Лев Лопуховский - Вяземская катастрофа 41-го года
На боевую подготовку, как и раньше, отводилось по два утренних часа. Роты и батареи поочередно выводились в тыл на стрельбища и полигон.
К середине августа дивизия уже представляла оформленное воинское соединение. В ответ на приказ № 270 от 16 августа 1941 г., требовавший резкого повышения выучки, боеспособности и стойкости войск в бою, умелого управления ими, а также беспощадной борьбы с трусами, паникерами и дезертирами, командир дивизии в 19 часов 30 минут того же числа доложил Верховному командованию, что 2-я дивизия народного ополчения напряженно работает и учится, что она в предыдущих походах и в работе показала высокие моральные качества, свою преданность Родине и партии.
Со второй половины августа начались боевые стрельбы и тактическая подготовка рот. К концу августа дивизия уже имела подготовленные роты и вчерне сколоченные батальоны и полки. Но отсутствие средств борьбы с самолетами противника, артиллерийской тяги (лошадиных упряжек или сильных машин повышенной проходимости) и радиосредств связывало маневренные возможности дивизии и в значительной степени затрудняло управление ею. Последнее обстоятельство особенно тяжко сказалось в октябрьских боях.
1 сентября 2-я дивизия народного ополчения сменила на Днепре 133-ю стрелковую Сибирскую дивизию на участке Серково – Спичино – Яковлево, седлая автомагистраль и железную дорогу Москва – Минск. Свой левый фланг она протянула на 2 километра южнее железной дороги. 133-я стрелковая дивизия ушла в район Ельни для участия в контрударе 24-й армии.
Полосе, занятой для обороны 2-й стрелковой дивизией, придавалось особо важное значение. Она прикрывала главнейшее направление на Москву. Поэтому шоссейный железобетонный и железнодорожный мосты через Днепр были подготовлены к взрыву огневым и электрическим способом. Подрывные команды, состоявшие из саперов Резерва Главного командования, влились в состав дивизии.
<...> В каждом батальонном районе обороны имелось по два-четыре дота, вооруженных противотанковыми орудиями. Строительство дотов продолжалось. По всей долине левого берега Днепра мы возвели две полосы проволочных заграждений и плотно заминировали противопехотными и противотанковыми минами. Между первой и второй позициями главной полосы обороны на участках Шатилово – Яковлево и Горяиново – Костенки были установлены электризованные проволочные сети. Построенные 133-й стрелковой дивизией ячейковые окопы ополченцы превратили в сплошные траншеи с ходами сообщения, которые связывали все позиции главной полосы обороны. Пулеметные и орудийные окопы пополнились двумя-тремя запасными позициями.
Каждый взвод располагал надежным блиндажом. Командный пункт дивизии и двух стрелковых полков состоял из долговременных железобетонных сооружений. Дивизии придали 57-й тяжелый артдивизион и 596-й гаубичный артиллерийский полк. Количество боеприпасов доходило до восьми комплектов для стрелкового и до шести комплектов для артиллерийского оружия. Таким образом, полоса обороны дивизии представляла собой развитую и сильно укрепленную полевую позицию с элементами долговременных оборонительных сооружений, с большой плотностью артиллерийского и ружейно-пулеметного огня. Ее занимали стойкие и мужественные люди, готовые беззаветно драться с врагом» [37].
Вспоминает А. А. Леляичев, рядовой 1286-го стрелкового полка (6-го полка 2-й дивизии народного ополчения Сталинского района Москвы):
«Первый батальон двумя стрелковыми ротами и одной пулеметной ротой занимал оборону по обеим сторонам шоссе от села Иванники до села Ильино. Одна рота первого батальона находилась в боевом охранении за Днепром в селе Надежда. Между селами Надежда и Камчаткой были минные поля, охранявшиеся этой ротой. Боевое охранение полка находилось в 6 – 7 км от Днепра на высоте 288 у отдельных бараков. Второй батальон занимал позиции по Днепру между шоссейной и железной дорогами. Третий батальон, седлая железную дорогу, занимал оборону по Днепру до села Звягино, что 1,5 км восточнее железной дороги. Штаб полка разместился в блиндажах, вырытых в кустах, что 500 м юго-восточнее села Иванкино. Штаб дивизии разместился в Каблуково»[55].
К сожалению, оборонительные рубежи строились параллельно линии фронта и оборона была рассчитана в основном на отражение фронтальных ударов противника. Возможность прорыва его в полосе соседней армии или фронта недооценивалась, поэтому отсечные рубежи и позиции, за редким исключением, построить не успели. Проверка готовых участков оборонительных полос Резервного фронта показала, что места расположения многих сооружений, в том числе и долговременных, были выбраны без учета условий местности. Большинство из них были рассчитаны только на ведение фронтального огня, хотя в директиве подчеркивалось, что промежутки между ними должны простреливаться косоприцельным и фланкирующим огнем. В этом случае сами долговременные сооружения было бы легче укрыть в складках местности, повысив тем самым их живучесть. Из многих построенных огневых сооружений невозможно было простреливать фасы инженерных заграждений (противотанковые рвы, эскарпы и контрэскарпы) и естественные препятствия наиболее эффективным косоприцельным и фланкирующим огнем. Многие из обнаруженных недостатков устранить было невозможно, на исправление других – не было времени. К сожалению, оборудовать оба оборонительных рубежа (Ржевско-Вяземский и Можайскую линию обороны) в полном объеме до начала оборонительной операции не успели – к концу сентября их готовность не превышала 40 – 50% от плана[56].
Отдельного рассказа заслуживают моряки-артиллеристы, принявшие самое активное участие в боях под Вязьмой. Еще в начале июля 1941 г. по указанию Генерального штаба Военно-Морской Флот сформировал особую артиллерийскую группу, состоявшую из двух артиллерийских дивизионов, укомплектованных опытными комендорами боевых кораблей Балтийского флота и курсантами ленинградских военно-морских училищ. На их вооружение поступили 100, 130 и 152-мм орудия, предназначавшиеся для вновь строившихся кораблей и береговой обороны. Несколько орудий прибыло с Черноморского флота. Кроме того, в состав группы были включены две 152-мм батареи: одна экспериментальная на механической тяге и еще одна, имевшая на вооружении орудия, снятые с крейсера «Рюрик» после его подрыва на мине во время Первой мировой войны (они использовались на одном из кронштадтских фортов).
Оба дивизиона были направлены на Ржевско-Вяземский оборонительный рубеж. 199-й отдельный артиллерийский дивизион (оадн) под командованием майора Я. А. Кочеткова и батальонного комиссара М. Н. Шаинского занял позиции на ржевском направлении в районе станции Оленино и был подчинен командующему войсками 31-й армии. В состав дивизиона входили три стационарные батареи: одна – 152-мм орудий (командир батареи – капитан А. Д. Малинин) и две – 100-мм, всего 10 орудий.
Более мощный 200-й оадн под командованием капитан-лейтенанта А. Е. Остроухова и батальонного комиссара И.А. Белозерского занял позиции на вяземском направлении на левом берегу Днепра, в районе станции Издешково. В состав дивизиона входили: три батареи 100-мм орудий Б-24, всего 9 орудий (дальность стрельбы – 22,3 км, боезапас – 4568 снарядов массой около 16 кг) и четыре батареи 130-мм орудий Б-13, всего 8 орудий (дальность стрельбы – 25,7 км, боезапас – 2400 артвыстрелов, масса снаряда – 33,5 кг). Орудия батарей были установлены на неподвижных стационарных платформах на рубеже Шабалино, Алексейково, Каблуково, Харьково, Попово. Кроме того, в дивизионе имелась батарея из трех 152-мм орудий на мехтяге МЛ-20М (морская) с дальностью стрельбы 17,2 км (боезапас 1500 артвыстрелов, масса снаряда 43,6 кг). Численность 200-го оадн составляла 631 (по штату – 659) человек, а с учетом 152-мм батареи – около 800[57].
«Весь личный состав, автомашины, тракторы, – доносил командир дивизиона, – все находилось под землей. За три месяца создан подземный городок. Позиции хорошо замаскировали. В этом помогли маскировочные части Красной Армии. Всего было вынуто несколько тысяч кубометров земли. От командного пункта артдивизиона шел подземный ход до деревни Каблуково (где размещался штаб 32-й армии и морского артдивизиона) более 500 м по прямой» [38].
Брянский фронт под командованием генерал-полковника А.И. Еременко, состоявший из 50, 3 и 13-й армий и оперативной группы генерал-майора Ермакова, оборонялся в полосе шириной 345 км. Несмотря на приказ Ставки от 10 сентября о переходе к обороне, армии продолжали активные боевые действия, решая частные задачи. К 30 сентября фронт потерял 202 танка (в том числе: КВ – 6, Т-34 – 79, БТ – 18, Т-26 – 99), осталось – 257. Во второй декаде сентября войска фронта потеряли 18 750 человек (а до этого – в первой декаде – 31 260)[58]. К 1.10 50-я армия насчитывала 63 919 (по штату – 82 854)[59], то есть была укомплектована на 77%, другие армии – даже хуже. Резервная 108-я тд была укомплектована на 64% – 3487 человек (по штату – 5466) и имела всего 35 танков (тяжелых – 3, средних – 15, БТ – 1, Т-37 – 16), автомашин – 408 (698)[60].
