Юрий Сенкевич - Путешествие длиною в жизнь
Мы перебрались на новое судно, где нас поселили в двухместных каютах. Потом с Сашей Завадовским пошли искать место, где бы можно было разместить наше оборудование, чтобы в пути продолжать свои исследования. Помещение для нас нашли, несмотря на то, что на "Профессоре Зубове" имелось немало других научных работников. Нас же, полярников, было около двухсот человек. По моей просьбе старший помощник капитана даже на время включал специальные успокоители качки, чтобы мы могли проводить исследования. За время плавания мы успели обследовать всех тех, кто был под нашим наблюдением в течение года.
О результатах работы в Антарктиде говорить здесь не имеет смысла - это тема для отдельной, специальной книги. Скажу только, что такие масштабные и длительные исследования состояния организма по всем параметрам, да еще в условиях, соответствовавших 4000 метров над уровнем моря, тогда практически не проводились. Потом, уже в Москве, мы могли сравнить свои наблюдения с данными двух экспериментов, когда испытатели провели целый год в замкнутом объеме, в специальной камере, и когда другие испытатели пролежали год в постели в горизонтальном положении... Конечно, те результаты, которые были получены в Антарктиде, мы использовали в своей дальнейшей работе в институте...
У такого замечательного научно-исследовательского судна, как "Профессор Зубов", был и замечательный капитан - Иван Александрович Манн, удивительный человек, моряк старой закалки, интеллигентный, подтянутый, выглядевший как английский лорд... Пока мы шли из Антарктики, он по корабельному радио читал нам настоящие лекции по истории открытия Антарктиды, об особенностях морей, окружающих ее, о тех местах, мимо которых нам предстояло пройти.
Мы вышли из Мирного в конце декабря 1967 года, так что Новый год встретили в пути, и местом этой праздничной встречи стал остров Кергелен, точнее, архипелаг из нескольких островов в южной части Индийского океана. Здесь в Порт-о-Франсе находилась французская научная станция, где проводился широкий комплекс исследований и где зимовали ученые. Архипелаг расположен относительно недалеко от Антарктиды, поэтому природа на Кергелене суровая. Хотя в то время, когда мы подошли к нему, снега там не было, так как наступило полярное лето, но все равно особенно приветливыми здешние места не выглядели - скалы, ветры, беспредельный океан. Жизнь здесь, в отдалении от материков, не назовешь веселой. Поэтому нашему приходу французские исследователи очень обрадовались: визитами гостей они были не избалованы.
Они нас уже ждали, так как еще на подходе к Кергелену мы связались с ними по радио. Наш "Профессор Зубов" не мог подойти близко к берегу и стал на рейде, а мы сообщались с островом с помощью небольших мотоботов типа понтончиков. Мы тоже обрадовались после целого года сидения среди льдов и снега возможности встретиться с новыми людьми, получить новые впечатления.
Всем желающим предложили осмотреть этот высокоширотный остров и станцию, расположенную на нем. Вместе с другими я тоже сошел на берег, и первое, что меня поразило, было лежбище морских слонов. Огромные, метров десяти, животные грелись на солнце. Они тогда линяли и видеть, как они чесали себя ластами, было очень занятно. Мы попытались приблизиться к ним и сразу услышали внушительный рык, которым слоны пытались нас отогнать. Слонами их зовут потому, что когда эти животные сердятся, у них на носу появляется нечто вроде отростка, напоминающее небольшой хобот. Двигаться быстро на суше они не могут - слишком огромные, поэтому, когда морской слон хочет приблизиться к тебе, чтобы не подпустить к лежбищу, он волнообразно как бы перекатывается внутри себя.
Конечно, мы сразу же познакомились с врачом станции, который одновременно был и химиком, проводящим соответствующие научные исследования. Он пригласил нас к себе и предложил отведать вина "за знакомство". Мы, естественно, согласились - кто же откажется от французского вина? Но мы не ожидали оригинального способа появления его в наших бокалах. Мы думали, что сейчас на столе появится бутьшка, лучше, если она будет покрыта пылью или паутиной... Все оказалось совсем не так. Химик-врач привел нас в их кают-компанию, уютную, красивую, оборудованную с соответствующим расположению станции вкусом, - всё, как и должно быть у французов. "Берите бокалы, сейчас пойдем за вином", - сказал наш новый друг. "Уж не винные ли подвалы у них здесь имеются?" - мелькнула радужная мысль. Нет, мы просто прошли в соседнее помещение, что-то вроде кухоньки, врач подошел к какому-то крану, обычному, похожему на водопроводный, открыл его, и в бокал полилось... вино.
Мы были поражены. Тем не менее выпили с большим удовольствием и потом в состоянии полного восторга побежали рассказать всем нашим, что здесь имеется необычный водопровод, из которого льется красное вино. Наша полярная братия тут же потянулась к столь невиданному нами прежде источнику удовольствия и вдохновения...
Хотя у французов была такая прекрасная "приманка", Новый год мы встречали у себя на корабле. Дело в том, что принять всех прибывших на "Профессоре Зубове" наши хозяева не могли - у них для этого просто не было подходящего помещения. Поэтому было решено, что половина гостей встретит праздник на корабле, пригласив туда французов, а другая половина сойдет на берег, присоединившись к хозяевам.
Праздник у нас получился просто замечательный. Мы были рады, что идем к родным берегам, так что настроение у всех было приподнятое еще и поэтому. А французы были счастливы, что в их одинокой жизни произошло хоть какое-то событие - прибыло столько гостей, да еще на Новый год. И потом, французы всегда славились умением радоваться жизни, а на корабле было чем их порадовать. Сколько было сказано в ту ночь тостов, судить не берусь, знаю только, что много...
На следующее утро, точнее, был уже день, по корабельному радио на двух языках стали объявлять, что "Профессор Зубов" через два часа будет готов к отплытию, и потому членов французской научной экспедиции просят покинуть корабль. Но прощание наше затянулось надолго: заночевавшие гости отнюдь не торопились сходить на берег. Самая смешная сцена произошла тогда, когда "Профессора Зубова" покидал губернатор Кергелена, - вот уж кто ну никак не хотел оставлять столь гостеприимный корабль. Видимо, наше начальство настолько хорошо, по-русски широко приняло француза, что после новогодней ночи он был в приличном градусе и в радостно-возбужденном настроении. Он кричал: "Вив ля рус! Да здравствует французско-русская дружба!" и все в таком же духе. А потом и вовсе отказался возвращаться на берег: "Я хочу плыть на вашем замечательном корабле! Вы все равно по пути зайдете в Гавр, а я хочу домой, мне до чертиков надоело торчать на этом острове!.." Понять его было можно - мы ведь тоже страшно соскучились по своей родине, по близким.
Чтобы покинуть корабль и спуститься по веревочной лестнице в мотобот, стоявший у борта, у веселого губернатора не было необходимой координации движений. Что делать? Тогда решили использовать для транспортировки гостя специальный подъемник, к которому обычно прикрепляют корабельную люльку, чтобы на ходу красить борта. Кончилось тем, что усадили губернатора в кресло, что-то вроде детских качелей, привязали, чтобы он не свалился в воды Индийского океана, и спустили вниз. При этом он продолжал что-то возбужденно говорить, жестикулировал. Но поступил как настоящий капитан покинул наш корабль последним. В общем, прощание получилось трогательным и смешным до слез...
Мы отошли от Кергелена и направились к мысу Доброй Надежды. За один день стоянки в Кейптауне осмотрели город, увидели знаменитую Столовую гору. А дальше пошли в сторону Канарских островов. Пока шли к Африке, почувствовали на себе и "неистовые" пятидесятые, и "ревущие" сороковые широты, а на подходе к Канарам погода уже стала совсем другой. Мы купались в бассейне, загорали, наша "восточная" бледность исчезла. Мы в полной мере пользовались заслуженным отдыхом после трудной зимовки.
Но нас ждали впереди еще более прекрасные впечатления. Подошли к острову Гран-Канария, остановились в порту Лас-Пальмас. И все три дня, которые провели здесь, мы без устали осматривали этот экзотический тогда для нас, благословенный уголок земли - его необычную природу, местные красоты и были просто сражены красотой местных испанок. Но в Лас-Пальмас для нас вступили в силу обычные для тогдашнего времени советские правила ходить по городу только втроем, чтобы, упаси Бог, нам не устроили какой-нибудь провокации. Кому мы были нужны? Тем более здесь, где жизнь была так непохожа на нашу своей естественной свободой, раскованностью, изобилием. Именно здесь мы уже начали думать, что надо привезти родным, близким, знакомым подарки, тем более что деньги у нас были, а разнообразие товаров и цены позволяли нам осуществить эту приятную задачу.
