Александр Немировский - Откуда пошел, как был организован и защищен мир
Братья, не знавшие, что с Бхимой, встретили его появление с ликованием. Дурьйодхана же, проведав о спасении Бхимы, был вне себя от злобы и ярости. Каким образом Бхиме удалось спастись? Кто ему помог? Не находя ответа на эти вопросы, он решил погубить всех братьев Пандавов.
Состязание
Никогда ещё внутренний двор дворца Хастинапуры, столицы царства племени куру, не вмещал стольких гостей. Они потянулись со всех концов Индии, привлеченные вестью о состязании славных лучников, царевичей Пандавов и Кауравов.
Были заполнены все четыре ряда скамей. Хромой старец, появившийся позже других, тщетно обходил ряды в поисках свободного места.
Внезапно прозвучал удар гонга, и из-за багрового полога, скрывавшего вход, вышла толпа царевичей — пятеро Пандавов и сто Кауравов, в одеяниях, украшенных золотом и драгоценными камнями. Впереди всех шагал широкоплечий воин с высоким лбом мудреца. Это был Дрона.
Оглянувшись, Дрона окинул орлиным взглядом своих питомцев. При виде шедшего первым взгляд могучего воина потеплел. Арджуна был его любимцем. Дрона обещал, что не будет в целом мире равного ему стрелка из лука, и выполнил свое слово. Ведь все в столице знали о недавнем случае в лесу. Арджуну облаял какой-то пес, не иначе как соперник богов и враг людей свирепый ракшас, принявший обличье собаки. Арджуна выпустил в пасть трясущегося от злобы зверя семь стрел — одну за другой. И самое удивительное, что пес от этого не подох, а помчался в город со стрелами в пасти, словно бы для того, чтобы продемонстрировать необыкновенную меткость своего победителя. О чудесах искусства Арджуны рассказывали по всей Индии, и большинство зрителей было привлечено на состязание именно ими.
Гости шумно приветствовали Арджуну и его наставника. Хромой старец, так и не отыскавший себе места, хлопал в ладоши неистовее других. Но выкрикивал он нечто несообразное:
— Слава царевичу Арджуне! Но пусть его победит сильнейший!
Этот странный выкрик стал понятен, когда из ряда зрителей выступил юноша и, подойдя к Дроне, сказал:
— Я готов состязаться с Арджуной.
Люди, вскочив с мест, окружили незнакомца. Он был в небогатом плаще, топорщившемся от скрытого под ним панциря. Длинные черные волосы волнами ниспадали на могучие плечи. Но они не могли скрыть золотых серег в ушах, сверкавших, как два маленьких солнца.
— Ну и наглец! — послышались возмущенные голоса. — Он посмел бросить вызов самому Арджуне!
— Сядь на место, — обратился Дрона к юноше. — Ты, я вижу, простолюдин, а здесь только царевичи и знатные воины.
— Но я искуснее Арджуны, — с достоинством возразил незнакомец, — и готов это доказать.
— Откуда ты взялся? — возопил оскорбленный наставник царевичей. — Кто ты такой?
Юноша отвесил Дроне низкий поклон.
— Я — Карна.
— Ну и что из того! — не успокаивался Дрона. — Как бы тебя ни звали, ты не можешь быть искуснее того, о ком сказано, что не будет в мире стрелка лучше, чем он.
— Прости меня, могучий воин, — юноша поклонился ещё раз. — Я не хотел тебя оскорбить. Но ведь я не был твоим учеником, и ты не можешь сравнивать меня с Арджуной. Победителя покажут не слова, а тетива.
— Да, но ты не царевич, — вмешался в разговор Арджуна. — По нашим законам с царевичем может состязаться лишь равный ему.
Юноша опустил голову. Против этого довода ему нечего было возразить. Резко повернувшись, он зашагал к выходу.
— Остановись! — послышался громовой голос Дурьйодханы, ненавистника Пандавов. — Да, ты не царевич, но я тебя сделаю царем. Слуги, передайте этому юноше корону. Теперь ты, Карна, — царь Анги.
Наступило замешательство. Такого исхода спора никто не ожидал. Между тем слуги почтительно надели на голову растерявшегося юноши золотую корону; но и она не смогла затмить блеска золотых серег.
Первым молчание нарушил Дурьйодхана, обратившийся к Дроне:
— Скажи, знающий законы, может ли теперь Карна состязаться с Арджуной?
— Теперь может, — отозвался Дрона.
Арджуна, пожав плечами, вышел на линию, образованную вкопанными в землю белыми камнями. Карна стал с ним рядом, выставив вперед правую ногу. Слуги почтительно подали им одинаковые луки и колчаны со стрелами. Стало так тихо, что слышно было трепетание крыльев бабочек, порхавших над зеленью луга. И в это время, ковыляя, к Карне кинулся старец. Прижимая голову юноши к своей груди, он проговорил:
— Мой сын! Ранее, увидев тебя, я хотел крикнуть: «Прочь! Тебе не следует тягаться с царевичами! Твоему роду подобает не меч, а кнут». Теперь же я горжусь тобою!
Голова Карны поникла от стыда, как увядающий лото Ведь сыном назвал его сута Адхиратха, супруг воспитавшей его в сельской глуши приемной матери. С её слов Карна знал, что Адхиратха выловил его, младенца, в реке и принес в дом. Уже тогда на нем был неснимаемый панцирь и золотые серьги в ушах. Эти знаки благородного происхождения росли вместе с мальчиком, делая его неуязвимым. Но ничто не помогло ему открыть тайну своего происхождения и найти родителей. А теперь все знают, что он, Карна, сын простого возничего.
Швырнув лук на землю, Карна бросился бежать. В открытом поле, утомившись, он остановился и увидел столб пыли, услышал шум шагов.
— Куда же ты несешься, повелитель Анги! — ещё издали кричал Дурьйодхана.
И только тогда Карна поднял руку и нащупал на голове золотую корону, о которой забыл.
Приблизившись, Дурьйодхана спросил:
— А верно ли, что ты в стрельбе из лука искуснее Арджуны?
— Да, это так, — ответил Карна.
У Дурьйодханы глаза загорелись мрачным блеском.
— Нет! Ты не сын суты. Не может антилопа породить такого тигра, как ты, да ещё вместе с серьгами и панцирем, подобными солнцу. Наш учитель Дрона родился из кувшина, в котором оказалось чье-то семя, и разве он кому-нибудь уступает? И ты не уступишь никому! Ты — кшатрий. Ты должен убить Арджуну и его братьев. После этого я стану царем Хастинапуры. Поклянись, что будешь моим другом и союзником.
Карна вскинул голову. Сурья стоял в зените, посылая на землю свои прямые, не дающие промаха золотые стрелы.
— Клянусь, — сказал юноша, протягивая руку.
И не признался Сурья, что он отец Карны. Не удержал его от вражды с братьями Пандавами.
Смоляной дом
Убедившись, что Бхима сильнее всех людей, а Арджуне нет в мире равного лучника, Дурьйодхана очень огорчился. Мучимый ревностью, он явился к царю и, убедившись, что тот один, сказал:
— О, отец! Горожане произносят недобрые речи. Пренебрегая тобою, они хотят, чтобы властителем стал кто-либо из Пандавов. Но ведь я твой первенец. Почему бы тебе не объявить меня своим наследником?
Помолчав несколько мгновений, царь повернул к сыну лицо. Взгляд его был неподвижен. Царь был слеп.
— Нет, сын мой, наследником трона, который я занимаю как опекун, должен быть старший сын моего покойного брата. К тому же Юдхиштхира пришелся по душе простому люду.
Дурьйодхана яростно сверкнул глазами, но сумел не выдать своего раздражения.
— Пусть будет так. Но тогда, отец, выполни мою смиренную просьбу.
— Какую?
— Удали из столицы Пандавов, чтобы я мог за время их отсутствия добиться народного благоволения.
— И куда ты предлагаешь их послать?
— В прекрасную Варанавату.
Сказав сыну, что подумает, царь кивком головы дал ему понять, что тот может удалиться. И в этот же день, расспросив у придворных о Варанавате, призвал он к себе Пандавов и объявил им свою волю:
— Вам придется ненадолго покинуть столицу для участия в празднике вместе с жителями Варанаваты.
Братья переглянулись, поняв, что Дурьйодхана на этот раз сделал царя орудием своих козней и что дядя не догадывается о намерении своего негодяя-сына.
— И возьмите с собою мать, — добавил царь. — Кунти должна понравиться Варанавата.
Пока братья собирали все необходимое в дорогу, Дурьйодхана готовился к осуществлению коварного замысла. Вызвав своего слугу Пунчану, он сказал:
— Немедленно отправляйся в Варанавату. Сооруди под городом в живописном месте летний дом для отдыха моих братьев Пандавов. Пусть он будет из красной смолы и всего другого, что хорошо горит. Но сделай так, чтобы смолы не было видно и чтобы не ощущался её запах.
Пунчана понимающе закивал. Он сразу догадался, что Дурьйодхана хочет разом избавиться от Пандавов, чтобы занять отцовский трон.
Так вскоре на берегу реки близ Варанаваты появился большой дом с четырьмя богато обставленными залами. Его стены были из тростника и конопли, скрепленной смолой, обильно смешанной с топленым маслом, чтобы скрыть запах смолы.
Узнав о том, что смоляной дом построен, Дурьйодхана приказал запрячь в колесницы быстрых, как ветер, коней. На них взошли Пандавы, а Кауравы вышли их провожать.
