Прометей № 2 - Альманах «Прометей»
(Симонов: «Лица Молотова и Микояна были белыми и мертвыми. Такими же белыми и мертвыми эти лица оставались тогда, когда они — сначала Молотов, а потом Микоян — спустились один за другим на трибуну, где только что стоял Сталин».)
A. И. Микоян на трибуне оправдывался, ссылаясь на некоторые экономические расчеты.
Сталин (прерывая Микояна): — Вот Микоян — новоявленный Фрумкин. Видите, он путается сам и хочет запутать нас в этом ясном, принципиальном вопросе.
B. М. Молотов на трибуне признает свои ошибки, оправдывается и заверяет, что он был и остается верным учеником Сталина.
Сталин (прерывая Молотова): — Чепуха! Нет у меня никаких учеников. Все мы ученики великого Ленина.
Сталин предлагает решить организационные вопросы, избрать руководящие органы партии. Вместо Политбюро образуется Президиум в значительно расширенном составе, а также Секретариат ЦК КПСС — всего 36 человек.
— В списке, — говорит Сталин, — находятся все члены Политбюро старого состава, кроме А. А. Андреева. Относительно уважаемого Андреева все ясно, совсем оглох, ничего не слышит, работать не может, пусть лечится.
Голос с места: — Надо избрать товарища Сталина Генеральным секретарем ЦК КПСС.
Сталин: — Нет! Меня освободите от обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР.
(Симонов: «На лице Маленкова (он стоял за столом и вел заседание пленума) я увидел ужасное выражение — не то чтобы испуга, а выражение человека, осознавшего смертельную опасность… Лицо Маленкова, его жесты, воздетые руки были прямой мольбой ко всем присутствующим немедленно и решительно отказать Сталину в его просьбе… Зал загудел: „Нет! Нельзя! Просим остаться!“)
Маленков (на трибуне): — Товарищи! Мы должны все единогласно и единодушно просить товарища Сталина, нашего вождя и учителя, быть и впредь Генеральным секретарем ЦК КПСС.
Сталин (на трибуне): — На Пленуме ЦК не нужны аплодисменты. Нужно решать вопросы без эмоций, по-деловому. А я прошу освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС и Председатели Совета Министров СССР. Я уже стар. Бумаг не читаю. Изберите себе другого секретаря.
Тимошенко: — Товарищ Сталин, народ не поймет этого. Мы все как один избираем вас своим руководителем — Генеральным секретарем ЦК КПСС. Другого решения быть не может.
Все стоя горячо аплодируют, поддерживая Тимошенко. Сталин долго стоял и смотрел в зал, потом махнул рукой и сел».
Номенклатура победила вождя. И, облаченный высшими партийными и государственными полномочиями на сей раз уже против собственной воли, Сталин демонстративно равнодушно покидает трибуну, чтобы занять место в президиуме.
Шок партаппарата
Несмотря на то, что реализовать задуманное Сталину до конца не удалось, промежуточную победу на пленуме вождь все-таки одержал. Дело в том, что в ходе выборов в ЦК партии Сталину удалось обновить практически на треть руководящий состав КПСС. Более того, с подачи Сталина была кардинально изменена конструкция высшего руководящего партийного органа — Политбюро. Вместо «ареопага избранных» создавался широкий Президиум, в который были включены новые выдвиженцы из числа молодых квалифицированных кадров. Новый орган партийного руководства, растворявший в себе прежнее «узкое» Политбюро, включал до 25 членов и 11 кандидатов в члены Президиума (то есть вдвое больше прежнего).
Именно новые выдвиженцы по задумке Сталина должны были подкрепить собой реформу высших органов партии, потеснив в ней годами несменяемых «старейшин». Должность Генерального секретаря упразднялась. Ее место заменял широкий секретариат. Фактически это и было то широкое коллективное руководство, которое будет провозглашено основой «нового курса» в недолгую «эпоху» от ареста Берия (июнь 1953) и вплоть до ликвидации «антипартийной группы Молотова — Маленкова», завершившейся воцарением Первого секретаря Хрущева (1957).
К. Е. Ворошилов, Л. П. Берия, Г. М. Маленков в почетном карауле у гроба Сталина. Март 1953 г.
По воспоминаниям очевидцев, в момент, когда Сталин зачитывал список кандидатов в новый партийный орган — Президиум, представителей партаппарата поразил шок. Коллективное недоумение аппарата сталинскими нововведениями спустя десятилетия Никита Хрущев опишет в своих «мемуарах», надиктованных зятю, до снятия Хрущева — главному редактору «Известий» Аджубею.
Вспоминает Хрущев: «Начались выборы. Мы переглядываемся. Я смотрю на Маленкова: если кто и должен был готовить кандидатуры, то именно Маленков. Сталин не знал людей персонально, за исключением той верхушки, в которой вращался. Поэтому должен был неизбежно прибегнуть к помощи аппарата. Мы спросили о новых людях у Маленкова. Он нам сказал: „Я ничего не знаю, мне никаких поручений не было дано, и я никакого участия в этом не принимал“. Мы удивились: „Как же так? Кто же тогда готовил кандидатуры?“ Сталин сам открыл пленум и тут же внес предложение о составе Президиума ЦК, вытащил какие-то бумаги из кармана и зачитал их. Он предложил 25 человек, и это было принято без разговоров и без обсуждений…
Когда он читал состав Президиума, мы все смотрели вниз, не поднимая глаз. 25 человек, трудно работать таким большим коллективом, решая оперативные вопросы. Ведь Президиум — оперативный орган и не должен быть очень большим. Когда заседание закрылось, мы переглядывались: как же это получилось, кто составил такой список? Сталин не знал людей, которых он назвал, и сам не мог составить этот список. Я, признаться, подозревал, что сделал это Маленков, только он скрывает и нам не говорит». (Выделено нами. — С. Р.).
В «мемуарах» Хрущева что ни слово — то оговорка по Фрейду. Здесь и трепет перед всемогущим АППАРАТОМ, плоть от плоти которого — сам Хрущев и без совета с которым, по его разумению, ни одно решение не должно приниматься ни в партии, ни в государстве. Но здесь и разгадка партаппаратом замысла Сталина. Стало очевидно, что реорганизация «ареопага» Политбюро в широкий Президиум есть ни что иное как очередной удар по всевластию партийных функционеров и дальнейшее усиление позиций советского правительства — Совета Министров и его Президиума. Маленкову в данной ситуации только и оставалось, что беспомощно «воздеть руки» к Пленуму и просить — нет, умолять Сталина остаться.
Под фанфары ХХ съезда
5 марта 1953 г., за два часа до официального правительственного сообщения о смерти Сталина, в Кремле начало свою работу «Совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР, Президиума Верховного Совета СССР». Перечисление властных органов в данном Постановлении явно указывало на несколько изменившиеся приоритеты внутреннего курса ближайшего сталинского окружения по сравнению с октябрьским Пленумом ЦК КПСС 1952 г.
Как вспоминал участник того заседания писатель Константин Симонов, время, предшествовавшее началу заседания, проходило в тягостном гробовом молчании, вызванном неопределенностью и тревогой в связи с неожиданной болезнью Сталина. Сами соратники ждали новой информации с «Ближней дачи» в Кунцево, где, согласно официальной версии,
