Татьяна Миронова - Броня генетической памяти
Семейное наследственное право безжалостно и по отношению к женщинам. Дочь и жена в древности не наследовали имущества умершего отца и мужа. Родная мать при взрослых детях, овдовев, просто оставалась жить при общем дворе и хозяйстве. А при разделе сыновей ей выделялась в пользование часть имущества, которая поступала к сыну, взявшему мать под свой догляд. Дочери никогда не становились отцовскими наследницами. При отсутствии сыновей древний обычай требовал отдать наследство братьям или племянникам покойного, но не дочерям. Этот суровый обычай в последние века был смягчен, постепенно дочери и жены стали входить в права наследства наравне с сыновьями.
Семейные обряды имели ритуальный смысл священнодействия. В семейных обрядах крестьянской семьи деятельное участие принимала община, потому и назывались эти обряды всегда множественным числом, так как состояли из множества ритуальных действий и проводились в большинстве случаев при стечении соседей. родины, крестины, именины, каятины, смотрины, проводины, похороны, поминки – все это проживал каждый человек от рождения до смерти, и вместе с ним радовались и скорбели, веселились и грустили родные и соседи. Из всего перечисленного мало кому известно, что такое каятины – семейно-общинный обряд выяснения виновности человека в преступлении, смотрины – обычай выбора невесты, проводины – обычай провожать всей общиной рекрутов в солдаты, остальное же по сей день хранится в памяти поколений, а подчас и выполняется в полноте обычая.
Подобно законам обряды родин, крестин, каятин, похорон предписывают порядок ритуальных действий, да это и есть народные законы, соблюдение ритуалов, которые, во-первых, ограждают человека от сглаза и порчи в переломные дни его жизни, во-вторых, производятся при стечении соседей, закрепляя их участием как свидетельством законность того или иного ритуального события. Обычай соседской общинности очень дорог русскому сердцу, привыкшему относиться к соседям почти как к родне. Такая привычка обязывает звать их в гости, делиться с ними всем что ни есть в дому, угощать пирогами, возить из города гостинцы. Соседей угощают не только из радушия, но и из расчета иметь рядом ответно доброго человека, а не завистливого скареду.
Вспоминая семейные обычаи, мы видим, что в нашем русском укладе сохранилось немало важных традиций. Трехпоколенная семья хоть и почти разрушена, но живы связи, которыми поддерживают друг друга родители с детьми, бабки и деды с внуками. Наша русская семейная взаимопомощь, когда безработные дети могут кормиться на пенсию своих родителей, а студенты-дети рассчитывают на поддержку отца и матери, а немощные старики знают, что взрослые дети их не бросят и будут опекать до самой смерти, – все это не понятно западноевропейцам, в культуре которых бытует лишь двухпоколенная семья. Здесь обыденностью является студент, сам зарабатывающий себе на учебу, нормальным считается взять у отца деньги в кредит и вернуть с процентами, здесь никто не осудит человека, отправившего своих родителей в дом престарелых. Русская семейная взаимовыручка и поддержка чужды прагматичным Европе и Америке, у нас же они позволяют семейно переживать любые трудности и невзгоды.
Наше, имеющее древние истоки, представление о том, что собственность в семье общая и не принадлежит конкретному члену семьи, позволяет детям рассчитывать на дедову и отцову подмогу, на то, что им родители оставят жилье и имущество. Для западноевропейца же нормально, когда родители сдают в аренду пустующую квартиру, а их взрослые дети снимают жилье у чужих.
Столь же крепок у русских обычай доброго соседства, обычай приглашать на главные события жизни не только родню, но и живущих окрест людей. Родины, смотрины и каятины ушли из культуры, но крестины, проводы, похороны и поминки по сей день собирают добрых соседей и сородичей. Европейцы и американцы подобные традиции позабыли.
Новые законы давно ввели равенство в наследстве сыновей и дочерей, но отцы по-прежнему желают видеть первенцем сына, подспудно сознавая его наследником и преемником. Семейная иерархия, казалось бы, давно отменена, но свекрови все также желают командовать невестками, а тещи неизменно недовольны зятьями-примаками.
Так сохраняются коренные основы русского семейного права, извести которые можно, пожалуй, лишь вместе с русской семьей, а она умирать пока не собирается. Трехпоколенная семья по-прежнему остается главной ценностью русского человека, и на ее прочном многотысячелетнем фундаменте способно возродиться и дружественное общинное соседство, и национальная государственность.
Была ли на Руси демократия
Устоялось мнение, терпеливо и настойчиво внедряемое в наши головы противниками всего русского, что демократия не свойственна русскому народу, что русские-де – прирожденные рабы, только того ищут, как бы склонить выю под сильную руку. Этому уничижительному представлению о русских вторят российские неомонархисты, распространяющие заблуждение, что в России никакая демократия не приживается и что ею пользуются нам во зло пришлые злоумышленники. Убеждение это не более чем иллюзия. Коллективистское сознание русских породило нашу своеобычную демократию, что наиболее ярко отразилось в обычае мирского схода, до сих пор бытующего местами в России. Именно мирской сход – собрание верви-общины-мира-совета – всегда противостоял государственным властям, ограничивая неуемные их аппетиты и сдерживая их вседозволенность.
Государственной властью у русских было принято считать все чиноначалие во главе с Государем. С той лишь разницей, что Государь почитался властью властей, сдерживающей уздой самодержавия самодурство местных начальников. И за то народ царя-батюшку почитал и уважал, уповая на него как на последнюю надежду в крайности. Прочие же управители, полагал народ, блюли прежде всего свой, а не общий интерес, и потому не всегда делали так, как им повелевалось царскими указами. «Не ведает царь, что делает псарь». «Царь гладит, а бояре скребут». «Не царь гнетет народ, а временщик».
Своеобычно в русском понимании и государство, которым в старину называлось одно лишь пространство России, что отразилось в поговорке: «Государь – батька, земля – матка». Такое видение государства сохраняется у нас и поныне. Мы решительно не желаем понимать под государством власть и управление страны. Для нас государство – сама наша страна. Именно на этом строится подмена понятий современными кремлевскими политиками. Дескать, если ты идешь против власти, значит, борешься с государством, со страной, а разве тебе родная страна не дорога? Нет же, нет!
Русские всегда отделяли власть от государства, и смена властей не вела к распаду государства, то есть в нашем представлении – территории страны, ибо она скреплялась общинным самоуправлением.
Какова же была природная русская демократия? В стране, возглавляемой Государем (князем, царем, императором), осуществлялось по местам деление на общества-общины. В «Русской правде» сохранилось древнее именование общины – вервь, что буквально означает клубок обязательств, которыми связывались между собой ее члены. Такие общины составляли обитатели сел и деревень, верви были и в городских поселениях, их именовали слободами, улицами, концами. Любое подобное общество управлялось выборными руководителями и мирским сходом, оно было формой народной демократии, или, как принято у нас сейчас говорить, местного самоуправления.
Община на Руси имела разные наименования: поветь – древнерусское общество, имевшее право на свой голос в противовес князю, слобода – городское средневековое общество, строившее свою жизнь по собственному разумению, мир – сельское общество, управлявшее собой и платившее подати. Все эти и подобные им общины, помимо экономических, производственных задач, решали задачи социальные: общины поддерживали каждого своего жителя от мала до велика, если того вдруг постигла беда или недород, община не давала умереть с голоду ни слабому, ни больному. Потому и был русский человек в круге своей общины всегда обнадежен и уверен в будущем.
Сельское общество поддерживало неимущих своих обитателей пропитанием из общих хлебных магазинов и раздачей милостыни, подаянием кусков под окнами и предоставлением крова погорельцам. Причем в обществе по справедливости различали бедняков. Если семья пошла по миру из-за пьянства хозяина, то его по приговору общества лишали права распоряжаться своей землей. Пьяница отправлялся на сторону болтаться-скитаться, а землю сход постановлял отдать другому землепашцу, но «исполу» – на условиях отдачи половины урожая бедствующей семье кабацкого ярыжки. Ежели семья нищала из-за смерти кормильца, то сироты могли смело рассчитывать на большее сочувствие соседей и мирского схода. Общественная помощь тогда состояла в обязательном сборе по горсти муки с каждого зажиточного дома. Если же у обнищавшей семьи не оказывалось родственников, которые призрели бы ее и оказывали помощь, пособляли в обработке земли, то с окна каждого дома подавали в корзинку ходившим по миру детям хорошую милостыню.
