Екатерина Вторая - Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)
Одно из последних служебных донесений, написанных Потемкиным императрице. Документ не нуждается в комментарии. Этим же днем помечено и еще одно донесение, продиктованное Потемкиным: о прибытии турецких полномочных в Яссы, о том, что они просят три дня отдыха перед началом мирных переговоров (СБВИМ. Вып. VIII. С. 257). О состоянии князя дает представление продиктованное им и подписанное одними инициалами письмо к Безбородко. «Милостивый Государь мой Граф Александр Андреевич! Стал было я и бродить, но третьего дни схватил меня сильный параксизм и держал более двенадцати часов так, что и по сие время не могу отдохнуть, крайне ослабевши. Вообразите, что все больны в Яссах и у меня в доме скоро некому будет служить. Прошу отыскать для меня шлафрок китайский и прислать. Оный крайне мне нужен» (РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 37. Л. 257).
1157. Г. А. Потемкин — Екатерине II
26. IX.1791
Автограф. РГАДА. Ф. 1. Оп. 1/1. Д. 43. Л. 8.
Публикуется впервые.
На письме дата читается, как «26 сентября», но, судя по ответу Екатерины (см. письмо № 1161) и письму Попова императрице от 25.IX, оно написано в этот день.
1 Попов донесет Вашему Величеству о моем состоянии… — В письме от 25.IX Попов сообщал: «От 21-го сентября до нынешнего дня Князь Григорий Александрович подвержен был безпрестанным и жестоким страданиям. Все признаки открывали тяжкую и мучительную болезнь. Горестные его стенания сокрушали всех окружающих его. Когда только боли унимались, то Его Светлость начинал говорить о безнадежности своей жизни и со всеми прощался, не внемля никаким нашим вопреки сего уверениям…» (после принятия лекарств 22 и 23 ему стало лучше) «…Севодни в полдень Его Светлость уснул часа четыре и, проснувшись в поту, почувствовал облегчение. Все наличные тут доктора (Тиман, Массо и Санковский. — В.Л.) держали консилиум о болезни Его Светлости и о способах ея врачевания и согласно положили давать Его Светлости хину, которую уже он и принимает» (Автограф. — РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 94. Л. 8-8об.). К письму приложен составленный докторами журнал болезни.
Описание этих дней оставил митрополит Руисский грузин Иона, приехавший в ставку Потемкина. «Преосвященный Амвросий и я повестили его и слезно умоляли беречь себя, принимать лекарства и воздерживаться от вредной пищи. „Едва ли я выздоровею, — отвечал на это Князь, — сколько уже времяни, а облегчения нет, как нет. Но да будет воля Божия! Только вы молитесь о душе моей и помните меня. Ты, духовник мой, — продолжал он, обращаясь к Амвросию, — и ведаешь, что я никому не желал зла. Осчастливить человека было целию моих желаний“. Зарыдали мы от этой предсмертной речи доблестного мужа. Вышедши, мы нашли в гостиной генерал-доктора француза (Массо. — В.Л.), от которого узнали, что положение Князя безнадежно, что никаких лекарств он не принимает, а болезнь уже в таком развитии, что обыкновенное врачество едва ли поможет. Глубокое отчаяние овладело нами, но нечего было делать». (Пер. с груз. — ЗООИД. Т. 3. С. 559).
1158. Г. А. Потемкин — Екатерине II
27. IX.1791
Автограф. РГАДА. Ф. 1. Оп. 1/1. Д. 43. Л. 102.
Публикуется впервые.
Как следует из письма Попова императрице от 27.IX, Потемкин написал это (состоящее из одной строчки) письмо после получения подарка — шубенки и шлафрока при письме Екатерины от 16.IX (№ 1153). Попов сообщал о ходе болезни: «Состояние Светлейшего Князя, слава Богу, переменилось в лутчее. Прошедшую ночь проводил он без страдания, сон имел хороший, проснулся спокойно и сие спокойствие во весь день продолжается. Доктора весьма довольны, все их признаки идут к добру, и сам Князь перестал уже говорить о смерти. Севодни в двенадцатом часу Его Светлость приобщился Святых Тайн и после того стал довольно весел. Много принесло Его Светлости радости и удовольствия получение вчера Всемилостивейшего Вашего Императорского Величества письма и с оным шубы и шлафрока. При напоминании Высочайшего Вашего Величества имяни всегда льются обильныя слезы из глаз его. Крайняя слабость после претерпенных мучений не позволила ему много писать к Вашему Императорскому Величеству, но я надеюсь, что с первым курьером Его Светлость напишет более» (Автограф. — РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 94. Л. 15–16). К письму приложен журнал докторов с изложением хода болезни.
1159. Екатерина II — Г.А. Потемкину
30. IX.1791
Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 304.
Публикация — PC, 1876, декабрь. С. 652.
1 Христа ради, ежели нужно, прийми, что тебе облегчение, по рассуждению докторов, дать может. — Совет, сделанный после получения письма Попова от 21.IX.1791 (см. примеч. 1 к письму № 1157).
2 С имянинами тебя поздравляю и посылаю шубенку. — Именины Потемкина приходились на 30.IX. Это запоздалое поздравление и посылка шубенки (уже полученной в Яссах 26-го числа — см. примеч. к письму № 1158) создают впечатление, что императрица, обеспокоенная тяжелым состоянием своего мужа, ошиблась в написании даты настоящего письма. Как правило, курьеры привозили письма за 9-10 дней. Только два последних курьера проскакали из Ясс в Петербург с невероятной скоростью (см. примеч. к письмам № 1161 и 1162) — за 6 и 7 дней. Скорее всего, шубенка была отправлена заблаговременно (при письме от 16.IX — № 1153), хотя не исключено, что в собрании писем не достает еще одного письма Екатерины Потемкину, посланного 19–20.IX. Шлафрок, о котором Потемкин просил Безбородко 21.IX (см. примеч. к письму № 1156), тоже был привезен невероятно быстро (26.IX). Очевидно, кто-то (Браницкая или Попов) успели еще раньше уведомить о желании больного и Екатерина поспешила удовлетворить эту просьбу.
1160. Г. А. Потемкин — Екатерине II
2. Х.1791
Автограф. РГАДА. Ф. 1. Оп. 1/1. Д. 43. Л. 9.
Публикуется впервые.
Последнее собственноручное письмо Потемкина государыне. В этот день Попов сообщил о ходе болезни императрице: с 27-го возобновились «параксизмы» со рвотой и обилием желчи. «30-е число, день рождения и имянин Его Светлости. Все окружающие его старались утешать его разными опытами усердия своего. Несколько раз вспоминал он священное Вашего Императорского Величества имя и горько плакал, воображая, что, может быть, не будет иметь счастие Ваше Императорское Величество увидеть… Ночь Его Светлость проводил, то засыпая, то пробужаясь. 1-е октября с самого утра безпокоила Его Светлость сильная мокрота… В течение дня не было никакого другого припадка, а только слабость чрезвычайная. С вечера начался жар, который около полуночи так усилился, что Его Светлость пал в обморок. Остаток ночи были мы в крайнем о нем безпокойстве. 2-е октября около семи часов утра Его Светлость почувствовал облегчение и стал спокоен. Я просил Его Светлость убедительнейшим образом о принятии хины, но ничто не может преодолеть совершенного его от нея отвращения… Теперь желает Его Светлость, чтоб везли его отсюда в здоровейшее место, но я не знаю, как тронуться ему отсюда, когда все силы его изнурены до крайности» (Автограф. — РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 94. Л. 19–20).
1161. Екатерина II — Г.А. Потемкину
3. Х.1791
Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 1. Л. 429.
Публикация — PC, 1876, декабрь. С. 652.
Последнее письмо государыни князю. Этим же числом помечено ее письмо графине А.В. Браницкой, в котором говорилось: «Графиня Александра Васильевна! Из письма Вашего от 27 сентября вижу я, что Князю есть полегче; но со всем тем я весьма безпокойна о его состоянии. Пожалуй, останься с ним; а пуще всего, чтоб во время продолжительного выздоровления поберегся. Прощай, душа, Бог с тобою» (АКБ. Кн. 25. С. 467).
1 Письмы твои от 25 и 27 я сегодня чрез несколько часов получила… — Эти письма (и письмо Браницкой) курьер доставил в Петербург за 6 дней.
2 И доктора твои уверяют, что тебе полутче. — Из присланного Поповым журнала докторов и из его письма от 27.IX можно было сделать вывод, что кризис уже миновал. Поэтому в письме к Браницкой (и в настоящем письме) Екатерина выражает надежду на выздоровление, хотя на душе у нее тревожно. 3.Х Храповицкий записывает: «Два курьера, что Князь Потемкин опасно болен и теперь еще лихорадка продолжается; он приобщен Святых Тайн; послано описание болезни от Массо и Тимана; слезы».
1162. Г. А. Потемкин — Екатерине II
4. Х.1791
Подлинник без подписи. Приписка — автограф. РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 22. Л. 191.
Публикация — PC, 1876, декабрь. С. 652.
Слова «одно спасение уехать» написаны прыгающим, угловатым почерком и читаются с трудом. Журнал «Русский Вестник» в большом и богато документированном исследовании о Потемкине (автор А.В. Висковатов) приводит сведения о последних днях князя. Так, там сообщается, что 2.Х Потемкин подписал свое полномочие на ведение переговоров Самойлову, Рибасу и Лашкареву. 3.Х он подписывал бумаги Черноморскому Адмиралтейскому правлению, а также ордера Фалееву и майору Фрелиху. «То были последние его почерки», — сообщает автор, не зная о приписке на настоящем письме. Попов в письме к императрице от 4.Х подробно рассказывает о происходящем. «3-е число сего месяца Его Светлость Князь Григорий Александрович провел всю ночь и до десяти часов утра в таком состоянии, которое приводило в отчаяние всех медиков. Девять часов не находили они пульса. Его Светлость не узнавал людей, руки его и ноги были холодны, как лед, и цвет лица весьма изменился. К полудню, благодарение Богу, опасность миновала, но жестокость страданий его умножила в нем слабость. Не взирая на оную, Его Светлость непрестанно требовал, чтоб везли его отсюда. На 4-е число Его Светлость проводил ночь довольно покойно и, хотя сна совсем почти не было, но не было и тоски. Как выезд из Ясс назначен был по утру, то Князь поминутно спрашивал: „Который час? и все ли готово?“ (Далее Попов описывает, как рано утром, несмотря на густой туман, Потемкин приказал положить себя в большие кресла и в них снести к карете.)… Тут Князь подписал письмо к Вашему Императорскому Величеству (не подписал, а сделал приписку. — В.Л.) и в восемь часов пополуночи пустился в путь своей к Николаеву. С Его Светлостию поехали, но в других экипажах, Графиня Александра Васильевна Браницкая, Генерал-Порутчик Князь Голицын, Генерал-Маиор Львов и оберштер-кригскомиссар Фалеев, доктора Тиман и Массот и штаблекарь Санковский. Всю дорогу ехали тихо и в два часа пополудни прибыли благополучно на первый ночлег в село Пунчешты, в тридцати верстах отсюда. Доктора удивляются крепости, с которою Его Светлость совершил переезд сей. Они нашли у него пульс лучше и гораздо более свежести в лице. Жаловался только, что очень устал. Естьли Его Светлость следующую ночь проведет сносно, то мы уверены о скором его выздоровлении в Николаеве, тем паче, что Его Светлость восприял несумненную о том надежду и сия надежда сильно в нем действует» (Автограф. — РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 94. Л. 24-26об.).
