Евграф Савельев - Древняя история казачества
Пророки, как стоявшие выше темной бен-израильской массы, были хорошо осведомлены о могуществе соседних и даже отдаленных народов и всегда грозили евреям нашествием на Палестину могущественного северного народа Россов, из земли Магог (Великой Скифии), на конях, в бронях, со щитами и вооруженных мечами{92}.
Белокурые красавицы северянки прельщали смуглых южан. Даже египетский фараон Рамзес III имел вторую жену, светло-каштановую красавицу гетеянку Изиду, которой имя на родном языке было Гемароцат. И таким образом эта дочь великого народа Гетов сделалась царицей Египта, после замурованной фараоном живою ее предшественницы Тии.
Ко двору этого фараона как пленница, купленная у пиратов в Карфаген, также попала и белокурая дочь несчастного царя Илиона Приама, юная красавица Лаодика. Она была тайно убита одной из прислужниц царицы Тии, из ревности, и погребена Рамзесом с царскими почестями. Саркофаг из порфира с ее мумией был найден в 1881 г. и теперь хранится в музее Булака, под Каиром. На груди умершей был открыт папирус, повествующий о ее горькой судьбине. Мумию и папирус видел в 1881 г. наш известный историк Д. Л. Мордовцев и подробности жизни и смерти этой «миловиднейшей дочери Приама и Гекубы», как говорит Гомер, слышал от директора музея, знаменитого египтолога Масперо, прочитавшего найденный папирус.
Рамзес III Рампсинит (из 20-й династии) воцарился в 1250 г. до Р.Х. Следовательно, Троя пала от набега морских пиратов — данаев в последней половине XIII в., т. е. между 1250 и 1200 г. до Р.Х. Эти ценные документы, как папирус, найденный на груди мумии дочери царя Приама в Египте, так и намогильная плита троянского героя Энея, найденная в Италии, красноречиво говорят нам о том далеком прошлом, жизни, верованиях и страданиях представителей одного из царских родов Гетов-Руссов с берегов Эгейского моря и Дарданелльского пролива, подтверждая в то же время с очевидной ясностью, что Троя, царь ее Приам, жена его Гекуба, сыновья Гектор, Парис, Дий, Троил, дочери Кассандра, Поликсена, Лаодика и др., с такою простотой и любовью описанные Омиром, не миф, а самая реальная действительность и что народ, представителями которого были перечисленные выше лица, говорил на древнем языке Руссов, имел свои письмена и в стихосложении пользовался гекзаметром. Теперь спрашивается, кто же был этот загадочный повествователь, так просто и картинно изобразивший нам жизнь, нравы и верования древнего, но близкого и родственного нам народа — Дарданов-Троян, называвших себя Гетами-Руссами, — кто был Омир?
К этому вопросу мы еще вернемся.
Глава VII
Амазонки{93}
О существовании амазонок на Дону, берегах Азовского и Черного морей говорят почти все древние писатели. Большинство из них повторяют один другого, но между ними есть и такие, с которыми приходится серьезно считаться. Впервые об амазонках упоминается в Илиаде. Они приходили на выручку Трое. Приам говорит (рапсодия III, ст. 188): «И я считался союзником фригиян в то время, когда пришли равные по силе мужам амазонки».
Потом о них вкратце говорят Гекатей (550 лет до Р.Х.), Эсхил (525–456 гг. до Р.Х.), Пиндар (522–442 гг. до Р.Х.), Скилакс Кариандерский (521–485 гг.) и многие др. Скилакс (Peri plus, § 70) говорит: «Азия начинается от р. Танаиса, и первый азиатский народ в Понте — Савроматы. Этим народом управляют женщины-амазонки».
Наиболее пространно о них говорит Геродот (IV, 110–117). «В то время, — пишет этот историк, — когда греки воевали с амазонками, которых скифы называют ойорпата, что по-гречески означает убийца мужчин, амазонки были побеждены на берегах Фермодонта (на южном берегу Черного моря), и греки отправились на родину, увозя с собой на трех кораблях пленниц. В открытом море амазонки возмутились и убили всех мужчин. Но так как они не умели управлять рулем, парусами и веслами, то, отделавшись от мужчин, носились по морю по воле волн и ветров и наконец пристали к той части Меотийского (Азовского) моря, где находится местечко Кремни. Оно лежит в земле свободных скифов. Здесь эти женщины сошли с кораблей и отправились искать жилых мест, — разграбили первый попавшийся им табун лошадей и затем, сев на них, начали грабить имущество скифов. Последние не знали, откуда появились эти новые враги, и были в большом недоумении. Приняв их сперва за мужчин, как бы однолеток, они вступили с ними в бой, но потом, осмотрев убитых, убедились, что имеют дело с женщинами.
После этого, посоветовавшись между собою, скифы решили больше их не убивать и послали к ним самых молодых из своих воинов в том приблизительно числе, из какого, как они полагали, состоит войско амазонок. Молодые люди расположились лагерем вблизи стана амазонок. Когда те увидели, что скифы пришли не с целью напасть на них, то не стали обращать внимания на пришедших, и с каждым днем эти два лагеря все больше и больше сближались. Молодые люди, как и амазонки, не имели ничего, кроме оружия и лошадей, и доставали себе средства к жизни охотой.
Около полудня амазонки, в одиночку или вдвоем, удалялись от лагеря… Скифы это заметили и стали делать то же самое. Один из них решился подойти к амазонке, которая была одна. Она не оттолкнула его… Потом, продолжает Геродот, амазонка, не зная языка скифов, жестами дала понять новому знакомому, что завтра она придет с подругой, с тем чтобы и он привел товарища. Так и сделали. Остальные юноши, узнав об этом, последовали их примеру и привлекли к себе всех амазонок. Наконец оба лагеря смешались и стали жить сообща, каждый мужчина с той женщиной, с которой он впервые сошелся. Скифы никак не могли изучить языка амазонок, между тем как последние живо привыкли к языку своих мужей. На предложение молодых скифов возвратиться всем им к их согражданам, амазонки отвечали:
— Мы никогда бы не могли жить с женщинами вашего племени, так как привыкли употреблять лук, метать дротики и ездить верхом. Мирные женские занятия нам неизвестны. Если вы желаете, чтобы мы остались вашими женами, и хотите поступить справедливо, то отправляйтесь к вашим родителям, потребуйте от них вашу часть состояния и возвращайтесь жить снами.
Молодые скифы так и сделали.
Тогда амазонки сказали им:
— Нам очень неудобно жить в этой стране после того, как мы отняли вас у родителей, а также и опустошили их поля. Но так как вы дорожите нами, как вашими женами, то сделайте вот что: оставим эту страну, перейдем Танаис (Дон) и будем жить по ту сторону этой реки.
Это предложение было принято юными скифами. Перейдя Танаис, они шли три дня к востоку и три дня от Меотийского моря к северу и, придя на то место, где теперь, т. е. во время Геродота, они живут, основали там свои поселения. С тех пор, заканчивает Геродот, женщины савроматов, т. е. переселенцев скифов, женившихся на амазонках, сохраняя свой прежний обычай, ездят верхом на охоту вместе с мужьями и без них, сопровождают их на войне и носят одинаковое с ними платье. Основной язык савроматов скифский, но испорченный с самого начала, так как амазонки никогда не могли вполне правильно изучить скифского языка.
На счет свадеб у них существует обычай, воспрещающий девушке выходить замуж, пока она не убьет хоть одного врага».
Так говорит об амазонках «отец истории», великий Геродот. Правда, в его повествовании много фантастического, но есть и доля истины.
Гелланник, современник Геродота, говорит (tragm. 84) о нападении амазонок с берегов Азовского моря на Аттику.
Лизий (459–390 гг. до Р.Х.) пишет:
«Амазонки первых времен были дочери Арея (бог войны у скифов — Марс) и жили на берегах Фермодонта. Они были единственные из всех окружающих их народов, носили железное оружие и первые стали ездить верхом. При помощи лошадей они брали в плен бежавших противников совсем неожиданно, т. к. те не знали еще верховой езды, и оставляли далеко за собой тех, которые их преследовали. За свое мужество, по своему телосложению они считались скорее мужчинами, чем женщинами, ибо казалось, что они более превосходят мужчин своим мужеством, чем отличаются от них внешним видом».
Философ Платон (429–348 гг. до Р.Х.) об амазонках сказал более правдиво: «Я узнал из древних мифов и поверил, а что касается нынешнего положения, то к слову сказать, даже знаю, что бесчисленное множество женщин, называемых «савроматидами», живет между народами, окружающими Понт.
Они не только ездят верхом, но и носят луки и всякое оружие и упражняются в их употреблении в строю так же, как мужчины» (De legibus, VI, p. 805).
Не умолчал об амазонках и Страбон:
«Говорят, что амазонки живут в горах (Кавказских), возвышающихся над Албанией… Они жили смежно с гаргареями по северному скату той части Кавказа, которая известна под названием Громовых гор. Тут в течение не менее месяца в году амазонки занимались садоводством, посевами, скотоводством, но преимущественно разведением лошадей. Самые отважные из них промышляли охотою и занимались военными упражнениями. Все они с малолетства выжигали себе правую грудь, чтобы свободней действовать рукою при разных эволюциях, а в особенности при метании копья. Кроме этого оружия они употребляли также лук, сагарис — двойную боевую секиру и щит и делали себе шлемы, панцири и пояса из шкур диких зверей. При наступлении весны они отправлялись на ближайшую гору, отделявшую их от гаргареев, и оставались там два месяца. С своей стороны и эти последние, следуя древнему обычаю, поднимались туда же. Соединившись с амазонками, они вместе приносили богам жертвы, после чего в тайне ночи соединялись без разбора… Происшедшие таким образом дети делились по их полу: девочки оставались при матерях, а мальчики возвращались отцам…» (VI, 5).
