Вячеслав Никонов - Код цивилизации. Что ждет Россию в мире будущего?
На европейском континенте предполагалось сохранить четыре бригады и штаб армейского корпуса передового базирования. Но одновременно планировалось начать размещение там «видоизмененной противоракетной архитектуры США и нарастить военно-морское присутствие передового базирования в регионе в поддержку этой инициативы»[157]. Решение это было поддержано всеми членами НАТО на саммите НАТО в Лиссабоне в 2010 году. Началось создание и размещение модифицированной системы ПРО с усилением ее морской составляющей, несмотря на жесткие российские возражения.
НАТО остается главным стержнем евро-атлантической интеграции. В принципе, с исчезновением СССР в евро-атлантической зоне не осталось опасностей, которые требовали бы сохранения крупнейшего на планете военно-политического блока. Но как распускать альянс, который только что триумфально «победил» главного врага Запада без единого выстрела?
Отсутствие полноценной и объединяющей миссии наряду со стремлением закрепить геополитические изменения в пользу Запада, происшедшие в Европе после распада Советского Союза и Варшавского договора, стали причинами замены углубления сотрудничества масштабным расширением. В 1999–2004 годах к НАТО присоединились десять новых членов, в 2009 году в альянс вступили Албания и Хорватия. Сейчас в НАТО из участников Европейского союза не входят только Австрия, Финляндия, Швеция, Ирландия, Кипр и Мальта. Расширение за счет большого количества слабых стран-членов не укрепило его единства и военной мощи. Европейские ветераны альянса были раздражены тем, что тон в нем задавали недавно вступившие государства, имевшие свое видение угроз, главной из которых многие из них считают Россию. Новички, в свою очередь, больше доверяют гарантиям безопасности со стороны США, нежели «мягкотелых» западноевропейских грандов.
Война в Югославии 1999 года стала первой в истории военной кампанией НАТО. Европа нейтрализовала «горячую точку» у своих границ, а США проверили дееспособность блока как военного инструмента и испытали явное разочарование в военных возможностях союзников. После терактов 11 сентября 2001 года в ответ на предложение европейцев применить статью о коллективной обороне США предпочли действовать первоначально вне рамок блока, полагаясь на «коалицию желающих».
Против вторжения в Ирак в 2003 году выступили Германия и Франция. Немецкое правительство на поддержало бомбардировки Ливии, немалые разногласия существовали внутри альянса в отношении использовании силы против Сирии.
Все меньше энтузиазма в отношении возможностей продвижения демократии в различных частях планеты, особенно военным путем. Приход к власти Братьев-мусульман и еще более радикальных исламистов на первых свободных выборах в Египте стал холодным душем. «После операций в Ираке и Афганистане мы должны признать, что простой перенос вестминстерской демократии на остальной мир не работает»[158], – говорила на Мюнхенской конференции 2011 года канцлер ФРГ Ангела Меркель.
В Вашингтоне недовольны все меньшими оборонными усилиями стран ЕС. В НАТО на долю США сегодня приходятся 75 % по сравнению с 63 % в 2001 году[159]. Роберт Гейтс в бытность министром обороны США утверждал, что у европейцев «просто нет военных возможностей» для проведения серьезных кампаний». В начале 1990-х годов три наиболее дееспособные военные державы ЕС – Великобритания, Германия и Франция располагали армиями совокупной численностью 500 тысяч человек, к сегодняшнему дню эта цифра сократилась на две трети. Было 68 подлодок, сейчас 17; было 105 надводных боевых кораблей, осталось 57[160].
Этап ускоренного расширения альянса, судя по всему, завершен. Едва только на этом пути встретилось сопротивление, как с Украиной и Грузией, оказалось, что ни на риски, ни тем более на жертвы никто в НАТО не готов.
Кризис на Украине подарил НАТО новую жизнь. Министры иностранных дел НАТО согласились, что «российская незаконная военная интервенция на Украине и нарушение Россией украинского суверенитета и территориальной целостности» является основанием для прекращения «всего практического гражданского и военного сотрудничества между НАТО и Россией». Расмусен заявил: «Агрессия России на Украине бросает вызов свободе и миру в Европе… Мы привержены коллективной обороне. А оборона начинается со сдерживания». Были увеличены средства для воздушной миссии патрулирования стран Балтии, задействованы дополнительные силы для разведывательных полетов над Польшей и Румынией, запланированы масштабные учения. На саммите в Уэльсе в сентябре 2014 года альянсу были по сути возвращены те функции, которые он выполнял в годы холодной войны. Было решено положить конец сокращению военных бюджетов. Принят «План действий по оперативному реагированию», в котором Россия названа «угрозой для евро-атлантической безопасности». Расширяется – в нарушение Основополагающего акта Россия – НАТО – военное присутствие в Латвии, Литве, Эстонии, Румынии и Польше, где размещаются «интегрированные подразделения сил НАТО». Создаются силы быстрого реагирования численностью до 7 тысяч человек на базе немецко-голландского корпуса со штабом в германском Мюнстере. Сообщалось о доставке из США 150 танков «с предполагаемым размещением большей части в Польше, Румынии или странах Балтии. Американские десантники официально появились на Украине»[161].
Раздаются голоса о том, что «НАТО не может больше позволить себе роскошь меньше полагаться на ядерное оружие»[162].
Однако в США возмущены тем, что и после Крыма крупнейшие военные державы Старого Света – Германия и Великобритания – сократили свои военные расходы, а европейцы никак не избавятся от пацифистских настроений. Готовы сражаться за свою страну 29 % французов, 27 % британцев и 18 % немцев[163].
С 2012 года активизировались давно шедшие разговоры о создании зоны свободной торговли между Европейским союзом и США, о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве[164]. Эшли Теллис, бывший советник президента США по политическому планированию, ныне работающий в Фонде Карнеги, называет основные преимущества проекта: «ТТИП, конечно, наиболее важно геополитически, поскольку США и Атлантическое сообщество представляют собой две самые большие концентрации экономической мощи в мире». Кроме того, это должно принести для обеих сторон прибавку к росту ВВП в 0,8–0,9 %; поможет превратить самый мощный военный альянс в самый мощный экономический пакт; «консолидирует экономическую и технологическую мощь Запада как минимум на следующее поколение, если не больше»[165]. Экспертами упоминается также возможность выйти из тупика, который создался в ходе Дохийского раунда переговоров о реформе ВТО. Выйти на уровень ВТО плюс в таких вопросах, как сельскохозяйственные тарифы, технические барьеры в торговле, интеллектуальная собственность[166].
Но и оппоненты этой идеи не молчат. Сторонники свободной торговли в глобальном масштабе видят в ТТИП подрывающий их усилия региональный проект. Тарифы в трансатлантической торговле и так низки. А противоречия между ЕС и США в торговых вопросах имеют давнюю историю и неизменный набор проблем, в первую очередь волнующих европейцев: субсидии сельскому хозяйству, здравоохранение и охрана труда, защита культурного разнообразия, антимонопольная политика, регулирование сектора услуг, генетически модифицированные продукты, охрана окружающей среды. И как можно производить пармезан где-то, кроме Пармы? Вряд ли разногласия скоро исчезнут. Кроме того, решение о вступлении соглашения в силу должно быть одобрено правительствами 28 стран – членов ЕС, что на сегодняшний день выглядит проблематично[167]. А экономические проблемы западноевропейских стран заставляют и Соединенные Штаты выжидать до лучших времен.
Если США и трансатлантическое партнерство остаются главным политическим вектором внешней политики Евросоюза, то основным экономическим партнером ЕС в последние годы становятся азиатские страны, прежде всего Китай. В 1996 году по инициативе Франции и Сингапура стартовал форум Азия – Европа (АСЕМ), проходящий на высшем уровне раз в два года. На саммите в Милане в октябре 2014 года были представлены 53 государства, прозвучали цифры экспорта из ЕС в Восточную Азию в 500 млрд евро и 573 млрд – в обратную сторону. Обсуждалось развитие нового Шелкового пути – транспортных маршрутов через Россию и Центральную Азию. Развитию отношений Евросоюза с азиатскими странами способствует отсутствие у ЕС имиджа военной сверхдержавы (как у США), имеющей стратегические интересы в Южно-Китайском море и Малаккском проливе[168].
