссорить капитанов кораблей ликедеелеров. Штёртебекер выдаст его патрициям? Мысль была глупа. Он даже не дал себе труда поставить в известность о содержании этого письма Штёртебекера. Он и так довольно часто предостерегал его от хитрых торгашей.
И все же невольно со времени их ссоры Магистр иногда с недоверием смотрел на Штёртебекера - разве тот не вел один, без него и Гёдеке, переговоры с ратсгерами в Гамбурге? Не была ли свадьба в Мариенхаве хорошо продуманной уловкой, чтобы отойти от пиратов? Уж не хочет ли он, выдав товарищей, искупить свои старые грехи? Потом Магистр устыдился своих мыслей. Он убеждал себя, что Штёртебекер никогда не пойдет на подобную подлость. И все же эти мысли невольно лезли в голову, а это было дурное предзнаменование.
И Магистр, стоя за рулем своего "Рысака", серьезно задумался о поисках у южных берегов Норвегии нового опорного пункта и убежища. В Мариенхаве он чувствовал себя неуютно.
Однажды, когда Магистр с тремя кораблями был в море, взволнованный Михель Гёдеке ворвался к Штёртебекеру, который находился в замке Мариенхав: один моряк ему только что сообщил, что Магистр намеревается напасть на караван гамбургских судов в устье Эльбы.
Штёртебекер пришел в бешенство и приказал подготовить корабли к выходу в море. Что же это такое - в глазах магистрата и горожан Гамбурга он окажется нарушителем договора? Или его слово уже больше не имеет силы?..
Только два корабля стояли в бухте - "Тигр" Штёртебекера и "Пенящий" Михеля Гёдеке. Остальные были в каперских походах в голландских и английских водах.
К устью Эльбы понеслись по морю когги обоих предводителей вслед изменившему им, как они думали, Магистру.
В устье Эльбы находилось маленькое поселение гамбуржцев - Куксхавен. Здесь жили рыбаки, которые большею частью промышляли ловлей крабов. Во время отлива они выходили на своих маленьких лодках, и если море было спокойно, даже варили улов прямо в лодках под защитой скал острова Гельголанда, чтобы продать крабов в Куксхавене или в другом месте. Вечно неспокойное Северное море и в этот мартовский день 1401 года разгулялось.
Тяжелые валы, темно-серые, с белыми пенистыми гребнями накатывались на берег. Темные тучи заволокли небо. Временами с шумом хлестал дождь. А когда наступил рассвет, над водой поднялся плотный туман, он окутал и затруднил ориентировку "Тигра" и "Пенящего". Как только они достигли устья Эльбы, Штёртебекер решил до следующего дня отстояться на якоре у острова Гельголанд. Михелю Гёдеке предстояло поискать в устье реки корабль Магистра.
"Тигр" отдал якорь, укрывшись за скалами острова. Море немного успокоилось, но туман стал гуще. Штёртебекер чувствовал себя спокойно, потому что при такой погоде Магистру едва ли удалось бы выследить гамбургские корабли. Он не хотел применить силу к изменнику, он хотел его вернуть. Матросы должны решить, кому быть предводителем ликедеелеров. Магистр, как и каждый, может подчиниться этому решению, а не хочет - может идти своей дорогой.
Ночью Штёртебекер еще не спал, когда услышал:
- Ахой!
Потом вахтенный заговорил с кем-то, кто подошел к борту. "Кто бы мог быть в такую туманную ночь на море? И кто так близко подошел к кораблю, что с ним можно говорить?". Штёртебекер поднялся и вышел на ахтердек.
Один из матросов, которые недавно прибыли в Мариенхав, чтобы с пиратами бороться против патрициев, нес ночную вахту. Штёртебекер узнал его, когда тот подошел. Он накануне наблюдал за его работой и был доволен этим ловким парнем.
- Кто тут? - спросил он.
- Ловец крабов заблудился в тумане и просит разрешения расположиться под прикрытием кормы и варить крабов.
Штёртебекер посмотрел за борт. Внизу покачивалась маленькая рыбачья лодка, и крохотный огонек светился в тумане. Штёртебекер усмехнулся: всего-навсего ловец крабов.
- Когда он сварит свой улов, я его куплю. Скажи это ему.
С этими словами он вернулся в свою каюту и лег спать.
Когда наступило утро и солнце рассеяло туман, Штёртебекер вышел на палубу, посмотрел через борт вниз, но никакого ловца крабов не было. Штёртебекер окликнул вахтенного. Никто не отозвался. Тогда он пошел в кубрик команды. Его парни крепко спали. Он разбудил старшего и приказал отыскать матроса, стоявшего на вахте.
