Екатерина Вторая - Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)
360
победоносной армии никогда не отказывают в квартирах (фр.).
361
раж (фр.).
362
Стычки постов (фр.).
363
от manager (фр.) — щадить.
364
от soutenir (фр.). — поддерживать.
365
пассивными (фр.).
366
Вы же сами — воплощение остроумия (дословно — «аттическая соль» — фр. идиома).
367
Я думаю, что Шуазель послал это судно нарочно, чтобы известить нас о смерти султана (фр.).
368
не совладал с собою — от decontenancer (фр.).
369
панический ужас (фр.).
370
Афоризм
Задушевному другу надо говорить все, как оно есть. 18 июня, выйдя из-за стола (заметим, что это был понедельник), граф Мамонов пришел сказать мне, что я обращалась с ним не так хорошо, как прежде, что я не отвечала на вопросы, которые он мне задавал за столом, что он недоволен тем, что множество людей, заметивших это, переглядывалось между собой и что он тяготится ролью, которую играет. Ответ было дать нетрудно. Я сказала ему, что если мое поведение по отношению к нему изменилось, в том не было бы ничего удивительного, ввиду того, что он делал с сентября месяца, чтобы произвести эту перемену, что он говорил мне и повторял, что, кроме преданности, у него не было ко мне иных чувств, что он подавил все мои чувства и что если эти чувства не остались прежними, он должен пенять на себя, так как задушил их, так сказать, обеими руками; что его вопросов я не слышала, а что касается других, то если только они не являются плодом его воображения, я за них отвечать не могу.
На это он сказал мне: следовательно вы признаетесь, что не имеете ко мне прежних чувств. Ответ с моей стороны был тот же. На что он мне сказал: следовательно я буду вынужден вести себя по-другому. Ответ: делайте то, что сочтете нужным. На что он просил меня дать ему совет относительно того, что ему делать. На это я отвечала, что подумаю, и он ушел. Через четверть часа он написал мне и сообщил, что он предвидит все неприятности и оскорбления и презрение, которым он будет подвергаться, и снова просил меня о совете. Я ему ответила: так как он не следовал моим советам до сих пор, я тоже не рискну давать ему советы в нынешних обстоятельствах. Но поскольку он меня умолял об этом, то я ему сказала, что может представиться прекрасный способ выйти из затруднения: граф Брюс через неделю примет дежурство, я прикажу ему вызвать дочь1, Анна Никитична находится здесь и я ручаюсь за то, что я замолвлю за него слово и он получит самую богатую наследницу в Империи; что отец, как я полагаю, охотно на это согласится. Я думала сделать приятное всем заинтересованным лицам. На эту записку я получила в ответ письменное признание от графа Мамонова, в котором он мне сознался, что вот уже год, как он влюблен в княжну Щербатову, испрашивая у меня формального разрешения на брак с ней2. Я разинула рот от изумления и еще не пришла в себя, как он вошел в мою комнату и упал к моим ногам, признавшись во всей интриге, свиданиях, переписке и секретничании с ней. Я сказала ему, чтоб он делал то, что хочет, что я ничему не противлюсь, а только лишь огорчена тем, что все это продолжалось целый год. Вместо того, чтобы обманывать меня, ему следовало объявить правду, и что если бы он сделал это, он избавил бы меня, себя самого от многих огорчений и неприятностей. На это он ничего не мог ответить, а пожелал, чтоб была позвана Анна Никитична. Она пришла и так его разбранила, как я за всю мою жизнь не слыхала, чтобы кто-либо так бранился.
На следующий день он попросил меня, чтоб я исполнила обещания, что я и сделала в среду3. После чего он попросил о свадьбе, которая состоится в воскресенье 1 июля: пост не дозволяет им обвенчаться ранее4. Но страннее всего то, что и жених и невеста только и делают, что льют слезы, и ни тот, ни другая не выходят из своих покоев.
На следующий день после свадьбы новобрачные отправятся в Москву. Именно я настояла на этом, так как я почувствовала, что он вопреки браку чуть было не пожелал остаться здесь5. И если говорить правду, имеются очень странные противоречия в его деле, на которые у меня есть почти несомненные доказательства. Что же касается до меня, то я нашла развлечение: я думала что я смогла бы его вернуть, но я всегда предвидела, что это средство может сделаться опасным. Через неделю я вам поведаю больше относительно некоего Чернявого, знакомство с которым, возможно, зависит только от меня самой, но я сделаю это лишь в последней крайности. Прощайте, будьте здоровы.
На днях я призвала Рибопьера, который был его (Мамонова) наперсником в течение года. Я нашла его безмолвным и трепещущим. Я сказала ему, что они были неправы, скрывая от меня все это и в течение года обманывая меня, хуже того — не открываясь даже вам.
После этого я припомнила, друг мой, все ваши слова. Вы мне говорили многое из того, что осталось в моей памяти, как например: «Нет ли амуришки», и затем вы спрашивали меня: «Не ревновали ли вы к княжне Щербатовой?» и сто раз повторяли: «Ох, матушка, плюнь ты на нево». И никогда не подали мне ни малейшей надежды, когда я вам жаловалась. Но если вы знали об этой любви, почему же не сказали о ней откровенно? Это огорчило бы меня тогда, но, без сомнения, исцелило бы, ибо я никогда ничьим тираном не была. Правда, тогда бы не было и Чернявого в перспективе.
Скажите мне, знали ли вы или не знали об интриге? Если вы знали о ней, то полагаю, скрывали ее, щадя меня. Но вы были неправы. Надо было сказать мне об этом. Прощайте, обнимаю вас от всего сердца.
371
Франция в расстройстве (фр.).
372
пасквиль — от libelle (фр.).
373
Представьте себе, что есть следы, что он имел желание остаться со своею женою при дворе по-прежнему. Наконец, тысяча противоречий и противоречивых мыслей (фр.).
374
возможно ли, чтоб вы меня не знали до такой степени и что из головы вашей исчезло великодушие моего характера и вы считали меня дрянною эгоисткою? Вы исцелили бы меня сразу, сказав правду (фр.).
375
но, мой друг, не будьте без причины так подозрительны и станьте выше мелочных подозрений (фр.).
376
и одно желание самое определенное — поступать по-доброму (фр.).
377
наряду с этим Чернявый имеет весьма прекрасные глаза и очень начитан. Одним словом, он мне нравится и ни единого рода скуки не проскользнуло между нами. Напротив, вот уже четвертая неделя, которая проходит так приятно (фр.).
378
Вы назвали меня своим задушевным другом. Это — истина во всем смысле слова (фр.).
379
Но, по моему обычаю ценить суть, я никогда не обманывался в нем. Это — смесь безразличия и эгоизма. Из-за этого последнего он сделался Нарциссом до крайней степени. Не думая ни о ком, кроме себя, он требовал всего, никому не платя взаимностью. Будучи ленив, он забывал даже приличия. Цена неважна, но коль скоро если что-то ему нравилось, это должно было, по его мнению, иметь баснословную цену. Вот — права княгини Щербатовой (фр.).
380
вместо того, чтобы удерживать его здесь с его женой — отвратительной интриганкой. Вы прекрасно поступили, отослав его в Москву, но не утруждайте себя, матушка, догадками, которые вы сделали. Нет ничего такого, чтобы ему оказывать столько чести (фр.).
381
Надобно только наполовину верить тому, что говорят. Прощайте, мой друг, я люблю вас от всего сердца (фр.).
382
Боже мой, как я вам должен за ваше истинно матернее внимание (фр.).
383
для свиданий (фр.).
384
с кое-каким приложением, которое очень близко моему сердцу по причине очень любезного нрава этого лица (фр.).
385
Еще нет ничего спешного, и мы очень скромны и вовсе не нетерпеливы, потому что мы очень заняты. Но мы любим этого ребенка, который действительно очень интересен; ему только 19 лет (фр.)
386
Мне очень приятно, мой друг, что вы довольны мною и маленьким Чернявым. Это довольно милое дитя, имеющее искренее желание делать добро и вести себя хорошо, он вовсе не глуп, имеет доброе сердце и, надеюсь, не избалуется. Он сегодня одним росчерком пера сочинил вам милое письмо, в котором обрисовался, каким его создала природа. Прощайте, обнимаю вас от чистого сердца.