Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США - Кэшин Джоан Э.

Так же важно, что солдаты-янки часто отправлялись за древесиной в самовольном порядке. Когда в августе 1861 года армия Севера встала лагерем в округе Файетт, Виргиния, они разобрали и сожгли множество изгородей с плантации вдовы Эллен Томпкинс, не оповестив ее об этом и не выплатив компенсацию. Рядовой Джон Биллингс вспоминал, что задолго до того, как в июле 1862 года вышли приказы генерала Джона Поупа, солдаты считали любое дерево (и любую еду) «материальным бонусом», и офицеры не спорили с ними в этом. Многие командиры либо одобряли такой подход, либо смотрели на него сквозь пальцы. И хотя генерал армии США Джон Аберкромби запретил солдатам посягать на принадлежавшие мирным жителям Алди, Виргиния, изгороди, одним холодным вечером некий полковник тем не менее разрешил их разобрать с тем, чтобы развести костры. Солдаты с радостными криками помчались выполнять его приказ[211].

Впрочем, армия Юга делала то же самое – отбирала древесину и уничтожала леса еще до начала настоящих военных действий. Задолго до того, как в январе 1863 года Конфедерация опубликовала собственный Военный устав, мятежники уже разделяли убеждения Скотта: сохранилось множество свидетельств тех, кто полагал, что армия имела право на все материальные блага, даже если это предполагало захват имущества, принадлежащего другим белым южанам. В первые месяцы войны солдаты Конфедерации уже начали вырубать леса и уничтожать изгороди по всей территории Юга. Они тоже действовали в соответствии с приказами. Летом 1861 года, готовясь к сражению у Биг-Бетель, капитан У. Г. Уэрт приказал рубить деревья для строительства дорожных заграждений, а также снести все изгороди в округе и вырубить еще больше леса, чтобы его люди смогли доставить гаубицу на позицию. Осенью того же года рядовой Адам Керш наблюдал, как его взвод вырубил 150 акров виргинского леса, из которого позднее были построены деревянные дома и укрепления. К декабрю 1861 года мятежники вырубили лес перед фортом Пиллоу, Теннесси, на целую милю. Полученные бревна они сложили крест-накрест, чтобы помешать продвижению неприятеля[212].

Как и северяне, солдаты-мятежники отправлялись в несанкционированные поездки за деревом. В жадности они не уступали своим противникам и также далеко не всегда выдавали положенные расписки. Как вспоминал рядовой Джон Уоршэм, в ноябре 1861 года его отряд обнаружил на недавно расчищенной площадке леса груду бревен и забрал оттуда столько древесины, сколько можно было добыть за день работы, причем солдаты понятия не имели, кому эта древесина принадлежала. Военные могли разобрать на дрова изгородь. Именно так снежным виргинским вечером поступили капитан Уильям У. Блэкфорд и его товарищи – и они также ни слова не упоминают о владельце изгороди. Если лагерь находился в отдалении от города или фермы, это еще не означало, что мирным обитателям не грозила кража: в поисках дерева военные отходили на значительные расстояния. Так, солдаты, вставшие лагерем у Рэйли, Северная Каролина, шли целую милю, пока не нашли бревна для строительства казарм. Они изъяли строительный материал, не разбираясь, какому частному лицу он принадлежал[213].

Если в «Военном словаре» Генри Ли Скотта утверждалось, что с гражданскими лицами любых взглядов – аналогичных, оппозиционных, нейтральных – нужно вести себя одинаково, иногда отправлявшиеся на поиски древесины военные решали отобрать ее у конкретного мирного жителя в связи с его политическими убеждениями. Так поступали в обеих армиях. Из слухов, сплетен и наблюдений военные порой могли понять, кто является сторонником Конфедерации. Иногда солдаты федеральной армии специально вырубали деревья именно на участках, принадлежавших мятежникам. Как в 1861 году отметил рядовой Эндрю Ричардсон, в Кентукки конфедератам как будто нравилось отбирать древесину у юнионистов. Однако зачастую солдатам было некогда выяснять, каких взглядов придерживались местные жители: едва прибыв в новое место, они уже кидались разламывать деревянные сооружения. Эдвард Бэгби, мирный житель из Виргинии, видел, как исчезают изгороди, стоит только войскам встать на постой[214]. В обеих армиях имелось некоторое количество офицеров, старавшихся следовать инструкции и раздававших документы о конфискации древесины. Так, капитан-южанин Чарльз Д. Хилл выдал Уиллис Дж. Банкли расписку об изъятии двадцати четырех поленьев, общей стоимостью 72 конфедератских доллара. Деньги по этой расписке мог выдать любой интендант армии Юга. Когда солдаты-янки конфисковывали изгороди, принадлежавшие жителям Хантсвилла, Алабама, полковник Джеймс Б. Фрай настаивал на том, что необходимо соблюдать процедуру и использовать необходимые для этого бланки. Однако не все офицеры были настолько педантичными. Летом 1861 года северяне четыре дня вырубали лес на плантации Анны Фроубел в Северной Виргинии, уничтожив в итоге бо́льшую его часть. Ее сестра попросила у генерала Джона Седжвика то, что она назвала «распиской» за древесину, и он пообещал, что выдаст ей такой документ, хоть она и являлась открытой сторонницей Конфедерации. Однако никакого документа так и не появилось. Примеры подобной небрежности, случайной или намеренной, встречались в обеих армиях, ра́вно как грубые ошибки, неэффективные решения и безразличие[215].

Зимой 1861–1862 года, в соответствии с общепринятой практикой, обе армии отступили в ожидании весны на зимние квартиры. В выборе подходящего для зимовки места офицеры ориентировались на рекомендацию Генри Ли Скотта, советовавшего вставать лагерем в лесу или около леса. Солдаты рубили деревья и строили из них дома. Эта работа занимала много времени: на один деревянный дом могло уйти несколько часов. В «Военном словаре» Скотта говорилось, что для строительства такого дома требовалось как минимум сорок восемь деревьев, а иногда и больше, в зависимости от размера строения. Предполагалось, что здания необходимо выстраивать аккуратно, рядами, однако порой их ставили как придется. Мебель тоже вырезали из местного дерева. При необходимости также строили деревянные часовни и казармы[216].

Многие солдаты выросли на фермах и потому кое-что знали о лесном хозяйстве и использовании древесины. В обеих армиях были люди, которые до 1861 года работали плотниками, и некоторые из них даже знали специальные термины – например «дранка». Особыми умениями, само собой, обладали дровосеки и пильщики, но порой даже сапожник знал достаточно для того, чтобы правильно срубить дерево. Горожане, приказчики и студенты имели слабое представление о лесе, однако им все равно пришлось научиться рубить дрова – точно так же, как другим солдатам пришлось научиться готовить. Военные приобретали и другие навыки: в том числе как собирать хворост и как разводить костер из сырого дерева[217].

Лесные ландшафты Юга отличались значительным разнообразием. Солдаты внимательно их изучали, уделяя особое внимание расположению лесов, их предполагаемой площади и близости к дорогам, ручьям и рекам. И южанам, и северянам было известно множество пород деревьев: красный дуб, сассафрас, лиран, всевозможные вечнозеленые виды. Среди них ходили народные истории о деревьях – так, считалось, что чай из коры белого дуба помогает при расстройстве пищеварения, а дерево гикори отпугивает собак. В обеих армиях сохранялась почтенная традиция вырезать на деревьях свои имена. Например, в 1862 году солдат армии США Джон Н. Фергюсон оставил автограф на коре бука, когда его отряд проходил мимо некоей деревни в штате Теннесси[218].

В своем отношении к лесу армии Севера и Юга разделяли идеи большинства жителей довоенной Америки. Они с удовольствием любовались на пейзажи, где плодородные пашни чередовались с лесами и лугами; в особенности им нравились «холмистые и поросшие лесом края», как писал в 1862 году, вспоминая долину Шенандоа, Виргиния, житель Нью-Йорка Ч. У. Бойс. Многие солдаты были до войны фермерами или происходили из фермерских семей. Они отмечали, какие деревья лучше росли на каких видах почв, и могли распознать реликтовые леса, существовавшие на протяжении сотен лет. И действительно, в первые годы войны практически весь регион представлял собой слабо освоенные лесные массивы[219].