Юрий Мухин - Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?

Неопределенность относительно точного времени ги­бели KAL 007 вела к неуверенности относительно точного места катастрофы. Зная, что я обнаружил обломки самоле­та на берегах Сай и Окушири через шесть лет после ката­строфы, Джон Кеппел предложил, чтобы я вернулся на по­бережье, чтобы отыскать любые следы, которые могли бы помочь нам лучше определить место гибели лайнера. Прав­ление Фонда за конституционное правительство выделило средства для этой экспедиции. На этот раз моими целями было, во-первых, осмотреть западное побережье Хонсю к югу от пролива Цугару в поисках самой южной точки, где плывущие обломки «Боинга-747» были выброшены волна-

ми на берег. Это позволило бы нам определить место паде­ния самолета с большей точностью. Во-вторых, нужно было найти обломок, который мог быть ясно идентифицирован как принадлежащий KAL 007.

Некоторые авиационные эксперты считали, что любые найденные обломки, пусть даже и принадлежащие «Боин-гу-747», должны были быть специально идентифицирова­ны, как имеющие отношение к самолету, выполнявшему рейс 007. Увязывание обломков с конкретным корпусом (HL-7442) дало бы драматическое доказательство истинной

судьбы лайнера. Тем не менее в установлении такой связи не было бы необходимости, потому что в последние годы ни другой «Боинг» и никакой другой крупный транспорт­ный самолет не разбивались где-либо в таком месте, отку­да плавающие обломки могли бы достигнуть тех мест по­бережья, в которых я должен был вести поиск.

Я планировал начать поиск немного к югу от того мес­та, где, как мы полагали, должна находиться вероятная точ­ка падения самолета, далее следовало двигаться на север до тех пор, пока я не увижу первые следы обломков. Мои более ранние поиски на Окушири показали, что обломки могли оставаться на побережье в неприкосновенности в течение ряда лет. Они также показали вероятность нахождения но­вых обломков на некотором расстоянии от воды, куда они могли быть выброшены во время высоких приливов и силь­ных штормов. Я планировал начать с полуострова Ога. Положение полуострова к югу от предполагаемой точки паде­ния самолета и его форма, прямой угол, выступающий в те­чение Цусима Шио, сделали его идеальной точкой для того, чтобы задержать любые обломки, которые могли бы про­плывать мимо.

В качестве стартовой точки я выбрал город Акита, ко­торый находится рядом с морем и на юге полуострова Ога. Акита — самый большой город в этом районе и единствен­ный, в котором я мог бы просмотреть архивные номера ме­стной газеты. Я планировал провести все утро в редакции газеты и затем отправиться на местном поезде в Ога, куда я должен был прибыть после обеда. Я вычислил, что смо­гу обойти берега полуострова примерно за пять дней и за­тем проследовать далее на север. Но все повернулось со­всем иначе.

5 августа 1990 года я сел в Токио на ночной поезд и прибыл в Акита в шесть часов утра. Редакция местной газе­ты открывалась только в десять и у меня было четыре часа лишних. Я заметил по карте, что береговая линия к югу от Акита состояла из длинного прямого пляжа почти двадцать пять миль длиной, который я уже пристально рассмотрел с поезда. Глядя на эти широкие и песчаные пляжи я сказал себе, что мало шансов найти что-нибудь так далеко к югу, но у меня было в запасе четыре часа и я мог бы воспользо­ваться этим временем. Ну а если я найду что-то? Находка любых фрагментов так далеко к югу, даже одного-единственного фрагмента, означал бы полное изменение маршру­та, поскольку не было бы смысла искать еще дальше на се­вере. Мои тщательно приготовленные планы могли бы стать бесполезными. Мне пришлось бы начать все заново.

Немедленно по прибытии в Акита я сел на местный по­езд и прибыл в 06.44 утра в Мичикава, маленькую станцию в небольшой деревушке, в которой всего лишь несколько домов было раскидано там и здесь вдоль дороги. Идя от станции, маленькой и симпатичной, как будто игрушечной, я быстро обнаружил проход к морю через сосновый лес на холме, который мягко спускался к берегу. В тихом утреннем воздухе я наполнил легкие холодным воздухом, чувствуя волнение разведчика на войне. Я вскоре прибыл на пляж — очень длинный пляж, который тянулся передо мной до бес­конечности на мили и мили к северу и югу. Перед отъездом из Токио я боялся не только того, что все отели будут полны в это время года, но того что на пляжах будет полно тури­стов и берега будут чистить каждое утро, не оставляя мне буквально никакой надежды что-либо найти. По этой при­чине я принес с собой небольшой металлоискатель.

Не успели мои ноги коснуться песка, как я увидел кучи мусора и обломков, принесенных сюда ветром и волнами. Никто не касался их, никого это не заботило. Этот берег был точно таким же, как в Саи и на Окушира. Любой обыч­ный турист мог бы застонать от ужаса. Но я возликовал, и пляж показался мне местом еще более прекрасным, чем раньше. Я пошел по направлению к Шимогама, следующей деревне и следующей железнодорожной станции, крыши ко­торой я видел на расстоянии примерно восемь миль к се­веру. Я посмотрел на часы. Было 6.55. Я укладывался в рас­писание.

Прогулка по холодку была приятной. Пляж был очень широким, почти 300 метров в некоторых местах. Он был покрыт мусором с уреза воды до сосновых посадок, кото­рые окаймляли его границу. Только что принесенные водой обломки находились ближе всего к краю воды. Чем дальше от воды, тем более старыми они были. Выше всех, у самого края пляжа, лежали груды мусора, которые были принесе­ны сюда приливами во время особенно сильных штормов. Походя немного вокруг, я обнаружил целую полосу таких обломков примерно 15 метров шириной, находившуюся на некотором расстоянии от края воды. Я подумал, что это был мусор, намытый во время падения самолета, и решил сле­довать интуиции.

Через час я начал обдумывать свою экспедицию на бе­рег Окушири, предпринятую девять месяцев назад. Была зима, холодно и ветрено, шел дождь. Я сказал себе, что если бы я сейчас был на Окушири, то уже нашел бы какой-ни­будь обломок. Конечно, это был не Окушири, и я почувст­вовал себя глупо, оттого что мне это пришло в голову. Через пятнадцать минут я увидел первый обломок: кусок ячеистой обшивки того же самого типа, который я нашел на Сай. Он был полузасыпан песком и почти незаметен. Но форма этой панели так ярко отпечаталась в моем подсознании, что я не мог ее пропустить. Размеры этого куска были восемь на че­тыре дюйма. Я не стал прыгать в воздух и кричать от радо­сти. Просто это означало, что KAL 007 должен был разбить­ся южнее, чем мы предполагали. Мне следовало изменить свои планы. Не было необходимости идти далее к северу. Теперь я должен был идти на юг, до бесконечности обходя пляжи в поисках последнего обломка, который я мог най­ти. Найдя последний обломок, я знал бы, что южнее ниче­го нет. Это было бы гораздо труднее. Гораздо проще найти что-то, чем доказать, что здесь ничего нет.

Поскольку я оставил фотокамеру на станции, у меня не было другого выбора, кроме как взять кусок с собой и вер­нуться позднее, чтобы сделать фотографии того места, где я его нашел. Теперь, когда мои планы изменились, местная газета в Акита могла и подождать. Не стоило начинать по­иски в их архивах, чтобы выяснить, были ли обнаружены в этой зоне какие-то обломки, поскольку я сам только что на­шел один из них. Я тщательно отметил место находки бам­буковым шестом и уже приготовился покинуть этот пляж, когда увидел еще один обломок на песке, похожий на пер­вый, но гораздо меньше по размерам. Через десять минут я нашел третий обломок, застрявший между двумя огромны­ми цементными блоками, которые лежали вдоль края пля­жа, чтобы предотвратить береговую эрозию. На моих ча­сах было 7.55. Через час я нашел четвертый кусок, полуза­сыпанный песком под следом от автомобильного колеса. Та поверхность, на которую падало солнце, носила на себе при­знаки взрыва и содержала большое количество маленьких отверстий, оставленных как будто шрапнелью. Нижняя сто­рона была выкрашена красной краской, что, вероятно, ука­зывало на то, что этот кусок был частью грузового авиаци­онного контейнера. Я оставил его на том месте, где он на­ходился, и пошел дальше.

...Я вернулся в Акита, зная, что должен буду радикально изменить мои планы. Во-первых, я снял комнату в местной гостинице в Шимогана. Затем я добрался до Мичикава, где начал это утро, и, взяв с собой камеру, вернулся на берег, чтобы сфотографировать и подобрать обломки, которые я здесь оставил. Еще на расстоянии я сумел найти место, где увидел этим утром первый фрагмент. Я начал прогулку по пляжу. В 3.15 дня я дошел до последнего обломка, который подобрал этим утром. Я пошел на север и пересек малень­кий ручей. Пляж стал увеличиваться в размерах, в некото­рых местах его ширина достигала четверти мили. Покры­тые сосновыми рощами холмы уступили дорогу песчаным дюнам, которые были защищены цементными блоками, ука­зывающими, что море заходит далеко в глубь суши. Именно у одного из этих цементных блоков я нашел шестой фраг­мент. Он был не покрашен, а покрыт какой-то субстанци­ей, которая когда-то текла, потом высохла и почернела. Мо­жет быть, это была кровь?