Матросская революция - Владимир Виленович Шигин
***
Между тем в Гельсингфорсе, Кронштадте и в Ревеле с каждым днем множились конфликты, грозившие вот-вот перерасти в кровавые разборки. Судовые комитеты выясняли отношения с командным составом кораблей, матросы кораблей конфликтовали с матросами и солдатами береговых частей. Серьезные разногласия наметились между матросами военно-морских баз северного побережья Балтики с военно-морскими гарнизонами южнобалтийских баз, где в авторитете были исключительно меньшевики и эсеры. Началась нешуточная конкуренция и между кораблями. Так, матросы «Павла I» считали себя организаторами революции, тогда как на эту же роль претендовали не менее амбициозные матросы с линкора «Петропавловск». Серьезные разногласия были между просидевшими в тылу всю войну командами линкоров и крейсеров и реально воевавшими командами миноносцев и подводных лодок. Первые желали бунтовать и убивать офицеров. Вторые желали воевать с врагом вместе со своими офицерами, с которыми прошли огонь и воду. Ситуация требовала немедленно создания некоего выборного органа, который бы взял ситуацию в свои руки.
Инициаторами создания общефлотского выборного органа стали матросы «Павла» и их оппоненты с крейсера «Адмирал Макаров». Команды этих кораблей обратились с призывов ко всем матросам Балтики:«...Флот раскололся на несколько частей, вырабатывающих каждая отдельно свои правила взаимоотношений жизни и службы на судах и в командах... Мы для пользы общего дела, полного единения чинов флота, демократической свободы и защиты России полагаем необходимым иметь общий Совет депутатов Балтийского флота, в котором были бы представители всех судов и дивизионных комитетов... Этот Совет будет выразителем воли личного состава всего флота...»
Обращения команд линкора «Республика» (так матросы переименовали «Император Павел I») и крейсера «Адмирал Макарова» нашли отклик у матросов. Все желали установления какого-нибудь порядка в своей среде. Если отсутствовали законы, то матросы желали, чтобы ими руководили их же «авторитеты» «по понятиям».
Именно в эти неспокойные апрельские дни 1917 года в Гельсингфорс в качестве большевика-агитатора приехала Александра Коллонтай. В этой поездке ее сопровождал член РСДРП (б) мичман Ф.Ф. Раскольников. Имея чин мичмана, но ни дня не служивший на флоте, Раскольников имел в партии большевиков (за неимением лучшего) авторитет главного специалиста по морским делам. Однако в Гельсингфорсе А.М. Коллонтай неожиданно обнаружила, что никакого реального авторитета Ф.Ф. Раскольников среди матросов не имеет. Едва Раскольников начинал говорить, его непременно освистывали и сгоняли с трибуны. Зато ее приятно удивил матрос, которого ей рекомендовал В.А. Антонов-Овсеенко, уверяя, что тот пользуется авторитетом у матросов и может помочь организовать митинги. Этим матросом и был П.Е. Дыбенко. В тот день он показал, что авторитет у него действительно есть. Он одним зычным окриком, а то и кулаком, мог в одну минуту привести в чувство матросскую толпу и заставить ее слушать оратора. И хотя авторитет этот строился именно на нахрапистости и угрозе применения физической силы, выбирать Коллонтай не приходилось. Как бы то ни было, но именно П.Е. Дыбенко обеспечил А.М. Коллонтай массовость на митингах и лично сопровождал ее по кораблям, на которых Коллонтай выступала. При этом по шатким корабельным трапам он переносил ее на руках. Именно тогда Коллонтай и положила глаз на красивого, сильного и молодого матроса. Именно тогда она поняла, что партия в лице Дыбенко может заполучить хорошего матросского вожака, поддержка которого в надвигающихся революционных событиях может стать определяющей. Кроме этого красавец матрос понравился и ей и как мужчина. Так начался знаменитый и скандальный роман, растянувшийся на шесть бурных лет. В своем дневнике Коллонтай запишет, что во время первой встречи Дыбенко «рассеянно оглядывался вокруг, поигрывая неразлучным огромным револьвером синей стали». Тут уж классика учения Фрейда, когда подсознание рождает соответствующие образы...
Началу бурного романа способствовало и то, что Коллонтай, несмотря на свои сорок пять, еще сохраняла черты красоты и элегантность аристократки. При этом она была одержима идеями «свободной революционной любви», «любовью пчел трудовых» — доступной и ни к чему не обязывающей, и всегда была готова проверить эти идеи на практике. К тому же Коллонтай всегда нравились молодые мужчины, а Дыбенко был на семнадцать лет моложе ее.
А.М. Коллонтай являлась одним из самых авторитетных членов партии большевиков, уже была членом Исполкома Петроградского совета, участвовала в работе 7-й (Апрельской) конференции РСДРП(б) 1917 года от большевистской военной организации. Она была в числе немногих делегатов, полностью поддержавших позиции В.И. Ленина, изложенные в «Апрельских тезисах», а потому пользовалась особым доверием Ильича. Через каких-то полтора месяца Коллонтай станет и членом ЦК РСДРП(б).
Для Дыбенко было очевидно, что установив отношения с Коллонтай, он сможет обеспечить себе такое будущее, о котором не смел раньше и мечтать. Кроме этого, Коллонтай была дочерью генерала и бывшей женой генерала. Для матросской массы этот факт был также весьма весомым. Кто еще из матросов мог похвастаться, что спит не только с известной революционеркой-большевичкой, но и с дважды генеральшей? Я уже не говорю о том, что в чисто интеллектуальном плане Коллонтай находилась на несколько порядков выше предмета своего обожания, а потому сразу же принялась ненавязчиво учить Дыбенко теории и практике революции, надолго став для него мудрым наставником.
Называя вещи своими именами, в апреле 1917 года А.М. Коллонтай и П.Е. Дыбенко просто нашли друг друга. Оба были просто необходимы один другому в плане революционной борьбы, необходимы друг другу для повышения личного авторитета и дальнейшей личной карьеры. Что касается влюбленности Коллонтай в Дыбенко, это у меня никаких сомнений не вызывает. Был ли по-настоящему влюблен Дыбенко, сказать сложно, но по крайней мере революционерка-генеральша была ему на тот момент симпатична. Так партией большевиков была одержана внешне незаметная, но на самом деле весьма важная победа в труднейшей борьбе за матросские массы — приобретен чрезвычайно ценный и перспективный союзник.
***
Тем временем группа наиболее инициативных
