Михаил Савинов - 7 тайн Древней Руси. Детектив Временных лет
Ольга ответила: «Видишь, я больна, куда ты хочешь от меня идти? Похорони меня, и иди куда хочешь…» Через три дня первая русская княгиня-христианка скончалась.
После смерти матери Святослав некоторое время занимался устройством киевских дел. Собственно, события 969–970 гг. – единственный рассказ «Повести временных лет», показывающий Святослава в мирной обстановке. Он распределил княжения между своими детьми – старшего сына, Ярополка, посадил в Киеве, а Олега – у древлян. В это же время к Святославу явились посланники от новгородцев – просить себе князя. Ярополк и Олег отказались ехать на север, и новгородцам в качестве князя достался Владимир, сын Святослава от ключницы Малуши. О Владимире, будущем Владимире Святом, мы подробно поговорим позже, пока ограничимся констатацией того, что новгородцы получили князя из рода Рюриковичей «по остаточному принципу» – отец Святослав, по сообщению летописи, не любил сына за крайнее женолюбие…
На следующий год воинственный князь Руси, которого по-прежнему манили дунайские сокровища, вновь собрал войско и отправился в Болгарию. На сей раз его поход уже никак не входил в планы византийцев. Никифор Фока начал готовить армию для отражения атаки русов…
Если мы обратимся к летописному рассказу о втором походе Святослава на Дунай, то увидим яркое эпическое описание победоносной войны. Святослав снова занимает Переяславец, затем посылает к императору с грозной вестью: «Хочу на вас идти и взять град ваш, как и этот».
Коварные греки отправляют ответное послание: «Мы не можем против вас биться, скажите, сколько вас, и мы дадим вам дань». Святослав, войско которого по летописи насчитывало десять тысяч человек, назвал завышенную цифру в двадцать тысяч, и тогда византийцы выставили против русов сто тысяч и не дали дани.
Не испугавшись полчища врагов, Святослав вывел войско на бой, вдохновил русов на победу и в жестоком бою разбил византийцев. Затем он двинулся прямиком на Царьград, «воюя и грады разбивая, яже стоят и до сего дне пусты».
Когда до столицы империи было уже недалеко, Цимисхий отправил к русскому князю новое посольство с предложением дани. Святославу были вручены богатые дары – золото и шелк («паволоки»). Но воинственный князь, едва взглянув на сокровища, приказал их спрятать. Тогда по совету своих вельмож император послал князю оружие. Вот этому подарку Святослав был очень рад, и напуганные послы, вернувшись к императору, сказали: «Лют сей муж хочет быти, яко именья не брежет, а оружье емлет, имися по дань!» Святослав получил большую дань, причем он брал и на убитых воинов, говоря: «Возьмет за убитого род его!»
Летописный рассказ красив и эпичен, и не случайно его любят поэты и писатели. Вдохновленный летописной историей войны Святослава с Византией, советский поэт Виктор Максимов писал:
...С трепетом в сердце вернулись послы к базилевсу.
«Страшен сей муж! – объявили они Иоанну.
– Страшен и лют, ибо золотом пренебрегает!
Мил его сердцу булат лишь.
Плати, император,
Варвару дань,
Этот воин не знает пощады!»
Но мы должны помнить, что долг историка – привлекать для реконструкции события все имеющиеся источники. Поэтому мы обязаны снова обратиться к сочинениям византийцев – Льва Диакона и хрониста XI в. Иоанна Скилицы, которые подробно описали войну на Дунае в 970–971 гг.
И мы увидим совершенно иную войну, столь же героическую (византийцы хотя и превозносили свои достижения, но все же отдавали должное мужеству русов!), но далеко не такую победоносную.
Особенно много внимания уделили византийские историки самому кровавому и тяжелому эпизоду второго дунайского похода Святослава – осаде Доростола, болгарской крепости, в которой русское войско на протяжении 65 дней отражало атаки византийской армии. Но начнем по порядку.
Итак, Святослав решил вернуться на Дунай.
…Лев Диакон в своем труде, рассказывая о дунайской войне, обвинил патрикия Калокира в государственной измене – будто бы сановник еще в ходе своей поездки на Русь решил свергнуть Никифора Фоку с помощью Святослава. Действительно, вторжение русов в Болгарию началось еще при жизни Никифора. Император принялся деятельно укреплять город. Через Золотой Рог снова, как и во времена Олега, натянули цепь. Но вскоре в Константинополе произошел государственный переворот. Совершился он при деятельном участии императрицы Феофано. Заговорщики убили Никифора Фоку, императором был провозглашен убийца прежнего властителя Византии – полководец Иоанн Цимисхий.
Нельзя исключать того, что Калокир, будучи верным человеком Никифора Фоки, надеялся с помощью русского князя победить Цимисхия, которого справедливо считал узурпатором престола. Он мог убедить Святослава не просто остаться в Болгарии насовсем – этого хотел и сам князь, а начать движение в собственно византийские владения и в конечном счете – на Константинополь.
Как бы там ни было, воинство русов вновь отправилось в Болгарию. Прежде всего, Святослав с боем занял Переяславец. Бой под Переяславцем не был легким, русы стали терпеть поражение. «Уже нам сде пасти, – сказал тогда Святослав своим воинам, – потягнем мужски, братие и дружино!» Ход битвы удалось переломить, к вечеру русы победили и взяли город.
За Переяславцем последовали многие другие города, в том числе и тогдашняя столица Болгарии Преслава. Там был пленен со всей своей семьей сын умершего к тому времени царя Петра – Борис. От Преславы русы устремились во Фракию, на византийскую столицу.
Цимисхий, по словам Льва Диакона, направил к Святославу послов и просил уйти из Болгарии, что называется, по-хорошему. В послании Цимисхия, между прочим, упоминалась гибель отца Святослава, князя Игоря, от рук древлян – именно поэтому мы и знаем конкретные обстоятельства этой гибели.
Лев Диакон так передает ответ Святослава:
...«Я не вижу никакой необходимости для императора ромеев спешить к нам, пусть он не изнуряет свои силы на путешествие в сию страну – мы сами разобьем лагерь у подножия Византии и возведем вокруг города крепкие заслоны, а если он выйдет к нам, если решится противостоять такой беде, мы храбро встретим его и покажем на деле, что мы не какие-нибудь ремесленники, добывающие средства к жизни трудами рук своих, а мужи крови, которые оружием побеждают врага. Зря он по неразумию своему тщится запугать нас подобными рассказами, как грудных младенцев, которых стращают всякими пугалами…»
В стихотворении Виктора Максимова (как и в «Повести временных лет») Цимисхий предстает нерешительным и трусоватым:
Глаз не смыкал до утра устрашенный Цимисхий,
Звал Варду Склира и спрашивал шепотом: «Что там?»
И полководец вздыхал тяжело: «Это он…»
Исторический Цимисхий сильно отличался от этого образа. Новый император Византии был человеком жестким, решительным и сведущим в военном деле. Как мы чуть позже увидим, он также отличался немалой личной храбростью в бою.
Таким же был и полководец Варда Склир, которому император поручил возглавить отражение атаки русов. Собрав отборный корпус воинов, Склир разбил передовое войско русов у города Аркадиополя. Это было первое боевое столкновение русских и византийских войск в этой войне. Между тем Цимисхий развернул набор ополчения в азиатских фемах империи – он не питал иллюзий относительно военной силы русов и готовился к полномасштабным боевым действиям. Дело того стоило – ведь в случае победы над Святославом византийцы получали возможность оккупировать Болгарию и надолго, а может быть, и навсегда устранить опасность, на протяжении столетий угрожавшую империи с севера.
Весной армия Цимисхия выдвинулась в Болгарию. Вся восточная часть страны в это время была занята русами. Большой отряд, которым командовал некий Сфенкел, или Сфангел (так передают имя этого русского воеводы византийские писатели), стоял в болгарской столице Преславе. По словам Льва Диакона, Сфенкел считался третьим среди русов по знатности и доблести после самого Святослава.
Взять Преславу византийцам удалось после двухдневных боев и больших потерь. Сам Сфенкел с лучшими воинами занял оборону перед царским дворцом, и одолеть его греки смогли не прежде, чем подожгли дворец зажигательными снарядами с помощью метательных орудий. Впрочем, сам Сфенкел с несколькими дружинниками сумел прорубиться из города и ушел к Святославу. А еще чуть раньше, ночью, из Преславы убежал находившийся там патрикий Калокир.
В Преславе был освобожден из плена царь Борис. Император Цимисхий принял его с подобающими почестями и назвал василевсом болгар. Правитель Византии рассчитывал, что в дальнейшем сможет с помощью молодых сыновей Петра, Бориса и Романа, управлять Болгарией как спаситель этой страны от нашествия русов…
Затем византийская армия двинулась к Доростолу – именно в этой древней дунайской крепости обосновался Святослав с основными силами русского войска. Русский князь был весьма опечален потерей Преславы и гибелью многих хороших воинов. К тому же болгарские города стали один за другим переходить на сторону византийцев. По сообщению Льва Диакона, русы, опасаясь мятежа, жестоко расправились с мирными жителями Доростола. Нечто подобное, как мы помним, произошло в свое время и в Бердаа.
