Томас Рид - Черный мустангер
Вслед за тем шериф Гейс медленно въехал на вершину холма, отделявшего их от краснокожих, и, остановившись здесь, услышал выстрелы рейнджеров с противоположного берега. Краснокожие, по-видимому, не желали уклоняться от битвы, так как вместо того, чтобы отступать, они, наоборот, ползком стали подбираться ближе к берегу и в свою очередь стали стрелять в рейнджеров.
Индейцы до такой степени увлеклись битвой, с каждой минутой разгоравшейся все более и более, что отряд полковника Гейса незаметно мог подойти к ним на близкую дистанцию. Шериф дал сигнал, и его отряд открыл огонь, стреляя почти в упор. Неожиданность атаки смутила индейцев до такой степени, что они, несмотря на свое численное превосходство, бросились врассыпную к лошадям, намереваясь искать спасения в бегстве. Рейнджеры и тут предупредили их: они успели уже завладеть лошадьми и встретили индейцев выстрелами из револьверов и карабинов. Краснокожие, видя, что им отрезан единственный путь к бегству, защищались отчаянно и думали только о том, чтобы как можно дороже продать свою жизнь. Враги сцепились врукопашную...
Эдуард Торнлей и Эжен Дюпрэ, принимая участие в битве, со страхом думали о том, что какая-нибудь шальная пуля может ранить Теннесси Магоффин, и всеми силами старались проложить себе путь к тому месту, где должны были находиться молодая девушка, охранявший ее Тигровый Хвост и Антонио Микелец.
Тигровый Хвост, видя, что битва проиграна, схватил за повод лошадь, на которой сидела связанная по рукам и ногам пленница, и насколько возможно быстро потащил ее за собой, следуя вдоль берега реки; за ним сейчас же последовал и Антонио Микелец. Но Торнлей и Эжен увидели их с вершины холма и, не обращая внимания на свистевшие кругом пули, бросились вдогонку за беглецами. Эжен держал в правой руке револьвер, а Торнлей - свернутое в кольцо лассо.
К западу, то есть к той стороне, куда направил путь Тигровый Хвост, лес отступал от реки, и перед беглецами открывалась покрытая высокой травой безлесная равнина шириною в несколько миль. Затеи лес опять вдруг подвигался к реке, оставляя только узкую дорогу между собой и берегом.
Эжен Дюпрэ невольно вскрикнул, видя, что Тигровый Хвост повернул свою лошадь в ту сторону, заставляя, конечно, следовать за собой и пленницу и не отстававшего от него ни на шаг Микелеца. Торнлей тоже обратил на это внимание и, пришпорив коня, вместе с Эженом пустился вдогонку за убегающими. Как ни быстро скакали беглецы, но у преследователей лошади оказались гораздо лучше, чем у них, и благодаря этому с каждой минутой расстояние между обеими группами все более и более сокращалось... Достигнув конца равнины, Тигровый Хвост вдруг остановил свою лошадь. Примеру его сейчас же последовал ехавший рядом с ним Микелец. Черный Мустангер обернулся к преследователям и, показывая им револьвер, громко крикнул:
- Стой! Ни шагу дальше! Иначе я сейчас же застрелю пленницу!
Эжен осадил свою лошадь, но Торнлей точно не слышал обращенных к ним слов и устремился на Черного Мустангера. Микелец, вместо того чтобы исполнить свою угрозу, повернул дуло револьвера и выстрелил в своего бывшего компаньона. Но он слишком торопился и, стреляя не целясь, дал промах. В тоже мгновение он повернул лошадь и обратился в бегство, предоставив своему другу Тигровому Хвосту одному сразиться с двумя врагами. Краснокожий в противоположность ему сохранил свое обычное хладнокровие: в ту минуту, когда Торнлей, видевший только одного убегавшего от него Микелеца, пролетел на своем сером мустанге мимо индейца, Тигровый Хвост выстрелил в него из ружья, но дал промах, потому что как раз в это мгновение на него налетел Эжен Дюпрэ. Лошадь молодого человека ударила грудью лошадь индейца с такой силой, что та не удержалась на ногах и упала, увлекая вместе с собой и всадника. Не ожидавший такого результата Эжен тоже не сумел удержать своего коня и вместе с ним тоже полетел на землю... Торнлей, обернувшись в последний раз, видел, как Эжен и Тигровый Хвост, сцепившись врукопашную, катались по земле. Но всякое промедление грозило лишить его возможности свести счеты с похитителем Теннесси, который был от него всего в нескольких шагах. Торнлей взмахнул лассо, бросил его, тонкий ремень охватил плечи злодея, сорвал его с лошади и потащил по земле. Торнлей, прежде чем остановить свою лошадь, крикнул Черному Мустангеру:
- Бросьте револьвер, а не то я буду тащить вас до тех пор, пока в вас будет хоть искра жизни.
Микелец разжал руку, в которой у него было оружие. Торнлей остановил своего мустанга и ослабил ремень лассо... Черный Мустангер стал просить у него пощады.
- Послушайте, Эдуард Торнлей, - сказал он, - я не понимаю, за что именно вы ополчились против меня... Разве вы не считаете уже больше меня своим товарищем, своим компаньоном?
- Вы меня обманули, - отвечал Торнлей, подъезжая к нему, - но я знаю, что вы не тот, за кого себя выдавали... Вы Антонио Микелец, убийца, которого разыскивают прибывшие сюда нарочно рейнджеры.
- Пожалейте меня! Я не виноват, клянусь вам! Не выдавайте меня им, Торнлей! Умоляю вас! Разве вы не знаете, что это за люди? Они убьют меня без всякого суда и следствия!
- Я не понимаю, почему вы их так боитесь? - возразил Торнлей. - Честным людям нечего бояться рейнджеров: они вешают только убийц и конокрадов... Вас будут судить и если присудят к повешению, значит, вас признают виновным в убийстве.
- Я убил, защищая свою собственную жизнь! - полным отчаяния голосом завопил Микелец. - Пустите меня! Я навсегда покину эти места!.. Какое вы имеете право выдавать меня им?
И он сделал было попытку сбросить с себя лассо и подняться, но как раз в эту минуту подъехали рейнджеры, среди которых Микелец увидел хорошо знакомое ему лицо Батиста Леду, траппера из Луизианы... Черный Мустангер окинул их взглядом, и строгое выражение лиц рейнджеров сказало ему, что убийце жениха Луизианы Дюпрэ и похитителю Теннесси Магоффин нечего ждать пощады.
Глава 23
СУД
Нападение Эжена Дюпрэ на вождя краснокожих закончилось тем, что оба они свалились с лошадей и сцепились врукопашную, причем Эжен очень скоро почувствовал, что Тигровый Хвост гораздо сильнее его. Но это, впрочем, нисколько не обескуражило его, и в то время, как индеец старался высвободить руку и вытащить свой охотничий нож, молодой мустангер не переставая, изо всей силы колотил его по голове ручкой револьвера, из которого он имел неосторожность выпустить все до последнего заряды. Индеец пригнул голову, и благодаря этому удары сыпались не на голый череп, а на высоко взбитую прическу, не причиняя почти никакой боли. Краснокожему вскоре удалось одолеть своего врага и запрокинуть его на спину. Затем Тигровый Хвост схватил Эжена левой рукой за волосы и, сжимая в правой руке нож, издал победный воинский клич, собираясь снять скальп с поверженного им врага. В эту минуту налетели рейнджеры... Грянул револьверный выстрел, и вождь семинолов, вскрикнув, выронил нож, разжал левую руку и, откинувшись навзничь, упал мертвый. Пуля пробила ему сердце.
Меткий выстрел, избавивший Эжена от мучительной, казавшейся неминуемой, смерти, принадлежал полковнику Гейсу, прибывшему вовремя во главе своих рейнджеров. Однако все они сейчас же покинули Эжена и бросились вдогонку за мустангом, к которому была привязана Теннесси Магоффин и который, испугавшись, обратился было в бегство, но его опередил Торнлей, без труда остановивший беглеца своим лассо...
Потом все вместе, с пришедшим в себя Эженом Дюпрэ и освобожденной Теннесси Магоффин, сгруппировались вокруг лежавшего на земле Черного Мустангера. Шериф окинул взглядом присутствовавших и твердым голосом представителя закона сказал:
- Теперь, друзья мои, нам остается еще исполнить долг правосудия. Мне в последний раз... Один из тех, с кем мы вели сегодня борьбу, убит, и я почти жалею об этом, потому что я тщетно разыскивал его многие годы... Тигровый Хвост был сыном краснокожего, который руководил индейцами, убившими моих мать, жену, дочь... Если бы нам удалось захватить его живым, я отказался бы от обязанности судьи и взял бы на себя обязанности палача! Но Богу было угодно иначе, хотя именно я и убил выстрелом из револьвера этого краснокожего в ту минуту, когда он хотел оскальпировать вашего племянника, полковник Магоффин. Ну, да об этом теперь поздно уже говорить, займемся лучше делом этого презренного негодяя. Полковник Магоффин, можете вы подтвердить, что человек, называющий себя Луи Лебаром, в действительности Антонио Микелец, убийца жениха вашей племянницы?
- Да, я подтверждаю это, - отвечал полковник Магоффин.
- А вы, господа? - продолжал допрашивать шериф, обращаясь к Эжену Дюпрэ и к обоим мустангерам.
- Я тоже подтверждаю это, - отвечал Дюпрэ.
- Мы знали его под именем Луи Лебара и считаем его способным на всякое преступление.
- Хорошо. Посадите его на лошадь, - приказал шериф двоим из рейнджеров, и привяжите его покрепче. Мы поедем в блокгауз и там будем судить его.
