Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.
Таллиннский переход — это черная страница Балтийского флота. Столько в нем было тупости, подлости, трусости и прочей гнусности высшего флотского командования. Тысячами жизней заплатили за все это советские моряки и гражданское население, эвакуировавшиеся из окруженного Таллина. Об этом уже было сказано выше.
«Слова о возрастающей напряженности в международной обстановке появились в приказе, разумеется, не случайно. На флотах с тревогой следили за развитием событий и просили разрешения принимать практические меры для обеспечения безопасности.
— Как быть, если во время учений около наших кораблей будет обнаружена неизвестная лодка или на опасное расстояние приблизится немецкий самолет? Такие вопросы комфлоты задавали мне неоднократно.
— Применяйте оружие, — отвечал им и при этом только требовал, чтобы они по ошибке не открыли огонь по своим».
Тут, как всегда нарком лукавит. Речь идет не о применении оружия, можно, ведь, понять и как личное оружие командующих флотов. Кроме того, подводную лодку, при случае, можно и таранить форштевнем, а об открытии огня на поражение. Вот в чем, главная суть. Это после свершившихся событий легко пером водить по бумаге. Что было в реалиях, читатель уже знает достаточно.
«В те дни, когда сведения о приготовлениях фашистской Германии к войне поступали из самых различных источников, я получил телеграмму военно-морского атташе в Берлине М.А.Воронцова. Он не только сообщал о приготовлениях немцев, но и называл почти точную дату начала войны».
Это после начала войны стало известно о точной дате, а до нее было лишь предположение, с высокой степенью вероятности. Даже получив от немцев ноту о разрыве дипломатических отношений, не знали точное время нападения. Хотя, какое это имело отношение к полной боевой готовности армии и флота? Будь готов и жди! Не будет же немец выжидать до бесконечности. Это сколько же надо продовольствия, чтобы накормить такую прорву немецких солдат скопившихся на границе? Да они, если бы не объявили войну, скажем через неделю, все до одного ушли бы в Германию обедать.
«Среди множества аналогичных материалов такое донесение уже не являлось чем-то исключительным. Однако это был документ, присланный официальным и ответственным лицом. По существующему тогда порядку подобные донесения автоматически направлялись в несколько адресов. Я приказал проверить, получил ли телеграмму И.В.Сталин. Мне доложили: да, получил».
Ох, и легко, видимо, стало на душе у Николая Герасимовича! Всё! Снял с себя ответственность за обеспечение боевой готовности флотов. Пусть теперь Сталин отвечает за все дела, — телеграмму же от Кузнецова получил. Но что это? Испугался, как бы читатель сразу не догадался об этом. Поэтому отрабатывает машинами задний ход.
«Признаться, в ту пору я, видимо, тоже брал под сомнение эту телеграмму, поэтому приказал вызвать Воронцова в Москву для личного доклада. Однако это не мешало проводить проверки готовности флотов работниками Главного морского штаба. Я еще раз обсудил с адмиралом И.С.Исаковым положение на флотах и решил принять дополнительные меры предосторожности».
Если же были сомнения по сведениям, то почему торопился доложить об этом Сталину? Более того, приказал проверить получение своего послания. И Воронцова не было необходимости вызывать: сам приехал, как только игры в дипломатию с Германией кончились. А уж как, обсуждал перед войной с Исаковым «положение на флотах», читателю известно, через край.
В перестроечное время газета «Красная звезда» печатала отрывки из неопубликованных ранее материалов воспоминаний адмирала Кузнецова. Кое-что просочилось, и в свете, уже известных читателю фактах, вполне способно прояснить многое. Конечно, цензура уже Горбачевская, да и острота проблемы притупилась. Разумеется, что-то, кое-где подрисовали, чтоб здорово не выпирало.
«Нужно со всей откровенностью признать, что война, особенно в первые два года, велась распорядительным порядком, а не по планам, разработанным накануне. Без Сталина никто не хотел решать что-нибудь серьезное, поэтому часто приходилось поступать на свой страх и риск».
Например, позвонил на флота в обход Жуковской Директиве: «Товарищи! Немцы затевают, что-то нехорошее! Будьте, бдительны!»
Как могут быть осуществлены планы обороны страны, когда шла подстава врагу? Как раз, планы-то и похерили, заменив отсебятиной из Ставки и прочих военных новообразований.
Дальше, в газете, видимо, было напечатано для домохозяек — тех же, жен военных моряков. Они, ведь, тоже грамотные, тем более что слова для них знакомые.
«В первые дни войны мы вообще были лишены какого-либо руководства. Правительство, занятое крупными делами, оказалось малодоступным для меня, как Наркома ВМФ, а Нарком обороны и Генеральный Штаб не успевали разбираться со всеми вопросами».
Едва, можно сдержать улыбку по поводу написанного. Оказывается, у нас правительство руководило военными действиями, в том числе и на флоте. И, как выясняется, даже, в крупных масштабах. Обидно, что не подпускало близко к себе бедного Николая Герасимовича. «Хорошо» смотрятся действия Наркома обороны и безымянного Генерального штаба. О Ватутине не напишешь, а Георгия Константиновича давно и след простыл в Москве, по тем дням.
А вот то, что эти структуры «не успевали разбираться со всеми вопросами» военного характера, и пришлось посвятить этому делу, целую главу.
С сожалением констатирую, что и по флоту, и по военно-морским базам, много было еще всяких «чудес», но рамки данной работы не позволяют втиснуть всю информацию по Балтике.
С более полным вариантом данной главы и событиями, связанными с нашим флотом, читатель может ознакомиться в другой моей самостоятельной работе посвященной морским делам по началу войны «Как встретил войну наш Советский Военно-Морской Флот?»
Глава 38. Куда же полетел Гесс?
У нас получилось, и я ранее говорил об этом, что Гесс пройдет, как бы, красной нитью через всю работу. Поэтому, как начали расследование о нашей «пятой колонне» с Гесса так им и завершаем первую часть данной работы. Разумеется, что это было сделано не преднамеренно, а получилось исходя из логики данного расследования.
Продолжим рассмотрение этого «таинственного» перелета немецкого партийного деятеля, которое не дает покоя многим историкам, и по сей день.
Рассмотрим некоторые «детали» «перелета» Р.Гесса в Англию. Кроме анализа устоявшихся версий об этом деле предлагаю взглянуть на сам перелет под другим углом зрения. Если читатель не утомился Гессом, которому ранее было посвящено немало страниц, то, как говорится, милости просим к прочтению этой главы.
Уточним, что он (Гесс), по устоявшемуся мнению многих историков, якобы, полетел в Шотландию, что находится на севере островного государства, так как там проживал герцог Гамильтон, заинтересованное в переговорах лицо, с которым, якобы, до перелета осуществлялась переписка между ним и Гессом. Почему-то многие, пишущие на эту тему, обходят стороной такой важный момент, на каком именно, самолете полетел Р.Гесс? Как правило, не утруждая себя уточнением, обходятся просто указанием марки самолета — «Мессершмитт». А ведь Гесс полетел не просто на каком-то «Мессершмитте», а на двухмоторном, двухместном самолете «Ме -110». Но, мне представляется, и я склоняюсь к этой версии, что мог быть использован вариант ночного истребителя-бомбардировщика — трехместный Ме-110G-4 (Это ночной истребитель, экипаж 3 человека; Радар FuG 202/220 «Lichtenstein»; Оператор радара, размещался между пилотом и стрелком). А так, как мы знаем, что готовился, необычный рейс, то вполне возможно, что данный тип самолета и мог быть использован для полета на дальнее расстояние. Самолет вылетел из Аугсбурга, что расположен на юге Германии. В этом городе, кстати, и находилась авиационная фирма Вилли Мессершмитта.
Я задаюсь вопросом: «Нет ли какой взаимосвязи между названием города, из которого стартовал Гесс и кодовым названием операции «Аугсбург» (Augsburg), обозначавшим приостановку наступления германских войск на Западном фронте?». Пароль «Аугсбург» означал: «Временно прекратить наступательную операцию». В мероприятиях подобного уровня, ведь «просто так», ничего не бывает. Нет ли здесь попытки, представить дело, таким образом, будто бы полет Гесса произошел, якобы, именно из Аугсбурга, хотя место вылета, могло быть иным?
Получается, что «беглец» Гесс летит через всю Германию, но, ни одна служба ПВО не зафиксировала «несанкционированный» полет скоростного истребителя-бомбардировщика Ме-110. Странно, не правда ли? Далее, как следует из рассказов, Гесс, пролетая над имением герцога Гамильтона, выпрыгнул с парашютом, а самолет врезался в землю. Из материалов Нюрнбергского процесса легко читается, что самолет Гесса все же совершил посадку, а версию о прыжке английское правительство запустило в печать, чтобы показать мировой, а большей степени своей общественности, якобы, свою непричастность к полету. Дескать, Гесс прилетел по своей воле, а так как дело было ночью и не было возможности найти место для посадки самолета, то Гесс и решился выпрыгнуть с парашютом.
