Владимир Малов - Затерянные экспедиции (Школьникам об истории географических открытий)
Однако возможно и другое: участники плавания сознательно держали свои планы до поры до времени в секрете. Причина? Хотя бы простое суеверие моряков, знавших о том, сколько было прежде неудачных попыток пройти Северо-восточным путем. Второе предположение, во всяком случае, как-то больше связывается с характером Русанова, искреннего и прямого человека, который вряд ли был способен скрывать свои планы от ближайших товарищей, от тех самых людей, которых сам же выбрал для того, чтобы проверить гипотезу о более северном варианте морского пути из Атлантического океана в Тихий. Но как бы то ни было, это остается неизвестным.
А на Шпицбергене вместе с геологом Р. Л. Самойловичем Русанов всего за месяц выполнил всю программу намеченных работ. Он разведал и нанес на карту несколько крупных месторождений каменного угля. Затем, оставив на Шпицбергене трех членов экспедиции - А. Я. Попова, З. В. Сватоша и Р. Л. Самойловича, которые и доставили потом в Россию все геологические материалы работ, - "Геркулес" отправился к Маточкину Шару, а затем на восток...
И сегодня еще шахтеры добывают уголь там, где когда-то поставил заявочные столбы русский путешественник и геолог Владимир Русанов. Шахты Шпицбергена - это память, которую оставил о себе этот замечательный человек. Путешественник вместе с "Геркулесом" и всеми участниками своей экспедиции пропал без вестп. Телеграмма, доставленная в Петербург, оказалась и первым и последним сообщением о его плавании Северо-восточным морским путем.
Но еще долго судьба "Геркулеса" не вызывала серьезного беспокойства. Год спустя, в 1913 году, все были уверены в том, что экспедиция просто-напросто вынуждена где-то зимовать перед тем, как отправиться дальше, на восток. Но потом прошел еще год... Наконец, в министерство внутренних дел России с требованием немедленно начать поиски Русанова обратился знаменитый русский путешественник П. П. Семенов-Тян-Шанский. Тогда только на поиски было послано судно "Эклипс". Оно было арендовано у Норвегии. Поисковую экспедицию возглавил известный полярный путешественник Отто Свердруп.
Он провел "Эклипс" вдоль всего побережья Карского моря. Однако льды, держащиеся близ берегов, не позволили обследовать его целиком. К тому же, и сам Отто Свердруп вынужден был осенью 1914 года встать на зимовку. Следующей весной он продолжил плавание, пройдя от мыса Вильда до мыса Челюскин. Никаких следов экспедиции Русанова обнаружено не было.
Новые поиски "Геркулеса" после этого не велись: началась первая мировая война, потом свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция, а вслед за тем страна была охвачена огнем гражданской войны.
И когда были наконец обнаружены несомненные следы пропавшей без вести экспедиции, после начала плавания "Геркулеса" прошло двадцать два года. В 1934 году топограф А. И. Гусев нашел на одном из островов группы Мона столб с надписью "Геркулесъ 1913 г.", а другой топограф той же советской гидрографической экспедиции почти одновременно обнаружил другие следы Русанова на одном из островов в шхерах Минина, лежащих поблизости.
Здесь когда-то была стоянка либо всего экипажа "Геркулеса", либо нескольких людей с судна. Топограф, вместе с двумя рабочими высадившийся 9 сентября 1934 года на самом северо-восточном острове шхер, нашел здесь патроны и гильзы, серебряные часы с гравировкой "Попов", остатки фотоаппарата, барометр, две кружки, два ножа, буссоль, несколько монет и пуговиц и ряд других мелких предметов. В том, что здесь были именно люди Русанова, сомнений не оставалось: топограф нашел и бумажник, в котором лежала мореходная книжка матроса "Геркулеса" А. С. Чухчина, справка, выданная другому матросу - В. Г. Попову, - "О службе на пароходе "Николай". Еще одно бесспорное свидетельство - обрывок рукописи с сохранившимися словами: "В. А. Русанов. К вопросу освоения пути через Сибирское море..."
Этот остров по именам двух матросов, чьи документы были найдены на нем, называется теперь островом Попова - Чухчина.
В истории географических открытий много драматических случайностей. Вспомним хотя бы те семь часов опоздания Роберта Бёрка, которые стоили ему жизни. И в судьбе экспедиции Русанова можно найти нечто похожее: шхеры Минина лежат как раз там, где "Эклипс" из-за льдов не смог подойти поближе к побережью Таймыра.
Судно прошло всего лишь в нескольких километрах от тех островов, где были найдены потом следы пропавшей без вести экспедиции.
...Солнце с каждым днем опускалось все ниже. Наконец, пришел день, когда на горизонте остался только его краешек. Потом и он скрылся, наступила долгая, унылая, однообразная полярная ночь.
В темноте завывание ветра казалось особенно грозным, особенно зловещим был колючий шорох пурги о брезент палаток. И еще один звук казался в темноте особенно тревожным: скрип и треск деревянной обшивки судна, все больше и больше сжимаемого льдом.
"Геркулес" оказался в стальных тисках. Суденышко было маленьким и непрочным, но пока, до сих пор, сопротивлялось льдам достойно. Еще оставалась надежда, что, когда льды окончательно станут, все обойдется: давление на деревянную обшивку корабля прекратится, и он спокойно простоит всю полярную зиму. Надежда оставалась, но начальник экспедиции уже распорядился на всякий случай снести на берег часть продовольствия и снаряжения.
Рядом с судном был небольшой остров. Льды застигли "Геркулес" в проливе между ним и другим островом; ближайший к судну и стал теперь приютом для экипажа.
Плавание по Карскому морю осталось позади. Выбрав маршрут, лежащий значительно севернее, чем обычные маршруты плавающих здесь кораблей, "Геркулес" продвинулся далеко на восток. Однако все же не так далеко, как рассчитывал Русанов. Быть может, он ошибся, и на более высоких широтах льды тоже всегда будут помехой для судоходства? Не исключено, впрочем, другое. В 1912 году ледовая обстановка оказалась значительно более неблагоприятной, чем обычно. Теперь, если все будет хорошо, предстоят восемь-девять месяцев зимовки, а затем можно будет продолжить путь на восток. Если все будет хорошо...
В брезентовых палатках становилось уже по-настоящему холодно. Колючая пурга все чаще заволакивала окрестности так, что всего в двух шагах ничего не было видно. Пора было думать о том, чтобы выстроить прочное и теплое зимовье. Но Русанов все еще ждал: если "Геркулес" прочно станет во льды и можно будет не беспокоиться за его судьбу, то лучше тогда перебраться на судно. Там тепло и уютно, там удобные помещения для жилья, большие запасы продовольствия.
Однако в проливе между островами льдины продолжали громоздиться друг на друга, судовая обшивка трещала все сильнее и жалобнее. Должно быть, все участники экспедиции и сами испытывали почти физическую боль за гибнущий "Геркулес".
И пришел день катастрофы.
"Геркулес" лег почти на бок, его мачты коснулись торосов. Потом днище судна лопнуло, словно яичная скорлупа.
Льдины наползали одна на другую, медленно, тяжело переворачивались, продолжая крушить погибающий "Геркулес". Так прошло несколько дней, и пролив наконец замерз. На ледяной поверхности остались только обломки мачт и несколько досок. Колючая непрекращающаяся пурга быстро занесла обломки снегом.
Теперь зимовка в таких высоких широтах становилась бессмысленной. Нельзя было ждать полярной весны, надо было немедленно пробиваться по льдам и снегам на юг, к людям.
Русанов шел впереди - впереди было труднее всего, - за ним, растянувшись по снегу длинной цепочкой, шли остальные участники последнего плавания "Геркулеса".
Очень невеселыми были в эти часы и дни мысли начальника экспедиции. Он все снова и снова перебирал в уме подробности плавания, мучительно отмечал ошибки - они, конечно, были, и немало. И все снова и снова он с тоской представлял: что бы он делал, если б можно было начать все сначала, если б можно было вернуться снова в тот день, когда, оставив в Маточкином Шаре сообщение о том, что, нарушая все инструкции, начальник правительственной экспедиции начинает плавание на восток на свой страх и риск, "Геркулес" вышел в море?..
Страх и риск? Риск был, и немалый. Но рисковать надо было, рисковал ведь и Норденшельд 35 лет назад. Цель была такой, что ради нее стоило рисковать. Правда, Норденшельду повезло больше. И Русанов все снова и снова мучительно искал причины неудачи. Быть может, выбор такого судна, как "Геркулес", был ошибкой? Но как же тогда Амундсен прошел Северо-западным путем - его "Йоа" была такой же, если не меньшей, скорлупкой?
А пурга становилась все злее. Иногда часами, днями приходилось, забившись в палатки, ждать, когда пурга хоть немного стихнет. Путь на юг растянулся уже на много дней, и запас продовольствия, взятый с "Геркулеса", становился все меньше, уже приходилось экономить. Пришел наконец день, когда порции были урезаны до минимума. Это был предел, за которым экспедицию ждал настоящий голод.
