Роман Зиненко - Иловайский дневник
Наступила ночь. Освещения в доме и на улицах города не было. Единственный источник света — луна, которая не давала городу погрузиться в полный мрак. Мой пост наблюдения располагался в комнате одной из угловых квартир здания. Из нее был выход на застекленный балкон, частично поврежденный взрывом. Комната была иссечена осколками от мины. Видимо, мина влетела в застекленное балконное окно и взорвалась в комнате. Следы крови отсутствовали, значит это произошло без обитателей квартиры. В комнате находился большой пластиковый бидон с водой. Балкон был устлан битым стеклом, заставлен какими-то вещами и остатками поломанных жалюзи. Там же стояла какая-то бочка, покрытая сверху то ли тырсой, то ли опилками. Возможно, после прилета мины щепки от застекленного балкона присыпали эту бочку.
Город погружался в ночной мрак, тьма казалась частью той темной силы, которая получила серьезную поддержку и отчаянно пыталась атаковать нас днем. С наступлением темноты обострялись чувства зрения и слуха. Каждый шорох или звук шагов возле дома привлекал особое внимание. Лай собак, раздававшийся время от времени в разных частях частного сектора, свидетельствовал о том, что ночью не спится не нам одним. Иногда приходилось перемещаться из глубины комнаты на балкон и обратно, чтобы контролировать территорию вблизи дома. Любые движения всегда сопровождались скрежетом битого стекла под ногами. Все мы, находившиеся в здании, старались не производить лишнего шума, чтобы не прерывать чуткий сон товарищей, чья очередь была отдыхать перед несением службы. Я, насколько это было возможно, убрал битое стекло с подоконника и пола, чтобы противный хруст битого стекла под ногами не резал слух. Сидя в глубине комнаты, можно было видеть большую часть частного сектора и подступы к городу за ним с западной стороны. Всю ночь почти по всей линии горизонта мы наблюдали поочередные запуски сигнальных ракет, которые ясно давали понять: мы находимся в кольце. Иногда приходилось занимать позицию на балконе на бочке и осматривать ближние подступы к дому. Пес Кристалл из соседнего с домом частного сектора часто подавал свой голос. Кличку собаки я узнал от его хозяйки, которая постоянно кричала на него, пытаясь заставить пса заткнуться. Ночью через каждые два часа производилась смена наблюдателей. Отдыхающая смена находилась в зале в соседней комнате квартиры. Меня на посту всегда менял Филин. Засыпали, не раздеваясь и не снимая обуви. Укрывались найденными в шкафах одеялами и покрывалом, которым была застлана кровать. На ночь жители дома заходили в свои квартиры, и это вселяло надежду на то, что обстрела не будет. Дэн и другие ребята, задействованные в первом подъезде, отдыхали в зале, расположившись на большом диване и креслах. Наша первая ночь прошла относительно спокойно. Где-то вдали слышались одиночные выстрелы, но по сравнению с непрерывными артобстрелами, продолжавшимися последние несколько дней, они были, как колыбельная на ночь.
27 августа 2014 года
С наступлением утра зашевелились жители дома, продолжая подносить в подвал воду и какие-то личные вещи. Видимо, люди понимали, что с нашим приходом обстрел дома — это лишь вопрос времени, и потому старались как можно эффективнее оборудовать и обеспечить всем необходимым подвальное помещение. Все квартиры, которые были оставлены прежними жильцами, были вскрыты. В нашу квартиру пришла женщина, присматривающая, видимо, в отсутствие хозяев за помещением. Она была сильно возмущена. Покрывало на постели в нашей с Филином комнате было смято, и в зале находились чуть помятые простыни, которыми бойцы укрывались на ночь. По ее мнению, наше поведение было в высшей степени возмутительно. Одетые укладывались спать и кое-где выпачкали белье! Как теперь все это стирать, она просто не представляла. Дэн в вежливой и лаконичной форме объяснил женщине, что ей лучше удалиться и оставить свои переживания при себе.
В это самое время, наши бойцы из Многополья отправились на разведку. Впоследствии Спартак вспоминал:
«В 8.00 моя группа собралась и выдвинулась на нашем пикапе в заданный квадрат. В бой мы конечно же не должны были вступать. Наша задача — только визуальное обнаружение и передача координат штабу для отработки артиллерией. Но на всякий случай в кузове нашего автомобиля все же был АГС-17 с тремя полными «улитками», плюс у каждого из нас, помимо основного оружия, имелись «мухи» — одноразовые гранатометы РПГ-26 и РПГ-22. Поселок Многополье назывался так потому, что он и вся ближайшая территория были окружены множеством полей, которые разделяли лесопосадки. Мы перемещались от поля к полю, предварительно пешком прочесывая лесопосадки дозорной группой (чтобы автомобиль мог проехать за нами вдоль «зеленки», не попав под обстрел какой-нибудь вражеской разведгруппы). Двигатель нашего пикапа работал тихо, но его кузов серебристого цвета легко бросался в глаза даже с небольшого расстояния. Предварительно закрасить кузов зеленой матовой краской не было возможности, так как мы понятия не имели перед Иловайской операцией, куда едем и чем будем заниматься (командование до последнего хранило молчание во избежание утечки информации). Поэтому нам пришлось перемещаться осторожно по разведанному пути. Когда дозор шел вперед, пикап вместе с остальными скрывался в лесопосадке. Мы продвинулись достаточно далеко, но сложность заключалась в том, что за посадками, разделяющими поля, не было видно, что происходит на соседнем поле. Были слышны залпы орудий, но достаточно далеко. И вдруг мы уловили шум движения бронетехники и автотранспорта вблизи нас. Немедленно заняв позиции в посадке, мы увидели, что по грунтовой дороге ехала колонна из трех грузовиков, а на поле, к которому примыкала наша посадка, выехала БМД-2[17]. Машина сделала круг и поехала за колонной на максимальной скорости. У всей этой техники не было никаких флагов, лишь нарисованные белые круги на бортах. Именно об этих маркировках противника на технике нас предупреждало командование. Да и БМД-2 была этому подтверждением. Эту гусеничную боевую машину используют только воздушно-десантные войска стран бывшего СССР. Я это знаю, так как сам лично проходил срочную службу в 25-й воздушно-десантной бригаде. Да и парни из моей группы: Мангуст, Помидор и Пилот, которые также служили срочную службу в ВДВ, подтвердили это. В украинских ВДВ они тоже остались на вооружении после развала Советского Союза, но наших десантников в Иловайске не было, так как все украинские воздушно-десантные бригады были задействованы на Луганском направлении. В Иловайске ВСУ и батальоны МВД использовали БМП-2 и БТР-70, но не боевую машину десанта. Соответственно, был сделан логический вывод, что это машина Вооруженных сил Российской Федерации. Но все же, у нас по-прежнему не было прямых доказательств, что это была армия РФ.
Николай Криворотько (Спартак)
Ближе к вечеру 27 августа наша группа получила приказ вернуться в Многополье. Именно в этот день количество обстрелов по нашим позициям в этом поселке было намного меньше. По возвращении мы сразу же перенастроили наши рации на общую частоту. Примерно через час после этого по радиосвязи прозвучали множественные отклики о том, что прямо на скрытые позиции ВСУ движется неизвестная колонна бронетехники без флагов с вражескими распознавательными знаками (белыми кругами на каждой из сторон). Все сразу же взяли оружие, стали на свои боевые расчеты и были готовы отражать атаку, так как сомнений не было, что это противник. Колонна нагло ехала на нас, будто бы и не подозревала о позициях Украинской армии на этом участке. После того как с «Рапиры» бойцы ВСУ уничтожили первый МТЛБ, завязался бой. Колонну противника расстреливали из всего оружия, что имелось в наличии: ручных гранатометов, стрелкового оружия, противотанковых орудий и т. д. За время ведения боя были уничтожены три боевые машины МТЛБ. От детонации боекомплекта у них вырывало башни, а те, кто сидел внутри и на броне мгновенно отправились на тот свет. Их танк, который тогда был еще на ходу, пытался совершить маневр, но в скором времени он также был выведен из строя. Бой закончился лишь к вечеру. Сожженная техника российской армии еще долго горела. В том, что это именно россияне, уже никто не сомневался. Не могут бывшие шахтеры, охранники, автомойщики и зэки, даже если они раньше служили в армии, проявлять такое взаимодействие и маневры во время обстрела. Для этого нужны месяцы, может и годы, проведенные в учениях. Не говоря уже о том, откуда у них взялась модернизированная российская техника».
Пока украинские бойцы уничтожали колонну, пытающуюся войти в Иловайск, у нас в пятиэтажке было относительно спокойно. Днем свободные от несения наблюдения бойцы ходили по брошенным квартирам и осматривали помещения на предмет запасных огневых позиций и в поисках продуктов питания. Выдвигаясь к пятиэтажкам, «халк» с запасами продовольствия оставили в депо, и теперь приходилось на месте искать пищу. К счастью, в квартирах оставалось достаточное количество консервации. В холодильниках все продукты были испорчены и не годились к употреблению. Видимо, прежние хозяева брошенных квартир покидали свое жилье в спешке и не прихватили с собой многое из того, что заготовили на «черный день». Среди этих запасов были и консервы, которые тогда очень пригодились нам. Газовый баллон на кухне оказался пустым, и для того, чтобы приготовить какую-то кашу или вермишель, нам пришлось притащить баллон с газом из другой квартиры. Мы также находили различные мелочи: носки, зажигалки, спички, сухой спирт — они могли быть полезны нам позже. Среди вещей попадалась атрибутика ДНР, и тогда становилось понятно, почему хозяева покинули свое жилье.
