Виктор Темушев - Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494
Видимо, до 1449 г. западная ржевская граница не была установлена на уровне межгосударственных соглашений. Тем не менее уже до середины XV в. сложились «старые рубежи» Ржевской земли. Очевидно, официальное размежевание основывалось на традиционно сложившихся представлениях о пределах волостей Торопецкого повета, Вельского княжества с одной стороны и Ржевской земли (уезда) — с другой. Поэтому с некоторыми оговорками намеченную на вторую половину XV в. границу можно относить и к более раннему времени.
Размежевание ржевских земель с Торопецким поветом и Вельским княжеством произошло только после окончательного закрепления Ржевы за Москвой. При этом на ржевском направлении не вся протяженность литовско-московской границы была зафиксирована. Оставались участки территории, где соприкасались литовские и московские владения, однако во второй половине XV в. они не были разграничены. Также и описанная в договоре линия прохождения границы (делимитация) не давала достаточных данных для реального проведения границы на местности (демаркации). Спецификой ржевской границы оставалась ее неопределенность ввиду особых условий местности, не позволявших точно разделить неосвоенные и никем не занятые земли.
Сложная, насыщенная событиями борьба за обладание Ржевской землей ярко иллюстрирует начальный этап появления и становления литовско-московской границы. Закрепив за собой Ржевскую землю, Москва обеспечила прочную основу для развития дальнейшей экспансии и сделала значительный шаг на пути объединения русских земель.
§ 2.3. Литовско-тверская граница
Литовско-тверские политические связи имели глубокие корни и завязывались еще в XIII в.
Под 6793 (1285) г. в Суздальской летописи по Лаврентьевскому списку сообщалось: «Воевали Литва Тферьского владыкы волость Олешню»{519}. Объединенное русское войско, состоявшее из ратей городов Твери, Москвы, Волока Ламского, Торжка, Дмитрова, Зубцова и Ржевы, т.е. пограничных городов, выступило против литовцев и разбило их. Каковы же обстоятельства и причины обнаружившейся литовско-тверской конфронтации?
В свое время (1266) только что занявший псковский престол князь Довмонт захватил жену и двоих сыновей (среди них, возможно, был Андрей) князя Герденя (в то время наместника литовского князя Войшелка в Полоцке) и полностью разгромил погнавшегося за ним, а потом пытавшегося переправиться через Двину полоцкого князя{520}.
В том же году в Новгород прибыл с полками великий князь владимирский Ярослав Ярославич (первый тверской князь), намеревавшийся «ити на Плесковъ на князя Домонта»{521}. Новгородцы не поддержали Ярослава. Однако указанное событие выявило явную союзническую связь между полоцким наместником князем Герденем, а вслед за ним и литовским князем Войшелком (одним из немногих православных в то время литовских князей), с правителями Тверской земли.
Показательно, что первый тверской епископ Симеон прибыл на новую кафедру именно из Полоцка (между 1267 и 1271 гг.), который вынужден был вынужден оставить в связи с распространением там после князя Герденя католического влияния{522}. Не случайно нападение 1285 г. князя Довмонта последовало именно на епископские владения Симеона. Поставление же в тверские епископы в 1289 г. сына Герденя Андрея явно говорит в пользу крепких связей между определенными политическими силами в Литве и Тверском княжестве. (Следует заметить, что исследователь истории Твери Эккехард Клюг отрицает возможность литовско-тверских союзнических отношений{523}).
Как бы то ни было, но уже в XIII в. литовско-тверские противоречия вызвали конфликт, затронувший и определивший тверское пограничье. Между тем непосредственной границы между литовскими и тверскими владениями в то время, очевидно, еще не существовало.
Отсутствие общей границы, а, следовательно, и пересечения территориальных интересов стало, возможно, одной из причин политического сближения Литовского и Тверского княжеств в XIV в. Уже зимой 6828 (1320/1321) г. был заключен брак между тверским князем Дмитрием Михайловичем и дочерью великого князя литовского Гедимина Марией («…за князя Дмитриа Михаиловича приведоша княжну Марию изъ Литвы Гедиминову дщьрь»){524}.
Дальнейшее укрепление литовско-тверских отношений, как это ни парадоксально, было связано с посредничеством Москвы. Именно к московскому князю (великому князю владимирскому) Семену Ивановичу в 1349 г. прибыли послы от великого князя литовского Ольгерда с просьбой отдать за него дочь тверского князя Александра Михайловича Ульяну («…князь Литовьскыи Олгордъ прислаль свои послы къ князю великому Семену Иванович[ю] бити челомъ и просити за себе свести княжи Семеновы княжны Ульяны княжи дчери Александровы Михаиловича Тферьского»){525}. Обращение с такой просьбой к московскому князю не было случайным. Во-первых, Семен Иванович, будучи великим князем владимирским, являлся формальным главой Северо-Восточной Руси; во-вторых, Ульяна была сестрой жены московского князя Марии{526}. Брак Ольгерда и тверской княжны, приходившейся московскому князю свояченицей, а также последовавшая чуть позже (в 1350/1351 г.) свадьба сына тверского князя Василия Михайловича Михаила на дочери московского князя Семена Ивановича Василисе{527} создали особую систему устойчивых политических связей между Вильно, Тверью и Москвой.
Эта система равновесия очень скоро была нарушена. Вмешательство Орды, передвтавшей в 1352 г. одному из тверских князей ярлык на княжение (Василию Михайловичу), вызвало «неимоверьство и нелюбие» в их среде{528}. Между Москвой и Вильно также возникли разногласия из-за влияния на Смоленск и в связи со стремлением Ольгерда создать собственную православную митрополию. Проблемы со Смоленском были урегулированы литовско-московским договором, заключенным на р. Протве в 1352 г., причём тогда литовское господство в Смоленске сменилось московским{529}. Однако уже в 1356 г. разгорелась борьба за господство над смоленскими и брянскими землями. Именно к этому году относится, хотя и недолговременное, приближение литовских владений к тверским пределам.
Летом 1356 г. сын Сижского князя (т.е. правителя одной из ржевских волостей) с помощью литовской силы был посажен в Ржеве (см. выше){530}. В том же году, осенью Ольгерд напал на Брянск и Смоленск и даже пленил сына смоленского князя{531}. Вскоре после мятежа «отъ лихихъ людей»{532} (партии сторонников ВКЛ?) Брянск оказался полностью во власти ВКЛ («и потом нача обладати Брянскомъ князь велики Литовсюй»){533}. Впрочем, в Смоленске литовцы не закрепились{534}, а из Ржевы совместные силы Волока Ламского (или Твери) и Можайска летом 1358 г. выбили литовского ставленника (в Никоновской летописи читаем: «Тверская рать да Можайская взяша Ржеву, а Литву изгнаша»{535}; в Рогожском летописце содержатся иные данные: «Волотьская рать да Можайская взяли Ржевоу, а Литвоу выслали вонъ»{536})[84].
Ржевская земля на юго-востоке непосредственно соприкасалась с тверскими владениями. Находившиеся в этом регионе ржевские волости Рясна и Осечен стали известны в 1335 г., когда собранное из новгородцев войско Ивана Калиты «пожже городке Литовьскыи Осеченъ и Рясну и иных городковъ много»{537}. Таким образом, уже довольно давно литовские владения проникли далеко на восток, клином врезавшись в территорию, на которую претендовали Смоленск, Новгород и Тверь. Осечен и Рясна, очевидно, обладали чрезвычайно выгодным стратегическим положением, держа под контролем участок тверской границы и создавая плацдарм для наступления на новоторжские и иные новгородские земли (так, например, в 1335 г. «воеваша Литва Новоторжьскую волость на миру»{538}), а также, непосредственно, на саму Ржеву (до 1356 г. еще не захватывавшуюся литовскими силами). Уже до 1335 г., хоть и временно, верховья Волги оказались под литовской властью. Из двух упомянутых «литовских городков» Осечен находился на левом берегу Волги, а Рясна несколько восточнее реки. Оба городка прикрывали далеко продвинувшиеся на восток литовские владения.
Установление власти литовских князей в верховьях Волги стало возможным благодаря присоединению Торопецкой земли, отстоявшей к северо-востоку между новгородскими и смоленскими владениями. Торопец в свое время испытал опустошительный набег «литвы»{539} и приблизительно с 1320 г. уже находился в составе ВКЛ{540}. Верховья Ловати, Двины и Волги стали литовскими.
После присоединения Белой (до 1359 г.) территория ВКЛ вышла также и к верховью р. Днепр. Таким образом, верховья трех крупнейших рек Восточной Европы (Двина, Волга и Днепр) в середине XIV в. принадлежали ВКЛ. К тому же Смоленское княжество оказывалось окруженным полукольцом литовских владений, что во многом предопределило его подчинение литовской власти. Смоленск к этому времени лишился почти половины своей территории (Ржева, Белая, Мстиславль). Брянск, с конца XIII в. находившийся в сфере влияния Смоленска и управлявшийся князьями смоленской династии, вскоре после 1356 г. также был включен в состав ВКЛ. Тем самым и течение р. Десны (левый приток Днепра) теперь контролировалось литовской властью.
