Дмитрий Волкогонов - Сталин
По инициативе польских товарищей, поддержанной Сталиным, с 22 по 27 сентября 1947 года в городе Шклярска Поремба (Польша) состоялось совещание представителей девяти коммунистических партий Европы. Накануне совещания А.А. Жданов, которому Сталин поручил представлять ВКП(б), прислал "вождю" шифровку, в которой докладывал о предварительных наметках рабочей группы. Он сообщал, что собравшиеся сходятся в том, что:
"Работу совещания предполагается начать с информационных докладов от всех компартий, участвующих в совещании. Затем выработать повестку дня. Мы будем предлагать такие вопросы:
1) о международном положении, - выступим мы;
2) о координации деятельности партий. Предложим доклад сделать польским товарищам. Итогом должно быть создание координационного центра с резиденцией в Варшаве. Думаю, особый упор следует сделать на добровольные начала в этом деле.
Прошу указаний.
А. Жданов"1042.
Сталин одобрил. В результате обмена мнениями через четыре года после роспуска Коминтерна было создано Информационное бюро коммунистических и рабочих партий (Информбюро). На Западе его сразу нарекли "Коминформом". В шифрованном сообщении Жданова Сталину излагались доклады представителей партий, прибывших на совещание. Наиболее активно и позитивно, по словам Жданова, вели себя югославы, которые не знали, что новый орган в ноябре 1949 года примет резолюцию, которая получит название "Югославская компартия во власти убийц и шпионов". Интересная деталь. Жданов по содержанию, направленности и конструктивности выше других оценил два доклада: Э. Карделя представителя СКЮ и Р. Сланского - секретаря ЦК КПЧ1043. И вновь ирония судьбы: менее чем через год Жданов заклеймит Карделя как "империалистического шпиона", а Сланский через несколько лет сложит голову в результате постыдного процесса, который будет проведен по бериевскому сценарию.
В докладе Жданова "О международном положении", одобренном Сталиным, был сформулирован тезис, который на долгие годы станет едва ли не центральным в советской пропаганде - "раздел мира на два противоположных лагеря". Это, пожалуй, было ответом на антикоммунистическую "доктрину Трумэна". В докладе изложена оценка и "плана Маршалла" - "программы закабаления Европы". Жданов вновь крайне критически оценил роль социал-демократических партий, не поскупился на оскорбительные эпитеты в их адрес. Сталин упорствовал в своих ошибках в течение всей жизни; до конца своих дней он сохранил глубокую неприязнь и недоверие к социал-демократам, что в конечном счете постоянно ослабляло не только прогрессивные силы, но и широко развернувшуюся борьбу за мир.
На совещании в Шклярска Поремба было условлено следующую встречу провести в Белграде. Но, увы, она там так никогда и не состоялась.
Народы Югославии внесли крупный вклад в разгром фашизма, ни на минуту не прекращая своей героической борьбы против агрессора. В апреле 1945 года во время приезда И. Броз Тито в Москву между СССР и Югославией был заключен Договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве. Сталин несколько раз встречался с Тито, вел весьма теплые беседы. В результате состоявшихся переговоров было решено передать Югославской Народной армии (ЮНА) боевую технику и вооружение для 12 стрелковых и двух авиационных дивизий, танковых и артиллерийских бригад1044. Дружеские отношения, казалось, могут развиваться только по восходящей. В ЮНА работала большая группа советских военных специалистов, в СССР учились тысячи югославских военнослужащих. Тесным было сотрудничество и между ВКП(б) и СКЮ, и вдруг - - конфликт. И какой!
Ряд текущих вопросов (подготовка болгаро-югославского договора о дружбе, направление югославского авиаполка в Албанию, заявление Димитрова на пресс-конференции о принципиальной возможности создать в будущем федерацию или конфедерацию европейских народно-демократических государств), по которым с Москвой не посоветовались, вызвали гневную реакцию Сталина. Слава, власть, могущество затуманили ему разум. Не только у себя дома, но и среди своих союзников, считал диктатор, он может распоряжаться, как в собственной усадьбе. Глубинные корни конфликта - в политическом цинизме большевистской Системы.
Сталин предложил провести советско-болгаро-югославскую встречу. Она состоялась 10 февраля 1948 года в Москве. Делегации возглавляли Сталин, Димитров и Кардель. От СССР в совещании участвовали несколько членов Политбюро - В.М. Молотов, Г.М. Маленков, А.А. Жданов, а также М.А. Суслов. Известные деятели входили в состав болгарской делегации - Т. Костов и В. Коларов; югославскую представляли М. Джилас и В. Бокарич. Сталин с самого начала в раздраженной форме выразил неудовольствие расхождениями по внешнеполитическим вопросам. Он квалифицировал некоторые шаги Болгарии и Югославии как "особую внешнеполитическую линию". На заявления болгар и югославов, что для этих упреков нет оснований, что инкриминируемые им обвинения носят частный характер, Сталин вдруг выдвинул неожиданное предложение о необходимости создания федерации Болгарии и Югославии. Сталин, привыкший, что его пожелания в собственной стране всегда воспринимаются как решение, вдруг ясно почувствовал внутреннее сопротивление. И Димитров и Кардель, не отвергая в принципе возможности федерации, ответили, что для этого еще не созрели условия. Кардель заявил, что он не может высказать более определенного ответа до решения политического руководства страны. Сталин, привыкший повелевать во всех делах как Председатель ГКО или Верховный Главнокомандующий, пожалуй, впервые за многие годы встретил сопротивление... коммунистов! Это было неслыханно! Уже очень давно никто не возражал диктатору. Он совершенно не был готов к этому. Приступ глухой злобы требовал выхода.
Когда же Сталин узнал, что в Белграде решили не спешить с созданием федерации, рассматривать этот вопрос лишь в исторической перспективе, пришел в бешенство.
Милован Джилас, описывая встречу югославской и болгарской делегаций со Сталиным, вспоминал: Димитрову после его выступления "вождь" бросил:
- Ерунда! Вы зарвались, как комсомолец. Вы хотели удивить мир, как будто вы все еще секретарь Коминтерна. Вы и югославы ничего не сообщаете о своих делах, мы обо всем узнаем на улице - вы ставите нас перед свершившимися фактами!
Карделю Сталин, по существу, так и не дал выступить, прерывал его не менее злобно, хотя и менее оскорбительно, чем Димитрова:
- Ерунда! Расхождения есть, и глубокие! Что вы скажете насчет Албании? Вы нас вообще не проинформировали о вводе войск в Албанию!
Кардель возразил, что на это существовало согласие албанского правительства.
Сталин закричал:
- Это могло бы привести к серьезным международным осложнениям... Вы вообще не советуетесь. Это у вас не ошибки, а принцип - да, принцип!
Далее М. Джилас пишет: "Мы отбыли через три-четыре дня, - на заре нас отвезли на Внуковский аэродром и без всяких почестей запихнули в самолет..."1045
Встреча эта была мало похожа на диалог. Сталин сразу же хотел поставить собеседников на место, как республиканских секретарей своей страны.
Единовластие лишает человека элементарной самокритичности. Самосознание личности, которое, по Гегелю, освещает себя как бы изнутри и может в союзе с совестью быть судьей, у Сталина не способно было даже заронить малейшее сомнение в собственной неправоте. Сталин привык, что его боялись, безропотно подчинялись, со всем соглашались. И в этом случае он был уверен, что его слова-требования будут непременно приняты. И вдруг - отпор!
Последовали импульсивные санкции: отзыв советских военных советников из Югославии, резкое письмо Сталина и Молотова югославскому руководству. Тито подготовил взвешенный ответ, одобренный ЦК СКЮ. Он отвергал обвинение в недружественных действиях, в троцкизме. В нем, в частности, говорилось: "Как бы кто из нас ни любил страну социализма СССР, он не может ни в коем случае меньше любить свою страну, которая тоже строит социализм..." В мае пришел ответ из Москвы на 25 страницах. Сталин, известный своей выдержкой, способностью собраться, действовал спонтанно, без анализа реальной ситуации. Голос амбиции заглушил голос разума, а органы по инициативе Берии быстро собрали множество "фактов", подтверждающих "отход", "предательство" Тито и всего югославского руководства. Сталин еще не понял, что он потерпел крупное чувствительное послевоенное поражение.
Эскалация мер была стремительной. Сталин решил подключить к конфликту Информбюро. В Белград поступило два послания из Москвы с приглашением югославской делегации прибыть на заседание Информбюро в Бухарест. Югославы ответили вежливым, но твердым отказом, расценив это как вмешательство в их внутренние дела, одновременно выразив готовность нормализовать отношения.
Сталин решил проводить заседание Информбюро без "обвиняемых", Но это был уже разрыв. Накануне, 15 июня 1948 года, Сталин рассмотрел проект доклада Жданова в Бухаресте, озаглавленный "О положении в КП Югославии". В сопроводительной записке Жданов писал, что "текст доклада рассмотрен мною, Маленковым и Сусловым". Все они по решению Сталина поехали в Бухарест. Сталин собственноручно внес ряд поправок. В докладе Жданов сформулировал такие положения: "Всю ответственность за создавшееся положение несут Тито, Кардель, Джилас и Ранкович. Их методы - из арсенала троцкизма. Политика в городе и деревне - неправильна. В компартии нетерпим такой позорный, чисто турецкий террористический режим. С таким режимом должно быть покончено (выделено мной. - Прим. Д.В.). Компартия Югославии сумеет выполнить эту почетную задачу..."1046
